Хозяин - В. Коростелев

Сорокаметровая сосна повалилась, четко попав вершиной на наш берег, а вот и вторая, сдвинули вместе. Вот и первый разведчик, ловко передвигая копытами, перебрался на наш берег. Огляделся, постоял и, решив, что опасаться некого, махнул рукой…

Тут они все и столпились на переправе, их ошибка, я ее и ждал…

«Трудаа-ах, трудаа-ах…» – начал выдавать АГС, и эту мелодию подхватили на разные лады. Короче, по моей оценке, у переправы скопилось не менее семидесяти человек, и через тридцать секунд после первого выстрела почти все они превратились в груду мяса. Вот и Юра начал работать на отходе… Кстати, задача-максимум – перебить всех. И мои охотники-разведчики сейчас подстраховывают, сидят на путях вероятного отхода противника…

Все… Вижу Юру, подходит к реке, машет рукой, его бойцы добивают раненых. Вдалеке прогремело несколько взрывов, рейдеры нарвались-таки на мины. Вон еще несколько «сигналок» взлетело, отмечая пути отхода остатков банды, затрещали автоматные очереди, нарвались, стервецы, на нашу засаду, ребята с села там стараются. Думаю, если даже и уйдет кто-то из рейдеров, предупредить группу, двигающуюся по юго-восточному тракту, не успеют. Да и не захотят – свою задницу спасать надо. Нет, молодец все же Сапер, успел поставить несколько мин за спинами рейдеров, пока они сосны рубили на берегу. Он мне что-то объяснял насчет проволоки и способов охвата большей площади с помощью всего нескольких мин и гранат на растяжках, ну это его дело, у меня своих забот хватает…

Пора сворачиваться. Петро с Лысым Кумом (плотник с хутора) перебрались по бревнам на другую сторону реки, помогать, значит, в сборе трофеев, а я пошел запрягать Ворона, укрытого в Гадючьей балке. Не самому же тяжелое оружие до хутора тащить?

Вечером собрались в общинной избе, выпивали помаленьку, не без этого, балагурили и между прочим обсуждали детали операции. Погибших среди наших бойцов не было, только четверо ранены, а вот рейдеры потеряли семьдесят восемь человек. Вряд ли кто ушел. Трупы все прикопали, нечего местность заражать, ловушки и мины обезвредили, так что бабы и детвора в лес спокойно могут ходить.

Петро завел разговор о постройке дома для меня, и мужики охотно поддержали. Я не стал разубеждать их, хотят – пускай строят, а вообще-то я собирался поселиться в Степаново, все же село теперь мое. Главное – завершить все разборки с Пауком, а потом убедить жену в необходимости переселения. Интересно, как там дела у Ефимыча с Митькой? Кстати, надо выдвинуть дозор на дорогу, ведущую к поселку, мало ли что может случиться на тракте, рванут недобитки в нашу сторону, а тут хутор как на ладони, открытый и незащищенный… Меж тем мужиков беззаботно развлекал подначками Петро, я, подшучивая над Костей Рябым, спросил:

– Слышь, Рябой, а что за трофей ты заныкал? – и, обращаясь к собравшимся, пояснил: – Смотрю, Коська покойника потрошит, ну в смысле по карманам шарит, гляжу – достает листок с голой девкой и так, украдкой за пазуху прячет. Я ему: «Костя, ты еще мочалку в бане приспособил бы, натравливая зуб на жену». Вот представьте: Костя в бане смотрит на картинку, подносит к естеству мочалку и убеждает ЕГО: чужая… чужая… А после ентого лихим галопом – и в койку к своей…

Мужики заржали так, что со стен побелка посыпалась, а Костя, густо покраснев, только руками отмахивался и мычал что-то невразумительное, чем вызвал дополнительный восторг собравшихся…

– Ну ладно, – сказал я, когда мужики отсмеялись. – Кум и Скачок (местный кузнец) сегодня в дозоре, через час при полном вооружении выступить к поселку. Пойдете верст на десять вперед, и, если появятся чужие, в бой не вступать, быстрей на хутор, а тут мы их и примем…

Лица мужиков сразу стали серьезными, и назначенные в дозор, с сожалением оставляя компанию, пошли собираться в дорогу.

Солнце тонким краем едва выглянуло из-за леса, с хуторских плетней петухи приветствовали рассвет. Я стоял, поглядывая на отлично просматриваемую дорогу с крыльца тещиного дома. Когда же Ефимыч появится? Меня со вчерашнего дня беспокоило отсутствие как самих дружинников, так и вестей от них. Сзади неслышно подошла Настена.

– Степа, пошли за стол, завтрак стынет.

