Спасти империю! - Алексей Фомин

Иван метнул быстрый взгляд на Челяднина, затем на Федьку, держащего свернутое письмо в руке. Зато Федька не удержался, выкрикнув со своего места:

– Почему сразу не донес об измене? Зачем ждал неделю? Чего выгадывал?

Челяднин медленно повернул седую голову в Федькину сторону.

– А с чего ты взял, что я выжидал? Иль тебе известно, когда то письмо мне доставили?

Федька в очередной раз сел в лужу, и это поняли все, в том числе и Иван.

– Ну, князь Прусский бунтовщик известный, – влез в разговор Никита Романович, дабы хоть как-то замять Федькину промашку. – Немцы – они все бунтовщики. Вон земское войско уж сколько лет с ними ничего поделать не может…

Но старого боярина, видимо, не так легко было сбить со взятого им направления.

– Великий государь, – перебил он Никиту Романовича. – Прав он. – Челяднин кивнул на Федьку. – Я выжидал. И выжидал по одной причине. Я послал за теми немцами соглядатаев и ожидал, пока они вернутся. Пока мои люди проследили за немцами, пока вернулись… А немцы те странными какими-то оказались. Вместо того чтобы развернуться и ехать домой, они поехали сюда, в Александровскую слободу. И здесь их приняли и сразу же пустили, как своих, а не заставили выжидать, как меня. Так что ищи измену здесь, великий государь. Прощай, боле мне здесь делать нечего.

Челяднин развернулся и вышел, а в тронной палате повисла мертвая тишина. Никита Романович бросился к Ивану и принялся что-то шептать ему на ухо, но Иван не стал его слушать. Он поднялся на ноги и громко велел дядьке:

– Проводи его до ворот! И чтоб даже волос с его головы не упал!

Никита Романович, поджав хвост, как побитый пес, затрусил вслед за Челядниным. Валентину еще ни разу не доводилось видеть его в таком состоянии. Да, похоже, царевич Иван взрослеет и набирается сил. Валентин был доволен случившимся. Действительно ли Челяднин догадался проследить за немцами или это была ловкая ложь с его стороны – не суть важно. Главное, что получилось очень здорово! Ивану была наглядно продемонстрирована подлая сущность его родственничков – Романовых.

VIII

Шурик сегодня освободился рано. Утром, когда курьеры обычно получают заказ-наряды на день, он преподнес коробку конфет Ленке из канцелярии, ведающей распределением нарядов, и, похихикав с ней минут пять, ненароком поинтересовался, чем она занимается в субботу. Как следствие, все сегодняшние адреса оказались на одной ветке метро. И не просто на одной ветке, а все в пределах пяти станций. В результате он и в универ успел заскочить, и в больницу в приемные часы поспел.

С того момента, как они отвезли Нину Федоровну в эту больницу, прошло уже семь дней. Больница и вправду была приличной, да и положение Нины Федоровны оказалось не столь катастрофическим. У нее действительно был инсульт, но не обширный, можно даже сказать – микроинсульт. Утром следующего дня она пришла в себя. Руки-ноги ее двигались, но говорить она начала лишь через день. Через три дня она впервые поднялась с кровати. Все это время Галина Дмитриевна бывала в больнице ежедневно, а сегодня сюда добрался и Шурик. Дело в том, что ему надо было обязательно пообщаться с Ниной Федоровной без свидетелей. Главным образом, без бабкиного надзора. Ведь Нина Федоровна так и не назвала ему имени его второго соперника. А он и не собирался отказываться от своей любви. Он обязательно добьется благосклонной улыбки от такой пока недоступной Ирочки.

– Здрасьте, – вежливо поздоровался Шурик, заходя в палату после предварительного стука в дверь.

– Здравствуйте, здравствуйте, – вразнобой ответили ему находящиеся в палате. Кроме Нины Федоровны в ней лежали еще три женщины. У двух из них сейчас были посетители.

– Здравствуй, Шурик, – ответила ему Нина Федоровна. – Хорошо, что ты пришел. Как раз собиралась пойти погулять по отделению. Подожди меня в коридоре.

Шурик вышел из палаты, а вслед за ним вышла и Нина Федоровна. Она оперлась на его руку, и они неторопливо побрели по широкому, почти пустому больничному коридору.

– Нина Федоровна, – начал он, – скажите, вам удалось тогда увидеть того… Второго?

– Да, Шурик. Я даже знаю, как его зовут. Рыбас Юрий Анатольевич. Он возглавляет одну из правительственных структур. Но зачем тебе знать это?

Шурик некоторое время медлил с ответом, словно собираясь с духом.

– Вам с моей бабушкой, конечно, трудно понять меня, но я люблю Ирину так, что на все готов. И я буду за нее бороться с кем угодно. Мне все равно, министр он или олигарх! Я все равно отобью ее! Нина Федоровна, а вы потом, после больницы, поможете мне?.. Ну, чтоб она любила меня… Приворожить ее?

