Достало меня быть удобной (СИ) - Черногорская Ксения

Встаёт из-за стола, подходит ко мне.

- Чё случилось у тебя?

- У меня всё отлично, – говорю я. – Хочу написать заявление об увольнении.

- Оль, – он пытается врубиться, это видно. Но у него не получается. – У тебя ж кредиты.

- Плевать.

- Ты чё сегодня, белены объелась, что ли? Чё происходит-то?

- Я попросила отпуск.

- Да не могу я тебе его дать! Кто работать-то будет?! Ты что, забыла про сокращение штатов? Ты радуйся, что тебя оставили…

- Меня оставили потому, что мне непросто найти замену, – говорю я. – Потому что я не просто высококлассный специалист. Я ещё и задерживаюсь, когда нужно сделать работу. Иногда допоздна.

- И что, – щурит глаза он, – ты на этом основании решила, что ты особенная?

- Да, – говорю я. – Решила.

- А ты не охренела ли? – щурясь ещё больше, снова кривится он.

И у меня вскипает. Это похоже на проснувшийся вулкан. Начинает извергаться лава. Я прямо чувствую это. Как моя много лет подавляемая ярость тихо выходит наружу.

- А теперь послушай сюда, – ледяным тоном произношу я. – Вячеслав, блядь, Ильич. Я работаю в этой конторе в нарушение всяких норм. Мне полагается отпуск. Полный, а не урезанный. И я не обязана оставаться здесь до ночи, чтобы сделать то, что надо сделать. Ты мне отпуск не дал? Хорошо. Тогда я увольняюсь. Я сейчас напишу заявление об увольнении, и ты его подпишешь. Как миленький. Потому что я тут – не рабыня твоя. Я – профессиональный маркетолог. С красным дипломом. И большим опытом работы. И я найду себе новую работу. А ты, Шаров, запомнишь, блядь, наконец, моё имя. И перестанешь, глядя мне в глаза, называть меня по фамилии. Ты хорошо меня понял? Или мне надо повторить?

- Ты уволена, – цедит он.

- Заебись, – улыбнувшись, говорю я.

- По статье, – усмехнувшись, добавляет он.

- В суд подам, – холодно цежу я в ответ. – Так что не рискуй. Отвечаю: подам. Надо будет – сегодня же.

- Пошла вон… – его аж корёжит от злости, он еле держится.

Киваю.

- Скоро вернусь, – говорю я. – Чтобы ты подписал моё заявление об увольнении. И только попробуй не выдать мне расчёт. Судебный иск тебе раем покажется.

- Ты мне угрожаешь, что ли? – снова щурится он.

- Предупреждаю, – холодно отвечаю я, и, повернувшись, выхожу из его кабинета.

Глава 2. «Бунт!»

Вернувшись домой, я едва открыв дверь, даже не разуваясь, прохожу в гостиную.

Так и есть: Данила сидит-играет.

- Тих, тих, тих, – подняв ладонь, но даже не глядя на меня, шепчет он. – У меня тут битва.

Время обеденное, но уже прикладывается к алкоголю. Похмеляется после вчерашних ночных посиделок за компом.

Молча подхожу к столу и рукой сшибаю полуспустую бутылку пива с его стола. Вместе с бокалом. Грохот, звон разбитого стекла.

- Ты чё творишь-то, ё?!!! – вскочив, восклицает Данила.

Надо же, обратил внимание на “жену”. Ты смотри… Оказывается, я есть.

- Собрал манатки, – ледяным тоном цежу я, – и свалил нахрен из квартиры, которую я снимаю.

Совершенно охреневший, он стоит за столом с выпученными глазами.

- И чтобы я тебя, – глядя ему в глаза, добавляю я, – больше никогда не видела. Ты меня понял?

Он растерян.

- Оль, ты чё?...

- Я сказала: пошёл вон из квартиры, которую я снимаю.

- Оль, бля, я не понимаю, чё происходит…

- Происходит то, – объясняю я со злой усмешкой на губах, – чему давно пора было произойти. Я слишком долго терпела. И что-то как-то заебалась. Ты в курсе, урод, что я сделала аборт и после операции добиралась на метро сама? Что ты меня даже не встретил?

- Я ж тебе объяснял, Оль… – оправдывается он. – У меня были важные переписки… По работе…

- По какой, блядь, работе? – кривлюсь я. – Ты четвёртый месяц нихера не делаешь, чтобы её найти.

- Я? – театрально изумляется он. – Не делаю?!

