Войны за становление Российского государства. 1460–1730 - Кэрол Стивенс

командованием вышестоящих офицеров, изменились и их функции на поле боя. Во-вторых, резко выросла численность таких армий, так как правительства оказались способными мобилизовать все больше и больше людей и ресурсов. Возникновение больших армий привело к переменам в стратегии и маневрировании, позволившим перемещать большое количество солдат на значительные расстояния, несмотря на сопутствующие расходы и сложности. Наконец – и, это, вероятно, самое главное, – Робертс обратил внимание на то, каким образом политическое и социальное устройство общества влияло на происходившие военные преобразования. Например, общество, где главенствующую политическую роль играли независимое дворянство и аристократия, чьи представители были рыцарями или кавалеристами, могло противиться усилению влияния пехоты, находившейся в подчинении у короля. С другой стороны, государства разрабатывали изощренные административные методы и изыскивали источники финансирования, которые позволяли им круглый год содержать большие обученные армии. Были и другие важные факторы, в частности, воинская дисциплина (будут ли солдаты подчиняться своим офицерам?). После того как Робертс первым сформулировал это понятие, Дж. Паркер и другие ученые расширили и уточнили определение такого явления, как «военная революция». Так, Дж. Блэк и некоторые другие исследователи возражали против концепции революционной трансформации, случившейся в какой-то конкретный период, говоря о последовательности изменений, происходивших на разных ключевых этапах истории. Однако все историки согласны с тем, что к XVIII веку в Европе и Османской империи произошли радикальные перемены в военном устройстве [Робертс 1955; Блэк 1991; Паркер 1996]3.

Очевидно, что и перемены в русском военном устройстве в значительной степени происходили по сценарию, изложенному в предыдущем абзаце. К началу правления Петра I Россия имела в своем распоряжении обученные (в том числе и тактически) пехотные и кавалерийские полки, выполняющий вспомогательную функцию флот и различные административные структуры, благодаря которым все эти войска могли выйти на поле боя.

Однако трансформация военного устройства русского государства происходила не совсем так, как в Европе. Россия не участвовала в первом этапе военных преобразований в раннем Новом времени, инициаторами которых выступили испанские Габсбурги; тогда русская армия представляла собой мобильную степную кавалерию. В действительности Русское государство не участвовало в европейско-османском военном взаимодействии, по крайней мере, до второй половины XVI века. Даже после Петра I русское военное устройство сохранило некоторые нетипичные черты: в частности, ландмилицию, занимавшуюся защитой границ, и необычайно высокий процент кавалерии. Одно из объяснений этих особенностей, озвученное некоторыми лидерами Российского государства – в том числе и самим Петром I, – заключалось в том, что отсталая и пребывающая в стагнации Россия пыталась, насколько это было в ее силах, перенять западные (то есть европейские) военные стандарты. Другая же точка зрения, несомненно, возникшая отчасти как реакция на предыдущую версию, апеллирует к «особому пути» России: необычные и зачастую конфликтующие друг с другом военные задачи, стоявшие перед Русским государством в начале Нового времени, привели к тому, что его военное устройство стало уникальным.