Я уже разворачивался, но краем глаза зацепил какое-то движение на дороге, рядом с лесом…

Едут! Показалась телега, с впряженной в нее Соловой, но в повозке было видно одного Митьку. Рядом с телегой шагает только один человек… Ага, вон из леса вынырнули двое дозорных, дежуривших со вчерашнего дня. Переговорили и двинулись к хутору вместе. В подъехавшей через двадцать минут телеге обнаружился раненый тесть, лежащий на дне повозки. Рядом с ним лежал покойный сельчанин. Митька, спрыгнув на землю, с серьезным лицом направился ко мне, а вокруг тестя уже хлопотали домашние: голосила теща, бестолково суетилась моя жена, сыновья Ефимыча, необычайно серьезные, растерянно замерли подле отца. А соседский сорванец Гришка уже побежал за фельдшером.

Покойный был пришлым на хуторе, и по нему никто особо не убивался. Все суетились вокруг старосты.

Ефимыч был без сознания, и я, уже предчувствуя не совсем удачный финал нашей задумки, сидя в общественной избе, слушал описание событий от Митьки и последнего оставшегося в живых бойца…

Двигалась группа по намеченному плану до лесной развилки, а там разделились, Ефимыч с двумя бойцами свернул к заимке, вытащить часть оружия и оказаться у предполагаемой засады в последний момент, когда бойцы уже вступят в огневой контакт. В его задачу входило показать людям Марата, что схрон нашелся только что, и они, не мешкая, оказывают огневую поддержку новым вооружением. Место в плане слабое, но по-другому мы не видели безболезненного выхода из ситуации. Показывать настоящее хранилище нам резону не было, открыть фальшивый схрон на заимке маратовцам до прихода людей Паука тоже не выход, а вдруг они откажутся спасать моего отца? Им тогда никакого интереса не будет схлестываться с бойцами Паука. Они вполне резонно могут рассуждать так: схрон нашли, оружие мощное получили, эсбэшники, по логике, подумают на деревенских, бросят на войну с ними своих бойцов. Паук человек жесткий, вцепится – не отпустит, и, когда он оттянет свои силы из Полиса, можно будет нанести удар новым оружием и захватить территорию Паука…

Митька, как человек, которого знал помощник Марата – Мустафа, возглавлявший группу из Полиса, должен был встретить бойцов у тракта и, переговорив, наметить засаду. В задачу нашего совместного отряда входило по возможности положить всех эсбэшников, или, как минимум, руководителей группы, которые были в курсе реальных событий, и освободить моего отца. Задачка еще та! Но с ними к моменту боя будет Ефимыч, так что я рассчитывал на успех. Однако события разворачивались не совсем по нашему сценарию…

Бойцы выплыли из-за поворота – сосредоточенные, крепкие парни, все в камуфляже, и на велосипедах. Увидев вышедшего на тракт Митьку, остановились, взяв его на прицел автоматов. Из сгрудившейся на дороге группы выдвинулся Мустафа, недоверчиво поглядывая узкими глазками на Митьку:

– А что, ты один, что ли?

– Да, а остальные по лесу рыскают, схрон ищут, да и хутор с южного тракта прикрыть надо, на лесной дороге у нас не побалуешь, ловушек понаставили столько, что без знания никто не пройдет (это он с намеком, чтоб и маратовцы не совались). Схрон-то в основном вам нужен, – хитрил дальше Митька, – поэтому и выделили всего троих людей на поиски. Возможно, еще успеют и сами найти… До боя. – Митька остановился, давая старшему осмыслить информацию, и со значением добавил: – Еще одно непременное условие: среди людей Паука будет пленник, это наш человек, ну вы сразу же увидите, он, скорее всего, связан будет. Просьба в него не стрелять, он парень ловкий, как догадается, так и сам в кусты сиганет, при возможности.

Мустафа задумался.

– Ладно, все равно эсбэшники раньше утра не появятся, именно на завтра же у них намечена выемка оружия? – спросил он, испытующе поглядывая на Митьку. – Хотя меня такая точность м-м… настораживает. Да еще какой-то ваш пленник появился, – в упор глядя на собеседника, заявил Мустафа.

Ну, Митьку смутить сложно, он в ответ равнодушно пожал плечами, мол, хочешь – верь или катись сам разбирайся с эсбэшниками… Мустафе делать нечего, стал располагаться на ночь. На притрактовой лесной поляне разбили лагерь, выставили дозор, стали кашеварить. А Митька вроде в лес, по надобности, к условному месту подошел, там его уже Ефимыч с двумя бойцами дожидался, взяли они с заимки только один РПГ-7 и крупнокалиберный пулемет дотащили. Правда, патронов всего на три ленты взяли, ну уж больно штука тяжелая этот «Корд», да еще и свое оружие им тащить пришлось.

– Так, Митька, устраивайте засаду у поворота, – начал Ефимыч, – нам легче будет прийти вам в помощь, ни те ни эти не увидят, откуда мы подошли. Устраивайте засаду по правому краю тракта, на левый не суйтесь, пойдете шмалять друг по другу. Сам заляжешь спереди, а как Паучьи дети кинутся назад, так и пущай их секут безжалостно, ни одного живым не берите. Сам же приятеля моего Ваську прикрывай, может, он успеет в кусты запрыгнуть, ну ладно, все, иди, а то заподозрят тебя маратовские…