Элементарная логика в словах парня явно отсутствовала. То он собирается бороться за ее любовь, а то вдруг оказывается, что единственным методом борьбы является приворот. Но то, что Шурик не гигант мысли, Нина Федоровна почувствовала еще по его фотографии. С другой стороны, может, она просто отстала от жизни и мерит все меркой «времен очаковских»? Может быть, сегодня борьба за любовь подразумевает лишь такого рода методы, в том числе и приворот?

– Ну, как оказалось, что-то у меня получается. Может быть, получится и то, о чем ты просишь. Но… Ты уверен, что эта любовь нужна тебе и ей? У человека какая-никакая, а уже сложившаяся жизнь, сформировавшиеся отношения с людьми… А тут ты со своей любовью. Трах-бах, подите все вон! И люди вокруг нее такие серьезные, да и она сама уже кое-чего в жизни добилась. И тут объявляешься ты и виснешь со своей любовью у нее камнем на шее. Вряд ли это поспособствует ее дальнейшей карьере. А карьера для нее значит очень много. Ты осознаешь это?

Так далеко вперед Шурик никогда не заглядывал, отмахнулся он и сейчас от экзерсиса Нины Федоровны в области прикладной футурологии. Он просто любил Ирочку Маслову, и все тут. И влюблен он в нее не последние два-три месяца, как думает его бабка, а целых двенадцать лет. Дело в том, что Ирочка Маслова раньше жила в их дворе и училась в той же школе, что и Шурик. Только шестью классами старше. Как ни странно это звучит, но влюбился Шурик в нее, еще будучи в четвертом классе. Ирочка была девочкой яркой и пользовалась заслуженной популярностью у своих сверстников мужского пола, стайкой околачивающихся у ее подъезда. Кому-то из них Ирочка дарила больше своего внимания, кому-то меньше, но надежды не терял никто. Шурик же с завистью поглядывал на этих счастливцев-старшеклассников, ощущая себя щенком, которого в силу его возраста взрослые кобели гонят прочь от собачьей свадьбы.

Когда же Ирочка окончила школу и поступила в университет, мальчишеская стайка у ее подъезда исчезла. Теперь кавалеры у нее были посолиднее и подвозили ее на собственных автомобилях к самому подъезду. А Шурик продолжал наблюдать за Ирочкой со стороны, мучаясь ревностью и ожидая того момента, когда он наконец-то станет взрослым и сможет подойти к своей возлюбленной, не опасаясь быть осмеянным. А потом семья Ирочки переехала на другую квартиру, и Шурик потерял след своей любимой.

Прошли годы, и Шурик, если по правде, подзабыл о своей детской любви-мечте. Но стоило ему, устроившись на новое место работы, увидеть гендиректора своей конторы, как он тут же узнал в этой роскошной деловой женщине свою детскую любовь – Ирочку Маслову. И вновь вспыхнул факел страстной любви в груди у Шурика. И вновь он не мог подойти к объекту своего обожания. Но уже не из-за разницы в возрасте, а из-за пропасти в социальном положении. Но Шурик не отчаивался. Он верил, что новая встреча с Ирочкой Масловой не могла быть простой случайностью. Когда же у бабы Гали обнаружилась такая замечательная подруга с экстрасенсорными способностями, он окончательно поверил, что нынешняя встреча с его детской мечтой произошла не иначе как по соизволению высших сил.

Шурик легкомысленно пожал плечами.

– Там будет видно. Главное, чтобы она полюбила меня так же, как я ее.

– Но ее нынешние мужчины… Думаешь, они посмотрят на это сквозь пальцы? Министры как-никак… Не боишься, что они тебя… Гм, гм… В порошок сотрут?

Это соображение как-то не приходило Шурику в голову. Наверное, потому, что он сам хотел стереть в порошок своих соперников. Правда, как ему это удастся, он еще не придумал. А тут эта въедливая тетка со своими вопросами…

– Да я сам их в порошок… – уверенно заявил Шурик. – Вы, главное, сделайте так, чтобы Ирочка меня заметила и полюбила. Остальное непринципиально.

Говорят, детей обманывать нехорошо. Непедагогично это. А Шурик был сущим ребенком. Но, несмотря на это, Нина Федоровна твердо вознамерилась обмануть его. Да что там вознамерилась! Обещая приворожить Ирочку, она уже обманывала его, ибо знала, что будет теперь избегать этой девицы, по крайней мере до тех пор, пока не окажется рядом с Лобовым. Удара, полученного от Рыбаса, Нине Федоровне хватило, чтобы потерять интерес ко всякого рода экспериментам. У Масловой весьма тесный контакт с Рыбасом, и теперь, после того как к нему пробовали подобраться через нее, он наверняка выстроил вокруг своей подружки мощнейшую ментальную защиту.