Пояс астероидов - Хол Клемент

Бренда оказалась права. Картина, расстилавшаяся перед космонавтами, поражала воображение таинственной красотой.

Уэйсанен отключил двигатели. Очевидно, относимый течением аппарат медленно, но ощутимо начал удаляться от ядра.

– Придется пришвартовываться, – отметил начальник. – Бренда, оставайся внутри, пока я все не проверю. Выйду и посмотрю, за что мы можем зацепиться. К сожалению, у нас нет сведений о характере придонного рельефа. Хотя в основу ядра и заложили каменный метеорит, а точнее, астероид, нам не за что будет пришвартоваться, если мелкодисперсная пыль, покрывавшая поверхность, образовала над ним глубокий слой грязи. Вас, джентльмены, я попрошу надеть водолазные костюмы и помочь мне. Бренда, если через полчаса мы сообщим, что с нами все в порядке, ты сможешь присоединиться.

– Но ведь у нас только три скафандра, – возразила Бренда.

– Действительно. Впрочем, твой скафандр вполне подойдет для погружения. Или, если хочешь, кто-нибудь из нас поплывет в своем скафандре и отдаст тебе водолазный костюм. Это не проблема. Джентльмены, если вы готовы, то давайте примемся за дело. Я пойду первым. Строго говоря, аппарат оснащен лишь одним люком для экипажа.

В то время как командир отдавал последние распоряжения, остальные выбирались из скафандров. Надеть водолазные костюмы не составило труда, хотя громоздкий шлем, несмотря на невесомость, отказывался подчиниться Бризнагану. Уэйсанен покинул батискаф, прежде чем космонавты были готовы последовать за ним. Силберта задержала приобретенная в космосе привычка по несколько раз проверять каждый миллиметр системы подачи кислорода, а Бризнагана – неопытность в обращении с экипировкой. Завершая приготовления, космонавты наблюдали сквозь иллюминатор аппарата, как их начальник, не торопясь, плыл к поросшему водорослями ядру.

Напарники задержались у смотрового стекла, чтобы убедиться, что он добрался до основания кометы. Хотя у исследователей не было причин опасаться за его безопасность, Бренда, затаив дыхание, следила за передвижением Уэйсанена. Она в напряжении сжала кулаки, когда он приблизился к островку грибов и протянул руку к ближайшему растению.

Однако не произошло ничего сверхъестественного. Тонкий стебель растения оборвался, когда космонавт потянул за него.

– Либо растения очень хрупкие, либо удерживающая их почва очень плотная, – заметил Силберт. – Давайте выбираться наружу. Вы знаете, как обращаться с панелью управления, миссис Уэйсанен?

– Не совсем. Я знаю, как включить подсветку и насос в шлюзовом отсеке, умею управлять работой двигателей, но пока не было случая потренироваться, впрочем, как и у Айно. Но не беспокойтесь. Я не буду здесь ничего трогать. Айно сейчас пришвартует нас.

Бренда жестом указала на иллюминатор. Посмотрев наружу, космонавты увидели, как Уэйсанен тащил что-то, по форме напоминавшее гарпун, за которым тянулся тонкий трос. В нескольких ярдах от поверхности он остановился и, приняв устойчивое положение, с силой метнул неизвестный предмет на манер копья – насколько водная среда позволяла проделывать подобные упражнения – в гущу растительности. Копье полностью ушло под почву. Уэйсанен потянул за трос, другой конец которого был прикреплен к батискафу, и, очевидно, убедившись в прочности крепления, оглянулся и посмотрел на машину. Увидев, что космонавты все еще находятся внутри, он нетерпеливо махнул рукой. Бризнаган, как только подошла его очередь, поспешно последовал за Силбертом сквозь крошечное отверстие люка, оставив женщину в батискафе.

Уэйсанен находился в нескольких ярдах от них, повелительным жестом приказывая подчиненным подойти.

– Сэр, – обычным тоном произнес Силберт. – Не надо прибегать к языку жестов, вы свободно можете говорить.

– О, благодарю вас. Я не заметил, что шлемы снабжены paдиоаппаратурой.

– И вы абсолютно правы. Шлемы сделаны не из обыкновенного синтетического сплава и имеют многослойную структуру. Она выступает в роли контактного передающего устройства, благодаря которому звуковой сигнал, порожденный в воздушной среде внутри шлема, проникает наружу. А, как известно, вода не помеха для радиоволн, и лишь граница между воздушной и водной средой порождает помехи в связи. Поверхность шлема помогает звуку преодолеть эту границу.

– Понятно. А теперь приступим к работе. Если мы еще можем полагаться на первоначальные данные о размере ядра, нам предстоит обследовать двадцать миллионов квадратных футов. Конечно, перед нами не стоит задача провести все исследования за одно погружение. Вас я пока попрошу оставаться на виду из батискафа. Достаньте из мешка, привязанного к крышке люка, измерительные приборы и сетки для планктона. Мистер Силберт, вам я поручаю сети и коллекторы, воспользуйтесь ими в соответствии с вашим опытом. Мистер Бризнаган, мы с вами вооружимся шестами. Достаточно просто погружать их в почву на максимальную глубину через каждые несколько ярдов. Наша цель – составить общее представление о твердости подстилающей поверхности и найти места для строительства – или крепления – постоянных конструкций. Если вам удастся обнаружить закономерности в произрастании определенной растительности на определенного вида почве, тем лучше: глазами мы быстрее осуществим необходимые для картографирования наблюдения. Если столкнетесь с трудностями, зовите на помощь. Правда, не думаю, что нам угрожает какая-либо опасность, но все же я бы предпочел, чтобы Бренда оставалась внутри, пока мы не будем в этом абсолютно уверены.

Космонавты приступили к выполнению довольно однообразной работы. Толщина растительного покрова варьировалась от нескольких дюймов до ярда. Не считая разбросанных то тут, то там растений, протянувших свои стебли на многие метры в сгущавшуюся над ними черноту, растительность, застилавшая ядро, была так густа, что подстилающая почва нигде не проглядывалась.

В местах, где слой растительности был сорван, взору открывалась плотная коричневатая глина, простиравшаяся вглубь, по меньшей мере, на длину измерительного шеста. Это удивило Силберта, ожидавшего, что ядро состоит из прочной породы и покрыто илом. Не будучи геофизиком, он не имел ни малейшего представления о процессах, способных сформировать тo, что предстало перед его взором. Однако он обладал толикой здравого смысла, чтобы не беспокоиться раньше времени, пока не будут проведены соответствующие исследования.

Если Уэйсанен имел собственное мнение на этот счет, то держал его при себе.

Бризнагана совершенно не волновали научные обоснования. Он лишь протыкал шестом слой растительности, как ему и было приказано, не слишком сосредоточиваясь на задании. Мысли его занимало другое.