В этом исследовании представлена несколько иная точка зрения. Военное преобразование России было в том числе и геополитическим. К XVIII веку главные военные и дипломатические задачи, стоявшие перед Москвой, заключались уже не во взаимодействии со степными соседями и войной на южных границах: русская империя расширила свои границы, и на первый план во внешней политике вышло соперничество с Константинополем и Европой. Разумеется, эта перемена неизбежно привела к сознательному заимствованию и копированию важных элементов военного устройства новых конкурентов. Однако, хотя геополитический фокус России сместился в сторону Запада, ее окружение и некоторые старые враги никуда не делись. Не только Русское государство, но и Габсбурги, турки, войска Речи Посполитой и шведы часто вынуждены были сражаться на окраинах территории, которую мы сейчас называем Восточной Европой. Речь идет об огромных пространствах со сравнительно малой плотностью населения: от открытой, поросшей травой степи на юге до Пинских болот на севере. В доиндустриальном мире участие в боевых действиях на таких территориях предъявляло особые требования к организации армии и ее снабжению – совершенно иные, чем, например, для ведения войны в Западной Европе. Оборонительные сооружения и преобладающая кавалерия были в таких условиях необходимыми средствами, которые применялись не только Россией, но и другими странами, воевавшими на этих территориях. Поскольку такое военное устройство было типичным для всего восточноевропейского приграничья, можно говорить о том, что здесь идет речь о другой ветви военной эволюции, и в данном случае не очень уместно рассуждать об этом в терминах отсталости или модернизации. В случае России (и других стран) эта «военная революция в [северо-]восточной Европе» зависела от политических, административных и социальных факторов [Frost 2000: 310].

Перемены в военном устройстве связаны не только с чисто военными или технологическими факторами. Еще одна важная особенность этой книги состоит в том, что в ней делается акцент на военных преобразованиях в широком смысле этого понятия, а не только на изменениях в военной организации как таковой. В книге описывается, как политическое устройство, интересы элиты, геополитика, экономика и социальная структура русского общества повлияли на военные преобразования, произошедшие в России в раннем Новом времени. Вот несколько примеров.

Для понимания процессов, лежащих в основе военного преобразования Русского государства, крайне важно учитывать политические изменения, происходившие в России. В раннем Новом времени европейская часть России была очень малонаселенной, ее сельская экономика была самодостаточной, но никак не процветающей. По этой причине военное устройство Русского государства зависело от того, насколько эффективно правительство сумеет мобилизовать и использовать свои скудные и разбросанные по большой территории ресурсы. Решение этой проблемы потребовало от политических и административных институтов России принятия ряда мер, среди которых историки особо выделяют распространение поместной системы. В результате в начале 1500-х годов в награду за верную службу в царской армии представители элиты стали получать от великого князя в личное владение казенные земли. Благодаря этому в первой части XVI столетия Русскому государству удалось переманить людей из частных армий и укрепить собственную политическую и военную мощь. С течением времени эта военная служба приобрела постоянный характер, и в распоряжении московского царя оказалась огромная армия, на создание которой было потрачено минимум средств из казны.

Для русской элиты важнейшими – и тесно связанными между собой – индикаторами социального статуса были занимаемая военная должность и положение при дворе. Однако в начале XVII века возникла необходимость в замене войска старого образца, в которое входила дворянская конница XVI века, массовой армией, состоящей из пехотных и кавалерийских полков. Достижение этой цели требовало очень аккуратной и постепенной перестройки системы социально-политических ценностей элиты. Помимо всего прочего, требовалась правовая кодификация крепостничества.

Наконец, экономические и административные вопросы военных преобразований – как проводить рекрутский набор, выплачивать жалованье и содержать армию – тоже следует рассматривать в контексте развития органов государственной власти и перемен в русском обществе. Для того чтобы понять все сложности, связанные с реформированием военного устройства России в раннем Новом времени, крайне важно иметь представление обо всей картине в целом.

Еще одним предметом этого исследования является природа русских военных инноваций. Хотя Московское княжество и наследовавшие ей Русское государство и Российская империя, безусловно, проводили экспансионистскую политику, нельзя сказать, что она носила постоянный или единообразный характер. Однако, как и большинство других народов, русские, выходя на поле боя, как правило, хотели победить. Для этого их правителям приходилось постоянно решать новые военные задачи и зачастую прибегать к инновациям. По мере того как империя увеличивалась в размерах и ее войска сталкивались с различными соперниками, использующими неизвестные ранее способы военного устройства, русские заимствовали или адаптировали формы организации армии своих врагов. Насколько можно судить по документальным источникам, русские использовали иноземные военные практики, внедряя их чрезвычайно практичным опытным путем.