Ольга, лесная княгиня - Елизавета Дворецкая

Следующий шаг на этом пути сделал Ингвар – и тем оказал своему родичу Олегу Моровлянину очень большую услугу. Выгода от нее намного превышала прямые выгоды от дани с покоренных племен. Не желая говорить об этом даже с ближайшим другом Мистиной, Ингвар и сам порой подумывал: как бы обзавестись связями, которые позволят ему удержать занятые земли без опоры на одного Олега киевского…

Предки Ингвара многого достигли на берегах Волхова, но он был не из тех, кто счастлив плодами чужого труда. Для него честь быть потомком своих предков означала обязанность повторять их подвиги и, в свою очередь, оставить внукам больше, чем получил от дедов. Доказать, что источник славы не иссяк, ибо она берет начало в самой его крови – крови Харальда Боезуба, потомка Одина и соперника богов, владевшего половиной мира.

– Послушай! – Мальфрид, набравшись духу, прикоснулась к широкой загорелой кисти Ингвара, лежащей на столе. – Погоди, сейчас все расскажу. Вот посмотри.

Она встала, подошла к ларю, отперла его – он закрывался на настоящий железный замок, в который надо было вставлять хитро выкованную палочку ключа – и вынула льняной мешочек. Принесла его, развязала и выложила на стол женское украшение – ожерелье из полупрозрачных зелено-голубых камней и круглых белых жемчужин, с двумя бляшками-монетками возле застежки.

– Ого! – Ингвар мигом оценил стоимость вещи и тонкую работу. – Это греки делали, не иначе!

Даже Мистина присвистнул.

– Ты знаешь, что это такое? – спросила у брата Мальфрид.

– Впервые вижу. Преподнес кто?

– Это был подарок, который наш отец послал твоей невесте, дочери Вальгарда из Плескова. А потом… Вальгард прислал его назад и сказал, он не может хранить у себя то, что было куплено слишком дорогой ценой. Намекал, что наш отец продал свою честь за это ожерелье и теперь ему следует держать его при себе – больше ведь ничего не осталось.

– Уж я бы этому Вальгарду… – гневно начал Ингвар.

Четыре года назад до него доходили слухи о некрасивой истории, после которой его обручение было расторгнуто, но он не слишком огорчился. Он в глаза не видел невесты и не мог о ней сожалеть, да и вообще – в четырнадцать лет женитьба занимала в его мыслях очень мало места.

Сага о съеденной собаке казалась ему нелепой и не стоящей обглоданных костей. Ингвар недоумевал, как у отца хватило ума в нее ввязаться. Даже ожерелье не выглядело для него убедительным доводом. Разных сокровищ он уже повидал довольно, но привык не принимать богатство близко к сердцу – ведь жизнь коротка и может кончиться внезапно.

Но так вышло, что это ожерелье стало ценой даже не жалкой жизни того бродяги – как там было его троллево имя? – а ценой слова самого Ульва конунга.

– Тише, не надо! – Мальфрид прикоснулась к его плечу. – Мне эту вещь привез зимой Ранди Ворон, может, ты его помнишь. И сказал вот что: наш Оди уже отрок, и пришла пора исполнить уговор. Зная, что он слабого здоровья, раньше отец не требовал его к себе, давал ему время окрепнуть – ведь это его родной внук. Но больше ждать нельзя. В Киеве есть заложник от нашей семьи – это ты, и даже два заложника, если считать меня. А от рода Олега нам не дали никого. Поэтому в Волховец нужно послать Оди. Или…

– Инги, пойми! – Мальфрид назвала брата тем именем, которым его звали в раннем детстве, и у него сжалось сердце. – Мой мальчик – он так часто хворает! Да, в Волховце его дед, и бабка, и прочая близкая родня, и нечего бояться, что о нем будут плохо заботиться. Но там так сыро и мрачно, так уныло и холодно даже летом, так мало солнца и так много дождей! Мой сын умрет там… – ее голос задрожал. – А он у меня один! Я не знаю, смогу ли родить еще одного…

Она взяла себя в руки и продолжила:

– Но отец передал, что не станет требовать к себе Оди, если… если ты возьмешь в жены ту девушку из Плескова.

– Этого будет достаточно, – добавил Олег. – Незачем отрывать маленьких детей от дома, – ты лучше других знаешь, до чего это неприятно, – если можно обменяться невестами, как это принято у знатных родов. Ваш род дал мне Мальфрид, за что я вам буду благодарен всю жизнь, а мой род даст вам дочь Вальгарда. Теперь-то вы оба, ты и девушка, уже совсем взрослые! У нас будет равный союз, обеспеченный так, что никто нас не сможет упрекнуть.

