Афган - Сергей Скрипаль

Начальник «таможни» капитан Марат ценил интуицию Юрки и относился к нему снисходительно, спускал ему многие «выкидоны», на которые солдат был большим мастером.

Была у Юрки любовь. Не простая любовь, та, что зовется фронтовой, а настоящая, как он сам утверждал. За эту любовь таскали Юрку в особый отдел. И не только его. Капитан Марат на себе испытал все прелести особого отдела, но отстоял, отбил Юрку от цепких рук особистов при помощи командира полка, а может быть, даже и повыше стоящих людей. Помогли здесь необыкновенные способности Юрки определять на глаз контрабанду. Пока Юрку таскали по допросам, на посту произошли три крупные перестрелки с гибелью наших солдат и «зеленых». Духи пытались провезти полные машины боеприпасов, вступили в бой с солдатами и, что самое страшное, сумели уйти. Юрку вернули на шлагбаум, но строго-настрого предупредили его и капитана. А все дело было вот в чем.

Угораздило же Юрку влюбиться. Да не в какую-нибудь медсестру из госпиталя или официантку из столовой, а в стюардессу «Боинга» с индийской авиалинии, летавшего по маршруту Калькутта – Кабул – Кандагар и обратно. Тогда Юрка начинал службу на аэродроме, было время, шерстил пассажиров у трапа. Увидел ее Юрка впервые у самолета, всю такую неземную, в форменной короткой юбчонке, в ослепительно белой прозрачной кофточке, миниатюрно-маленькую, с длинными густыми черно-синими волосами, огромными голубыми глазами и пухлыми ярко-красными губами. Юрка даже застыл на месте, глаз от нее отвести не мог. Фарида заметила восхищенный взгляд русского мальчишки и улыбнулась ему. С тех пор Юрка «заболел».

Ждал прилета этого самолета, разузнал расписание и всеми правдами и неправдами старался оказаться на «Ариане», чтобы увидеть девушку.

Фарида неплохо владела русским языком и первой заговорила с ним. Юрка и не помнил, о чем они впервые говорили. Запомнились только приятный запах духов стюардессы, ее белые маленькие руки с длинными ухоженными ногтями и звонкий смех. Чем-то Юрка привлек Фариду. При встречах они долго разговаривали. Девушка рассказывала, что живет с родителями в Калькутте, окончила университет в Париже, где и выучила русский язык, а работает стюардессой, потому что хочет увидеть мир, но пока летает на этой заштатной линии, набирается опыта. Юрка не много мог рассказать о себе. Родители живут в Рязани, он сам, недоучившийся студент МАИ, поэтому, наверное, попал служить на аэродром.

Когда у Фариды было много времени, они сидели в комнатке для отдыха стюардесс, пили чай или кофе. Девушка о многом расспрашивала Юрку. Она никак не могла понять, почему в Союзе нет сил, направленных против войны в Афганистане, почему нет борьбы, похожей на ту, что велась в свое время в Америке против войны во Вьетнаме. Юрка только пожимал плечами, сам удивлялся тому, что ничего об этом не знает. Потом он долго размышлял над тем, что ему рассказывала Фарида. Она хорошо была знакома с идеями пацифизма и, как могла, пыталась втолковать их Юрке, при этом нисколько не навязывая своего мнения. Он многое понимал, но во многом сомневался. А как же присяга? А кто же будет защищать южные границы нашей Родины? Так то же американцы на Вьетнам напали! И так далее.

Их взаимоотношения вскоре переросли в более близкие, интимные. Юрка однажды прижал девушку к себе и быстро скользнул губами по ее щеке. Фарида не отстранилась, подняла руку и провела по щетинистой щеке Юрки теплой ладонью. Ему стало неловко за свою небритость, и, торопливо попрощавшись, он ушел. В следующие встречи-свидания Юрка всегда был чисто выбрит, выстиран, отутюжен.

