Созвездие Стрельца - Анна Берсенева

Но от этих ее торопливых слов неловкость не прошла. Содержание «Мастера и Маргариты» в двух словах не передашь, смысл тоже, а главное… Главное заключается в том, что не только кто такой Воланд, но и кто такой Понтий Пилат, и кто такой Булгаков, Олегу, наверное, неизвестно, и многое ему неизвестно, и, скорее всего, многое неважно из того, что важно ей.

Что ж, нельзя сказать, что ее это так уж сильно печалит. Она не то что не влюбилась в него с первого взгляда, но не уверена даже, что он ей понравился. Да, чувствует себя с ним непринужденно, но и с другими людьми ведь не испытывает особенных трудностей в разговоре.

– Скучно вам со мной, – сказал Олег.

– Нет, что вы! – вполне искренне возразила она. – Почему мне должно быть с вами скучно?

– А почему нет? – Он пожал плечами. – Мне тех книг, что вы читали, не прочитать уже. И времени нет, и напора не хватит. Придется уж одним личным опытом обходиться.

Он улыбнулся – кажется, впервые за весь вечер. Улыбка была какая-то виноватая.

– А у меня никакого личного опыта нет, – сказала Тамара. – Так что мы с вами друг друга уравновешиваем. В этом смысле, – уточнила она.

– Да.

Он смотрел прямо ей в глаза, и внимательно смотрел, но что означает его внимание, понять было невозможно. Ну, она ему нравится, наверное. Иначе он вряд ли стал бы ползать с ней под столом, собирая бусины, а если стал бы ползать, то не стал бы догонять ее с сумкой, а если стал бы догонять, то не пригласил бы в кафе и не провожал бы…

– Вы не думайте, будто это неважно, что вы многое видели в жизни, – сказала Тамара. – Это очень важно.

– Я и не думаю.

Он снова улыбнулся, но теперь обычной улыбкой, а не той виноватой, которая ее смутила. Легкость вернулась в их разговор; Тамару это обрадовало.

– А вы мне что-нибудь расскажите, – попросила она.

– Про что рассказать? – не понял он.

– Про то, что вы видели. В Афганистане, например. Это же очень древняя страна. Когда-то считалось, что это центр мира, и туда поэтому стремился Александр Македонский.

Олег пожал плечами.

– Насчет Македонского не знаю, а я туда совсем не стремился. Меня после училища в Костромскую область направили, в поселке Нея был гарнизон, на реке тоже Нее. Красивые места, хоть и глушь, конечно, страшная. Деревни кругом – Медведица да Медведино. Еще, правда, Рай и Ерусалим были. На реке Молевнице.

– Красивые какие названия, – заметила Тамара.

– Смешных больше. Речка одна Киш-Киш называлась. Ну и вдруг оттуда – в Таджикистан. И понятно, куда дальше. А что сделаешь? Сидели, ждали, вино арбузное пили.

– Разве бывает арбузное вино? – удивилась Тамара.

– В Средней Азии сами делают. А вот это, кстати, вам интересно будет, – улыбнулся он. – Из арбуза прямо на бахче вырезают треугольник, пачку дрожжей в дырку кладут и вырезанной коркой опять закрывают. Сверху глиной замазывают. Дня три-четыре бродит. Мимо бахчи идешь, а на ней арбузы как живые качаются. Я однажды в казарме так сделал. Положил арбуз под кровать, а ночью просыпаюсь – кто-то по комнате ходит. Оказалось, это арбуз из угла в угол катается.

– Ничего себе! – засмеялась Тамара. – Как в фантастическом фильме!

– Ну да, – кивнул он. – Через четыре дня чистое вино внутри, семечки выбрасывай и пей. Сладкое, и вкус арбузный. Здесь такое пытался делать – ничего не выходит, плесень только. Азиатские арбузы нужны. Ну вот, посидели мы так месяца три – и вперед, через границу.

– Вас тяжело ранило? – с осторожностью поинтересовалась Тамара.

– Иначе не комиссовали бы. Ногу ампутировать пришлось.

– Как?! – Она даже шаг в сторону сделала и невольно окинула его взглядом. – Как же вы ходите?.. То есть… Извините…

– Так ведь давно было, – объяснил он. – Молодой был, спортивный, ампутация ниже колена. Вообще не должно быть заметно, что протез.

– Да, конечно… – смущенно пробормотала Тамара.

Это действительно не было заметно, и даже не в том смысле, что он не прихрамывал, а в том, что не относился к своему увечью как к чему-то из ряда вон выходящему.

Как это может быть, Тамара не понимала. Ей страшно было это представлять, и она уже не могла избавиться от мысли, что ему трудно идти, и прогулка перестала казаться ей приятной.

– А вон троллейбус, – робко заметила она. – Может быть, поедем?

Олег бросил на нее быстрый взгляд.

– Да не волнуйтесь вы за меня, – поморщился он. – Ну, можем поехать, если устали.

– Я… Да, устала, – кивнула Тамара.

– Тогда давайте в машину.

– В какую машину? – не поняла она.

– В мою. За нами едет.

Оглянувшись, Тамара увидела черную «Волгу», которая сейчас, правда, не ехала, а стояла, чуть отстав от них, у обочины.

– Это ваша? – удивленно спросила она.

Ей казалось, такие машины не могут принадлежать человеку, только учреждению. У двоих друзей отца, заслуженных художников РСФСР, были «Волги», но белая и серая.

– Заводская, – ответил Олег. – Мне по должности положено.

По должности черная «Волга» могла быть положена директору завода. Он похож, конечно. Недаром ей сразу показалось, что он из совсем другого теста. И из другого, взрослого, солидного, отдельного от ее жизни мира…

– Тогда давайте правда поедем, – сказала Тамара. – Спасибо, что проводили. И что бусы собрать помогли, – улыбнулась она.

Ей не хотелось расставаться с ним в скомканном и мрачноватом тоне. В нем нет ничего отталкивающего, к тому же он действительно ей помог. Не только бусины собрать, но и восстановить душевное равновесие.

В машине сидели молча. Может, Олег не хотел разговаривать при водителе, может, рассказал уже все, что мог – про арбузное вино было особенно интересно, – а может, просто доехали до Краснопрудной слишком быстро.

Он вышел из «Волги» и дождался, пока Тамара войдет в подъезд. Поднимаясь к себе на третий этаж, она посмотрела в окно лестничной площадки и увидела, как он идет обратно к машине. Немного прихрамывает, конечно. Просто она не обратила внимания, потому что не знала… Какой странный получился у нее сегодня вечер!

Глава 17

Назавтра, когда Тамара пришла на работу, Марго сообщила, что Каблуков просил срочно зайти к нему.

– Письмо у вас с собой, Тамара Васильевна? – встретил он ее на пороге своего кабинета.

– Какое письмо? – не поняла она.

– С приглашением от Пуаре. Возьмите его и езжайте в Инкомиссию. Я им уже позвонил. Знаете, где Инкомиссия?

– Нет… – растерянно проговорила Тамара.

Что такое с ним произошло? Почему он переменился со вчерашнего дня так разительно? Она не понимала.

– В Союзе писателей, на улице Воровского. В левом флигеле. Отдадите письмо Светлане Бережной, она вас будет оформлять.