Волчья натура - Владимир Васильев

– А это билет на имя Давора Мрмича, более известного нашему ведомству под псевдонимом «Испанец». Тому самому, которого убили в тупике за вокзалами. Билет на тот же экспресс, которым приехали Шарадниковы. В тот же вагон. И даже в одно и то же купе. Только в Красноярске эта троица разделилась и до Алзамая добиралась уже порознь. Шарадниковы – парой, Испанец – самостоятельно.

– И сел Испанец, конечно же, в Ашгабате? – скорее уточнил, чем спросил Чеботарев.

– Разумеется, Степа. Разумеется, в Ашгабате.

Золотых с сомнением покачал головой:

– Испанец в одной команде с этими олухами? Поверить не могу.

– Но убрали-то их по сути дела скопом, а это что-то да значит, – задумчиво протянул Коршунович и хлопнул себя по коленям: – Черт! Ваша система регистрации ральсодорожных билетов позволяет раскапывать многие вещи!

– А это потому, Вениамин Палыч, – с неким намеком на благодушие в голосе пояснил полковник Золотых, – что в Сибири регистрацию билетов не считают посягательством на свободу передвижений. Больных, продолжай!

Тот выудил из пачки очередную бумагу:

– Я взял на себя смелость и изрядно покопался в банках ральсодорожной службы и таможни. Вот это список отслеженных пассажиров, транзитом или директом прибывших из Ашгабата в Алзамай в интересующий нас период. Всеми видами транспорта. Семьдесят шесть человек. Конечно, это не все. Думаю, процентов шестьдесят-семьдесят от реального числа. Из них в городе по-прежнему находятся четырнадцать; пятьдесят девять убыли. Трое мертвы.

– Группа из Иркутска прибыла уже? – Золотых привычно взглянул вправо, но ординарца на положенном месте не оказалось. Золотых чертыхнулся.

– Прибыла, – ответил Чеботарев, сделав вид, что ничего не заметил. – Мне кадровик сказал.

– Надо их подключать, – буркнул Золотых. – Вот пусть они этим списком и займутся… И еще: скажи кадровику, чтоб вместо Олежки прислали кого-нибудь толкового!

Чеботарев немедленно взялся за мобильник; полковник вопросительно поглядел на Больных.

– Все у тебя?

– Так точно, господин полковник. На сегодня – все.

– Молодец! Полезно поработал. Подключайся к своей группе.

Тот сдержанно кивнул и уселся за стол с краешку, поближе к Чеботареву.

– Кстати, – озабоченно сказал Коршунович. – А охрану в доме Эрлихмана усилили? А, Семеныч?

Золотых фыркнул:

– Обижаешь! Сегодня охрану даже в буфет загнали. А пост в доме Эрлихмана даже не удвоили, а утроили. Во избежание, как говорится.

– Все равно маловато, – проворчал Коршунович. – Утроили – это сколько? Вместо трех там теперь девять балбесов? Они хоть вооружены?

– Вооружены, Вениамин Палыч, что за вопрос! Табельными иглометами.

– Иглометами, – не унимался разведчик-россиянин. – А стрелять они хоть умеют? Или как ваш грозный вахтер, в кобуре бутерброды таскают?

– Стрелять-то они умеют, – вздохнул Золотых. – Но, боюсь, это единственное, что они умеют…

Он поднял взгляд на Чеботарева, и, увидев, что тот уже успел поговорить и мобильник спрятал, сказал:

– Степа! А в самом деле, пошли-ка туда пару своих ребят. Чего стоят алзамайские мы уже видели. Сегодня.

Чеботарев кивнул и выразительно посмотрел на Больных. Тот вскочил.

– И Оскара Бардтинова возьми, – добавил он уже в спину.

– Есть.

В двери Больных столкнулся с рассыльным, который принес еще влажные оттиски с фотороботом лысого наглеца, убившего братьев Шарадниковых. Некоторое время оттиски ходили по рукам.

– Ладно, – вздохнул Золотых минуты через три. – Давайте-ка, братья-славяне, еще разок проработаем все с самого начала. И поглядим кому произошедшее было выгодно, а кому нет. Поехали…

Вечер уверенно перерос в глубокую ночь. Маленькие городки редко бывают шумными в эту позднюю пору – вот и на юго-восточной окраине Алзамая погасли последние огни и воцарилась патриархальная тишь. Над коронами домов нависло звездное небо, и звезд было столько, что казалось, будто это не синеватые огоньки разбросаны по бесплотной черноте, а на фоне сплошного сияния кое-где встречаются темные пятнышки. В эту пору мечтается о заветном… или просто спится как никогда.