Однажды, через полгода знакомства, Юрка и Фарида оказались одни во всем здании аэровокзала. Когда Юрка спешил на встречу, начался обстрел. Вечерело. Солнце скрылось за близкими горами. Свет везде потух: маскировка. Тяжелые снаряды с воем проносились в сторону гор, а оттуда летели «Стингеры» и легкооперенные стрелы «Рэд ай». Юрка мчался к «Боингу», на котором прилетела Фарида. «Боинг» был тоже пуст, как и здание «Арианы». Юрка забегал по площадке, тихонько покрикивая: «Фарида». Девушка услышала. Она выбежала из землянки, в которой всегда скрывались экипажи самолетов во время обстрелов и о которой Юрка от страха за девушку совершенно забыл. Она подбежала к нему и крепко-крепко обняла. В груди у Юрки разом потеплело, все отступило, он был счастлив. Потом они ушли в здание аэропорта. В абсолютной темноте комнатки с зашторенными окнами Юрка раздел Фариду и впервые за свою девятнадцатилетнюю жизнь овладел телом девушки, любимой девушки. Когда все закончилось, обстрел уже стих... Юрку взяли особисты прямо на выходе из комнатки, он даже не увидел, ушла ли Фарида.

Его долго расспрашивали о контактах со стюардессой, стращали, даже били. У Юрки хватило ума настаивать на том, что его привлекала только возможность полового контакта, хотя и противно, и горько было говорить такие слова, предавать свою любовь. Целый месяц возились с Юркой, но доказать ничего не смогли, а может, просто план по отлову предателей был выполнен, и, как это ни странно, его вернули в полк, но перевели на шлагбаум.

Капитан Марат просил Юрку об одном, чтобы он уходил на «Ариану» не во время службы. Но другого времени у Юрки не было, поэтому он уговорил Фариду приходить к нему. Ребята на посту любопытствовали, конечно, но тактично оставляли влюбленных одних. О будущем Юрке не хотелось думать. Пусть пока будет все, как есть. Время покажет. Фарида тоже избегала этой темы, и они просто любили и наслаждались своей любовью.

Юрка издалека почувствовал надвигающуюся опасность. Перед шлагбаумом затормозил здоровенный автобус, как всегда груженный сверх всякой меры. Солнце лениво выкарабкивалось из-за гор, едва освещая разукрашенный транспорт. Юрка первый зашел в заплеванный салон. Ничего необычного. Сидят люди, выжидающе смотрят на вооруженного солдата. Он скользнул взглядом по лицам. Вроде бы все как всегда, но тревога явно ощущается, пошевеливается грозно. Юрка медленно пошел по салону. У входа в автобус капитан взял автомат на изготовку. Юрка прошел до конца автобуса, резко повернулся на каблуках и пошел назад. Внезапно он остановился возле высокой женщины и сорвал с ее головы чадру. Крик ярости раздался в салоне. Под чадрой скрывался мужчина, который выхватил нож и всадил его в грудь Юрки, но клинок только взрезал ткань бронежилета и скользнул в сторону. Юрка отпрыгнул назад и затарахтел автоматом в потолок автобуса. Капитан проделал то же самое. Обычно, в такой ситуации наступает тишина и начинается досмотр. Но здесь все встрепенулись, выхватывая припрятанное оружие. Юрка кинулся на пол, под заднее сиденье, а капитан выскочил из автобуса, на ходу снеся очередью голову водителю, тянувшегося кинжалом к офицеру. Юрка стрелял по пространству, которое видел из-под кресел. Кто-то взвыл, подкидывая раненые ноги вверх.

Солдаты уже полоснули по автобусу, превращая его в решето, но старательно обходили то место, где мог быть Юрка, он же сжался в комок и ждал, когда закончится стрельба. Все стихло, только невнятные стоны несмело шуршали над потоками крови, которые текли по полу автобуса, заливали его автомат, лежащий под рукой. Юрка вышел из автобуса. На этот раз добыча была крупная. Автоматы и пулеметы, мины и гранаты, патроны и снаряды везли духи. Потом уже Юрка понял, что насторожило его в первый момент: ни одного ребенка не было.