- Да, – холодно отвечаю я. – Не делаешь. Ты вообще нихера не делаешь, Данила. Ты только играешь в свои игрушки, смотришь Ютубчик, трындишь со своими друзьями, такими же никчемными недоумками, и жрёшь то, что я приготовила. Принесла из магазина. А перед тем заработала на это. Собирай свои манатки, и чтобы духу твоего не было в квартире, которую я снимаю.

- Я не понимаю, что происходит… Оль, послушай…

- Я сказала, – цежу я, – пошёл вон. В ином случае, я звоню своим знакомым, и они выкидывают тебя из квартиры. Лучше уйди сам. По хорошему прошу.

- Каким знакомым? – растерянно спрашивает он. – Ты вообще о чём? Оль, ты чё, пьяная?

- Это ты, блядь, мудак, пьяный. Дошёл уже до того, что, едва проснувшись, бухаешь за своим ноутом. Играя в свои грёбаные танчики. “Тих, тих, тих”, – скривясь, передразниваю я его, и добавляю: – У тебя есть ровно два часа, чтобы убраться отсюда нахер. Ключи можешь оставить себе. Я замок всё равно сменю.

Если бы я была собой вчерашней, он стал бы орать. Но он растерян. Потому что впервые видит меня такой. Неудивительно. Я такой раньше никогда не была.

- Оль, послушай, я найду работу…

Медленно качаю головой.

- Это уже неважно. Мне после аборта этого, Данила, уже это всё неважно. Мне не нужна больше твоя помощь. Ты шанс мне помочь – упустил. Не говоря уже о том, что мужчина в нашей типа семье, по идее, как ты. Меня достали эти имитации. Меня вообще всё достало.

- Я вижу… – он примирительно поднимает ладони, – Я понял… Оль, я тебе обещаю…

Снова качаю головой.

- Мне не нужны твои обещания. Я больше не люблю тебя. И не хочу с тобой жить. И, знаешь что? Лучше просто уйди. Потому что ничего хорошего в ином случае не будет. Там внизу, – вру я, – стоит дорогая, крутая машина. В ней ждёт большой и сильный мужик. Мой хороший знакомый. Если я прямо сейчас не спущусь вниз, он поднимется наверх. И тебе это не понравится. Прям вот вообще не понравится. Гарантирую. Поэтому лучше кивни своей непричёсанной головой и начни собираться. Мы так, сказать, расстанемся друзьями.

Несколько секунд он разрывается между гневом и попыткой осознать то, что я сказала. Я практически слышу скрип его охваченных паникой мозгов.

- У тебя появился кто-то другой?

- Нет, – говорю я. – У меня никто не появился. Можешь не истерить и не ревновать. И в ближайшее время не появится. Но на всякий случай я обеспечила себе охрану. Зная твой характер, подстраховалась заранее. И, ты знаешь, есть вероятность, что он там уже беспокоится. Поэтому поторопись. Я сейчас ухожу. Вернусь через два часа десять минут. Если ты до тех пор не покинешь эту квартиру, пеняй на себя.

Разворачиваюсь и ухожу, тихо хлопнув дверью.

И единственное, что я чувствую, заходя в лифт – это дичайшее просто облегчение.

Поэтому, когда двери закрываются, я глядя в зеркало, улыбаюсь самой себе.

Наконец-то мне хорошо. Господи, как давно мне не было хорошо…

А сейчас мне – просто заебись.

Глава 3 «Главный вопрос»

Отсутствую ровно два часа пятнадцать минут. Просто сижу в кафе неподалёку от дома и рассматриваю в соцсети аккаунты богатых и успешных женщин. Сука, две трети из них, как назло, все с мужиками. Красивыми, успешными, стильными, мужественными, уверенными в себе. Любящими, заботливыми.

По крайней мере, такое создаётся впечатление.

Я понимаю, что оно может быть обманчивым. Но не в ста же процентах случаев!

Ещё одна треть – явные и скрытые эскортницы. Это не мой вариант. Эскортницей я быть не желаю, не хочу и не буду.

Но вариант с мужиком тоже мне не подходит. У меня-то нету красивого, богатого, успешного. У меня вот… Тот, который, надеюсь, свалит без битья мебели или чего-нибудь подобного.

Что же со мной не так? Почему я нафиг не нужна никому из этих миллионеров?

Где они вообще ходят?!

Я же понятия не имею, где такие вообще бывают…

Прямо чувствую, что их мир – какой-то другой мир, мне доступный. На работе, с которой я уволилась таких нет. Старый маразматик учредитель – давно отошёл от дел, перекинув всё на своего сынка-мажора. Который бизнесом занимается постольку-поскольку. В компании процветает кумовство, верхушка менеджеров – ворует, а основной персонал пашет за копейки.