Он не стал упоминать о еще одном намеке, который ему сделал Ранди Ворон, доверенный человек тестя. «Ульв конунг ждет заложника уже восемь лет, – напомнил тот. – И сомневается, уж не хочешь ли ты отбросить договоренности, заключенные твоим знаменитым дедом? Тогда не удивляйся, если Ульв конунг тоже их отбросит».

– И мы должны сделать все возможное, чтобы восстановить честь отца, – передохнув, подхватила Мальфрид. – Она была задета тем глупым случаем… ну, после которого Вальгард разорвал обручение и вернул ожерелье. Если они все же возьмут его назад и отдадут нам невесту, это будет означать, что честь нашего рода восстановлена. Без этого ни в чем нам не будет удачи…

– Ну, уж это брехня! – сорвался Ингвар. – У меня есть моя собственная удача. И я это доказал!

– Это правда! – Мальфрид вцепилась в его руку. – Ты добился успеха и доказал, что у тебя есть удача. Но для чего она нужна, если не для того, чтобы восстановить честь рода? У тебя есть младшие братья. Не допусти, чтобы они росли опозоренными.

По мрачному лицу Ингвара было видно: он охотно предоставит младшим братьям самим заботиться о своей чести и удаче, как пришлось это делать ему начиная с шестилетнего возраста. И если отец сам наступил в дерьмо, почему бы ему самому не почистить свой башмак?

– Ведь ты займешь когда-нибудь место отца! – напомнила Мальфрид. – Тебе предстоит жить и править на Волхове, где все знают об этом деле, все видели войско Дивислава. В Словенске люди до сих пор передают слова, которые сказал Вальгард… Как ты будешь там жить?

– Да я убью всех в Словенске, и Вальгарда заодно! Когда их грязные рты будут забиты землей, им уже не удастся нас поносить!

– Ха! – воскликнул Мистина и в знак одобрения хлопнул себя по коленке.

– Все не так просто. – Олег покачал головой. – Война на Волхове нарушит торговый путь и лишит нас многих доходов. В первую голову тебя же самого. Прежде чем ты станешь князем, стоит запомнить: война – это самое последнее средство…

– Мои предки считали ее самым первым средством и добыли славу! – перебил его Ингвар. Его голубые глаза сверкнули. – Они завоевали полсвета и добыли столько золота, сколько вы тут и не видели никогда! И когда я стану князем, я сам буду знать, что мне делать!

– Ах, Инги! – Мальфрид всплеснула руками. – Да, ты взрослый мужчина и знаешь, как тебе жить. Никто уже не может отправить тебя, куда ему заблагорассудится, или обручить против твоего желания. Но отец просит тебя! Ты можешь выполнить его просьбу, пока он еще жив? Я уж молчу обо мне и моем ребенке!

Но нет, она не молчала – именно об этом кричали ее глаза и звенел голос, и к этому Ингвар не мог отнестись равнодушно. Сестра была единственной женщиной, чью любовь он знал, а сердце его не было столь каменным, как он хотел показать.

– Тебе надо всего лишь жениться на красивой знатной девушке с богатым приданым! – напомнил Олег. – И тем самым ты восстановишь честь рода, очень поможешь и себе, и нам. Отсюда в Варяжское море есть два пути, как ты знаешь: через Волхов и через Великую и Чудь-озеро. Эти два пути соперничают, что создает раздоры и вредит всем. Если же их хозяева будут в родственном союзе меж собой, мы сможем делить доходы по справедливости, и во всех наших землях будет мир. Поверь, на свете есть много чужих стран, в которых ты сможешь войной добыть славу и золото.

– Зачем мне для этого жениться? В Плескове и так сидит твоя родня!

– Братья моего деда не принадлежат к роду плесковских князей. А та девушка, дочь Вальгарда, принадлежит. И это, знаешь ли, многое меняет! При помощи этого брака кровным родством будут связаны князья не только Киева и Волховца, но и Плескова. Те двое перестанут соперничать между собой, а к нам сюда серебро потечет уже по двум рекам. И князья всех тех земель, что лежат между Киевом и Ладогой, будут вынуждены считаться с нами, потому что у них не будет выхода к морям помимо нас. Понимаешь? Даже Харальд Боезуб не захватил бы силой оружия столько земель, сколько окажется под нашим влиянием путем одной этой свадьбы!

Ингвар помолчал.

Мистина из почтительности тоже молчал, но тайком делал ему знаки: дескать, соглашайся!

– Вы так говорите… будто это я один должен захотеть, – буркнул Ингвар наконец. – Это же она не хочет! Это же Вальгард отказался. С чего бы ему теперь передумать?

– Они передумают, – заверила Мальфрид. – Ранди говорил… он не открыл мне всего, но дал понять, что теперь в Плескове поведут иные речи. Отец уверен, что скоро им понадобится помощь, которую сможем оказать только мы. И они будут рады, если ты снова посватаешься. Ранди сейчас здесь, ты можешь сам с ним повидаться.