Через неделю после этого события душманы сильно забеспокоились в околокандагарских «зеленках»: чаще стали нападать на гарнизон и колонны грузовиков, пытались просочиться на территорию аэродрома.

...Юрка пошел провожать, с разрешения капитана, Фариду на аэродром. Уже подходили к зданию «Арианы», как со стороны шлагбаума донеслись звуки выстрелов. Юрка сам осматривал стоящие там машины и заверил капитана, что в них все чисто. Он бросился назад, Фарида – за ним.

– Уходи, – кричал ей на ходу Юрка, – иди в самолет, я скоро...

Но Фарида бежала за ним следом.

Юрка вылетел к шлагбауму. Пули чиркали воздух, взвывая и свистя. Оба поста вели огонь по машинам, из которых яростно огрызались. Юрка кинулся в пыль и тоже принялся поливать очередями «барбухайки». В пылу боя он даже забыл о том, что за ним где-то сзади бежала Фарида. Только когда стрельба закончилась, Юрка вспомнил о девушке и оглянулся назад. Фариды не было видно. Он поднялся с земли, стряхивая с себя пыль. Тяжело вздохнув, отправился к посту, но внезапно оглянулся и увидел за ящиками лежащую Фариду. Юрка не помнил, как он оказался возле нее, как поднимал ее лёгкое тело, как нес на руках через весь гарнизон в госпиталь. Очнулся, когда санитар толкнул его в плечо:

– Умерла твоя девка...

Юрка шел назад на пост оглушенный и уничтоженный, а в голове звучал голос Фариды:

– Как ты думаешь, Юра, зачем эта война?

Глава 17. АРТЕМ

Лучше всего двигатель вертолета запускается ранним утром, когда солнце еще не успело превратить воздух в пышущий жаром кисель, в котором, кажется, лопасти беспомощно барахтаются, не в состоянии обеспечить себе опору для взлета. Если же случилась такая досадная вещь, как подъем в воздух после обеда, не стоит отчаиваться. Всегда можно вызвать на взлетку водовозную машину, облить вертолет, что называется, с головы до ног, и смело запускать двигатели. Разжиженное температурой адской печки масло принимает свои свойства и действует согласно требованию машины. С аэродрома вообще приятно взлетать. Не надо насиловать аккумуляторы, поднимаясь свечой вверх. Помогает машина с огромным запасом электроэнергии. Толстые жгуты тянутся к вертолету, питая его электричеством. Перед самым взлетом их убирают технари. Малейшая поломка в машине вызывает заботливую беготню. Механики суетятся, но с толком и быстро устраняют возникшие дефекты. Хуже дело обстоит на полетах. Сядешь где-нибудь в горах или в пустыне, вокруг – война, примешь на борт людей и срываешься по-сумасшедшему вверх, подальше и повыше бросаешь машину, чтобы побыстрее уйти из зоны обстрела. Вертолет «Ми-8» – машина надежная, не подведет в бою, если уцелеет. «Летуны» любят и жалеют свои «восьмерки», стараются избегать ситуаций, в которых нужно рвать на пределе ручки управления, выжимать шаг-газ до монотонного взвизга двигателей. В редких случаях после гибели машины экипаж остается в живых. Вместе воюют, вместе живут и летают, вместе и умирают. А если остался в живых хоть один член экипажа, помнить будет свой борт всю жизнь, даже если и пересадят его на совершенно новую модификацию вертолета. А все потому, что доверяют люди своей машине. Хоть и говорят, что, когда бог раздавал дисциплину, авиация была в воздухе, это неправда. Все-таки порядок в авиации есть. Техники-механики головой отвечают за отправленный в воздух вертолет, и не дай господи, случится что в полете, откажет какой приборчик – погибнут экипаж и пассажиры, если таковые будут на борту. Комиссия по расследованию летных происшествий найдет причину гибели машины, разыщет тот самый незаконтренный механиком винтик, обнаружит забытую отвертку, на которой клеймо есть. Так что не сносить головы виноватому. Из-за этого, наверное, есть некоторое панибратство между людьми, доверяющими друг другу независимо от количества звезд на погонах и отсутствия таковых.