Одинокий грузовик с выключенными фарами мчал по трассе Шантарск-Алзамай, пустынной в ночное время. У границы города он свернул влево, на объездную, забирая восточнее. Обогнул почти полгорода, и потом углубился в жилые кварталы, оцепеневшие до рассвета. На большом пустыре за электроподстанцией грузовик замер и затих, а из кузова стали бесшумно выпрыгивать люди. Двенадцать человек.

Предводитель подошел к кабине и коротко, свистящим шепотом переговорил с водителем и его напарником. Потом властно взмахнул рукой, и все, кто выпрыгнул из грузовика, быстро покинули пустырь. Растворились под сенью деревьев. Двигались эти люди на удивление мягко, но вместе с тем неожиданно проворно, и не производили при этом никакого шума.

И еще они практически не имели запаха. Точнее, что-то окутывало их, что-то такое, что мешало уловить их истинный запах и забивало ноздри какой-то безликой химией.

К трехэтажному дому на улице Иркутской они подобрались с разных сторон; двое, повинуясь команде старшего прокрались поближе и некоторое время провели у самого забора. Потом вернулись.

– Кэп, охрана усилена, – прошептал один. – Двое на крыльце, двое в саду и по крайней мере шестеро в доме.

Тот, кого назвали Кэпом, некоторое время размышлял.

– Снять их можно?

Разведчик тихо фыркнул.

– Конечно. Но может подняться шум.

– А внешней охраны нет? В других домах? На соседних улицах?

– Пока не засекли. Местные большею частью спят. Во-он в том доме, – разведчик хмыкнул и ткнул пальцем в темноту, – покуда трахаются. Чуть дальше какой-то кретин мучает компьютер. И это все, что взяли сканеры.

Кэп кивнул и решительно скомандовал:

– Ротан, Кекс – остаетесь на месте; Штопик, Слива – прикрываете с поперечных улиц. Остальные – к дому. Архипа, Дрон, берете тех, что в саду, Дудник со мной – тех, что на крыльце. Не зевать. Если что – стреляйте.

И, после короткой паузы, выдохнул:

– Начали!

Двое без промедления разбежались в стороны от дома, двое остались в тени придорожных деревьев, остальные ловко перемахнули через забор.

Но незаметно сделать это им не удалось; один из охранников на крыльце вскочил, и везде тотчас вспыхнул яркий свет. Двор осветился. Неясные тени у забора даже не попытались укрыться или сбежать; они рванулись вперед, в атаку: шестеро к дому, двое в сад.

В доме тоже вспыхнул свет, безопасники-сибиряки хватались за оружие. Ночную тишину вспорол звук выстрелов – стреляли атакующие. Метко, одиночными. Охранники перед входом давно уже валялись на крыльце; кто-то коротко вскрикнул в саду. Один из нападавших с размаху вломился в окно, второй вскинул на плечо короткую трубу и шарахнул в форточку третьего этажа шоковую ракету. Бабахнуло. Полетели стекла. Свет наверху погас; нападающие метко и сноровисто били по наружным прожекторам. В доме сдавленно вжикали иглометы и грохотала ожившая мебель.

Один из людей, оставшихся напротив дома, бесстрастно пристрелил пытавшегося улизнуть в темноту охранника. Штопик на поперечной улице загнал в дом полуголого мужика, выскочившего на шум и отстрелил коммуникационную линию, чтоб не вздумал куда звонить.

Вскоре все закончилось: охрана дома на Иркутской была нейтрализована в полном составе. Нападавшие потеряли одного человека, задетого паралитической иглой.

– Кэп! Основная аппаратура в подвале. Хотя, наверху тоже много чего, но это все большей частью бижутерия.

– Архипа, Дрон, Дудник – занимаетесь верхом. Чиж, Ядвига – на крыльцо. Остальные вниз.

Через пять минут в доме не осталось ни единого целого прибора, ни одного действующего устройства и ни одного живого селектоида. Осталась груды сожженной органики и покореженного пластика. Остались обломки мебели да горький дым.

Нападавшие заканчивали обшаривать дом в поисках материалов, записей или кристаллов с данными, когда примчались два легковых экипажа, полные безопасников. Но Ротан с Кексом не позволили никому даже выйти из экипажей – синхронно шарахнули из ракетниц. Экипажи вспухли дымными вспышками; волной в нескольких местах проломило забор.

Не спал уже весь квартал. И Кэп вызвал грузовик, потому что бегать по улицам уже не оставалось времени.

Парализованного вынесли из дома на руках. Вынесли и все, что показалось подозрительным. Напоследок выпустили несколько динамических зарядов, и дом в который раз сотрясся от бушующей внутри бури. Жалобно трещали перекрытия.

Грузовик исчез настолько быстро, что никто из соседей толком не заметил – в какую сторону.

А на тротуаре перед проломами в высоком заборе остались догорать два экипажа.

Поздно ночью полковника Золотых разбудил звонок мобильника. Докладывал мрачный и тоже невыспавшийся Степан Чеботарев.