День на Каллисто (антология) - Ярослав Вейс

— Я не хочу спать, — сказал мальчик и принял позу гордого вождя индейцев, от которого бледнолицым больше не вырвать ни слова.

— Вызови Центральную, Луснок, — сигналом приказал поручик. — Да быстрей.

— Но такой способ связи в пять раз дороже, шеф. Придется писать объяснительную.

— Причина уважительная. Мой компьютер не запрограммирован на подобный случай. У тебя, кстати, тоже такая программа не предусмотрена.

— Будет исполнено, шеф.

Не прошло и тридцати секунд, как Луснок связался с Центральной Земли, за тридцать секунд передал подробный отчет о происходящем. Центральная за три секунды проверила все рапорты и ответила на Каллисто, что на борту корабля, направляющегося от Юпитера к Земле, все пассажиры на своих местах.

На Каллисто роботы ждали дальнейших инструкций. Центральная молчала тридцать минут, после чего соединилась на три секунды непосредственно с поручиком Вертом.

— Держу пари, шеф, — просигналил Луснок, — что на связь с вами вышел начальник, а завтра он примчится сюда на первом же транспорте.

Начальником отдела был педантичный, малоразговорчивый человек, которого многие считали роботом.

— Ты проиграл, — ответил поручик, — начальник не приедет. Никаких происшествий. Вот этот красавец, — Верт кивнул в сторону мальчика и произнес вслух: — не человек, а робот.

— Робот? — взволнованно переспросил сержант.

— Неправда! — крикнул мальчишка, вскочив со стула.

— Правда! — поручик перешел на человеческую речь. — Ты робот–игрушка. Ты ведь видел рекламу по телевидению?

 «Пластиковый Братик — купите своему ребенку приятеля! Полностью автоматизированный, безупречно работающий двойник! Пришлите голограмму вашего ребенка — сына или дочери — и через дней пять получите близнеца. Ручаемся, вы не отличите его от собственного ребенка, с той лишь разницей, что двойник меньше бедокурит! Пластиковый Братик — радость для каждого!»

Обыкновенный робот-игрушка, принадлежность любой детской комнаты, — закончил Верт.

— Это неправда! — опять выкрикнул Пластиковый Братик.

— На борту стартовавшего отсюда на Землю корабля пропала одна вещь — игрушка пассажира, вернее, его сына. Пластиковый Братик; рост 163,2 см, вес 56,34 кг, термостат установлен на температуру 36,4 °C. Настроен на имя Петр — так зовут самого мальчика. Игрушку забыли в гостинице. Сын боялся признаться отцу, заверил, что положил ее в чемодан. Бедный мальчуган, достанется ему от отца. Ясное дело, парнишку ждет порка. А наш Пластиковый Петр, вероятно, утром удрал из отеля в надежде затеряться. Думаю, он испытал шок от того, что потерял своего хозяина, — ведь программа в компьютере игрушки-робота примитивная, вот бедняга в результате и попал в кризисную ситуацию, с которой не может справиться.

— Только повреждение в твоей схеме может служить оправданием такого необычного поведения, — обратился Луснок к Пластиковому Братику.

— Это же примитивный робот, — ответил вместо него поручик. — Он поддерживает коммуникацию как люди. Общайся с ним обычной звуковой связью. Говори как люди.

— А мы с ним вели себя как с человеком, — перешел сержант на человеческую речь. — Вам он чуть не откусил руку, я поднял на ноги почти всю Солнечную систему, а, оказывается, у нас тут самый что ни есть заурядный робот. Лучше бы оставить его на льду, ничего бы с ним не случилось, заржавел бы — и все.

— Не заржавел, — выкрикнул парнишка, — я ведь человек, я не игрушка. Я — Петр.

— Ясно, Пластиковый Петр.

— Петр!

Поручик снова включил сервомеханизм, управляющий улыбкой.

— Петр! Знай твердит свое. Мне нравятся молодые люди, умеющие настоять на своем. Но твои утверждения лишены логики. Если бы ты был человек, то сейчас сидел бы в корабле вместе со своими родителями и направлялся бы к Земле. Ты бы знал, что прятаться вечером в скалах бессмысленно: за это можно поплатиться жизнью. Тебе, конечно, было бы известно, какие здесь ночью морозы и чем это может грозить. Но ты же лишен жизни, поэтому тебе и мороз нипочем. Признайся, разве твои выдумки правдоподобны?

Пластиковый Братик бросил взгляд в угол комнаты, где висел небольшой брезентовый рюкзак.

— У меня был с собой спальный мешок. С обогревом.

— В мешке человеку гарантировано существование при температуре не свыше –60° С. А потом ты бы все равно замерз.

Игрушка молчала.

— И еще один аргумент: Пластиковый Братик не имеет права оставлять человека в опасности.

— Никакой опасности мне не грозило.

— Сейчас не грозит. Впрочем, тебе и раньше ничего не угрожало: ты же Пластиковый Братик-робот, хотя перед нами и выдаешь себя за человека. Шоковое состояние, видимо, осталось.

— Петр обещал, что не выдаст меня. Он клялся на пупке.

— На чем?

— На пупке. Вот так.

Пластиковый Братик задрал свитер. И приложил указательный и средний пальцы к небольшому углублению примерно посередине живота.

— Все как у человека, — подал сигнал удивленный сержант.

— Их наверняка напичкали и атавизмами, — просигнализировал в ответ поручик. — Клясться на пупке. С таким ритуалом я еще не встречался. Братик, пойми, защитные блоки ты при помощи своих штучек все равно не отключишь, — произнес он вслух. — Блоки специальной конструкции, так что можешь и не пытаться,

— А я ничего не отключал. Все блоки у Петра в порядке. Только я его убедил, что со мной ничего не случится, если он оставит меня здесь. Я предложил ему поменяться со мной.

Поручик удивился:

— Не обманывай нас. Кто же из людей решится на такой шаг? Да разве что получится!

Пластиковый Братик опустил глаза:

— У нас получается. Каждый это умеет. В нашем классе. Надо только…

Он смутился.

— Я не знаю, как сказать. Это надо показать.

Сержант Луснок откинулся на стуле и с независимым видом, гораздо свободнее человека, покачивался на двух задних ножках. При этом он удовлетворенно улыбался. Поручику не нужно было и принимать сигналы мозга Пластикового Братика; ведь у него на лице было написано: «Мы, ребята, горазды на выдумки». Сержант перестал раскачиваться. Стул под ним твердо стоял на всех четырех ножках.

— Хватит над нами потешаться, — строго сказал он. — Роботу трудно выдавать себя за человека, для этого требуются усилия, так что тебе скоро наскучит это занятие. Конечно, в твоем блоке памяти содержится набор смешных и бессмысленных поступков, что характерно и для людей. Люди даже не представляют себе, как неудобно быть человеком.

На минуту в помещении воцарилась тишина.

— Не завидуй им, Братик, — успокаивающе сказал сержант. — Нечему. Жизнь прекрасна не только для тех, кто рожден. Быть роботом лучше. Хотя ты, разумеется, не живой, зато бессмертный. Что же касается того, что роботы обязаны выполнять приказания людей… Поверь, люди тоже выполняют приказания, хотя не признаются в этом.