Оружие – слово. Оборона и нападение с помощью... - Котлячков Александр Владимирович

Между прочим, в первые минуты после таких демонстраций эти люди находятся в легком трансе. В это время очень удобно проводить любое внушение. Главное, чтобы сама демонстрация прошла гладко. А дальше все – за счет инерции мышления. Проверили тебя раз, другой, третий, четвертый… Потом верят без проверки.

Создавая о себе миф, желательно использовать любые возможности. Знакомый психотерапевт как-то наводил транс на одного парня, используя технику бессистемного вращения головы. А перед этим немного перепил кофе, в результате руки слегка дрожали. И парень вдруг спросил: «А у вас руки от гипноза дрожат?». После ответа «да» транс приличной глубины наступил сразу же.

Смех смехом, но мы заметили, что стоит только человеку, долгое время ожидающему чего-то, получить даже косвенное подтверждение, что это уже наступило – все, для него это действительно уже наступило.

Есть хрестоматийные примеры об ожидании смерти. Вот один из них. Когда-то в средние века студенты решили проучить надзирателя в университете за его постоянные доносы. Они похитили его на улице, притащили в подвал, где устроили настоящий суд, на котором зачитали все его грехи. Суд приговорил бедного надзирателя к смерти. Студенты притащили плаху с топором, затем вошел «палач» в маске. Приговоренному завязали глаза, положили его на плаху, а затем ударили по шее мокрым полотенцем. Потом со смехом предложили подняться и выпить с ними. Как вы понимаете, это было невозможно: надзиратель был мертв.

Другой книжный пример (за истинность обоих отвечает редактор книги, где мы это прочитали). В XIX веке в одной из тюрем провели эксперимент. Приговоренному к смерти сказали, что ему вскроют вены. Ему завязали глаза, сделали на коже предплечья неопасный надрез, а руку потихоньку стали поливать теплой водой. Он умер, а вскрытие якобы подтвердило, что изменения в организме были похожи на изменения, связанные с обескровливанием.

То, что ожидание беды (и даже смерти) неизбежно приводит к этой беде – действительно научный факт. Виною этому страх. Именно страх создает самореализующуюся программу поведения человека.

Когда в молодости один из авторов занимался тяжелой атлетикой, его тренером был замечательный человек. Он был и заслуженным мастером спорта, и заслуженным тренером, и судьей международной категории. Был он и прекрасным спортсменом, и прекрасным педагогом. Но самое интересное в этом человеке было связано с тем, что постоянно он носил морскую тельняшку. Она виднелась и под спортивным костюмом, и под рубашкой.

Что здесь интересного? А то, что было связано с тельняшкой. Об этом рассказал не он сам, а другие люди. Но почему-то мы в это верим (возможно, потому, что хотим верить, а возможно, потому, что говорили это люди разные и достаточно солидные).

В 1945 году ему было семнадцать лет, и это был призывной возраст. После призыва он прошел начальную подготовку и был направлен на японский фронт. И транспортный корабль, на котором он находился, был потоплен японской подводной лодкой. Из всех находившихся на корабле в живых остался он один. Вода была теплой, и это помогло избежать переохлаждения. Но более суток он (в семнадцать лет!) держался на плаву. Советское военное судно подобрало его, а моряки подарили пареньку тельняшку, сказав, что теперь он самый настоящий моряк. С тех пор постоянно он носил тельняшку (конечно, уже не ту самую) в память о своем втором рождении.

И кстати, после этого он успешно воевал танкистом на японском фронте. А после войны получил высшее образование и стал выдающимся спортсменом.

Что помогло ему тогда продержаться на плаву в открытом море, без всякой надежды на спасение? Что не спасло других (а они, наверняка, были)?

Человек, имеющий определенную программу поведения, будет ее выполнять. А программа может быть направлена и на жизнь, и на борьбу, и на совершенно противоположные вещи.

И поэтому при наведении порчи нас в первую очередь интересует вопрос о программировании поведения на несчастье, а при снятии порчи – о стирании этой программы. И то, и другое легче сделать, используя фоносемантические формулы. Именно их использование позволяет сделать результат заранее прогнозируемым.

В современных сибирских деревнях этнографы собирают подчас очень интересный материал. Например, такой рассказ.

В одну деревню заехали мужики переночевать. Хозяин избы поинтересовался, что у них за груз на санях. Ему ответили, что мешки с пшеницей. Хозяин спросил, кто будет груз караулить. Ему ответили: «А кто возьмет, так без меня никуда не уйдет».

Ночью вор попытался унести мешок с зерном. Взвалил мешок на плечо и начал ходить вокруг саней. Так и ходил до утра – и бросить не может, и уйти не может. Только утром он попросил прощения у владельца, и тот «освободил» его.

Мы, естественно, не утверждаем, что мистики нет. Но, если предположить, что мистика здесь ни при чем, то, скорее всего, вор слышал сказанное владельцем пшеницы. И, скорее всего, сказано это было так, что потенциальный вор получил конкретную программу на случай кражи. Предполагаем, что и поведение владельца пшеницы, и сама фраза были направлены на это. Вероятно, что люди, рассказывая позднее об этом, передавали только смысл фразы, а не ее звучание. Хотя, в принципе, порча легко наводится любой фразой. Об этом мы уже говорили.

Или еще один пример. Не такая уж давняя история. В СССР, как известно, народные целители в почете не были (зачастую – вполне справедливо). К одному из них, П. Утвенко, приехал как-то корреспондент республиканской газеты, печатного органа ЦК КП Украины. Было у него задание под видом пациента пообщаться с целителем, а затем написать про него статью (естественно, критическую). Разумеется, корреспондент об истинной цели своего приезда ничего не рассказывал. Однако, не успел тот и рта раскрыть, а целитель его уже «расколол». Он молча вывел его из дома, поставил возле забора и сказал: «Стоять будешь до вечера». Так и произошло.

Если провести краткий анализ, то все можно легко объяснить с позиций материализма. Во-первых, резкий разрыв шаблона. Не успел «здрасьте» сказать, а тебя уже гипнотизируют. Во-вторых, задание – заданием, а в душе-то все равно страх перед целителем, ведь многое о нем люди говорят. Ну и возможно, что у корреспондента, несмотря на столь ответственную работу, совесть все же была. В том плане, что его ведь послали не разобраться, а дали конкретное задание – раскритиковать. Порядочному человеку такое всегда неприятно. Видимо все это, вкупе с отработанным, профессиональным поведением целителя, и навело порчу. Каталепсия же при гипнозе – явление абсолютно обыденное.