Страницы тёмных снов - Влада Воронова

Она вымыла руки и села за стол. Есть в одиночку приготовленные для неё вкусности было неловко, но беспокоить Эрика Виолетта не решилась. «Это можно посчитать частью арендной платы, — успокаивала она себя. — И он больше так делать не будет. Однако с переселением на нейтральный остров надо поспешить. Хотя бы только Эрика туда отправить. Но ведь он в одиночку не выживет, у него нет навыков самостоятельности!»

Виолетта схватилась за планшет и начала искать убежище для жертв семейного насилия. Цивильня хотя и не аналогична нормальному миру, но близка к нему. Поэтому там могли быть как убежища, так и система правовой защиты от жестокости в доме.

Убежища действительно были в каждом районе любого города, как и уголовная ответственность за все формы насилия.

Виолетта набрала номер ближайшего приюта, стала договариваться о том, чтобы привезти Эрика.

У тупорылой континентальной курицы не хватило мозгов даже на то, чтобы отключить коммуникатор, который связывал комнату раба с остальными комнатами квартиры. Выключатель срабатывал только на голос или отпечатки пальцев Госпожи, а у раба имелся лишь динамик на потолке. Предназначалась такая связь для того, чтобы Хозяйки без лишних усилий в любую секунду могли вызвать своих слуг. Но если надо было поговорить о чём-то, для слуха раба не предназначенного, связь отключали.

Виолетта о коммуникаторе не знать не могла, арендодатель обязан научить жильцов им пользоваться. Континенталка просто пропустила всё мимо ушей.

До сих пор цивилы не вызывали у Эрика неприятия или раздражения. Люди как люди, не хуже и не лучше девиантов. Цивилов не привлекали нравы и обычаи основных островов, но они на Основнуху и не лезли, будучи довольными тем, что даёт нейтральная территория. А сами девианты, появляясь в Цивильне, держались общепринятых правил, свою природу не скрывая, но и не бравируя ею, не выставляя напоказ. И те, и другие с пониманием относились к особенностям друг друга.

Однако Виолетта оказалась исключением. Она ничего не хотела понимать.

И она оскорбила Эрика. Он любил унижения — а кто из Нижних, иначе говоря, подчиняющихся девиантов, мазохистов и сабмиссивов, их не любит? — но слова Виолетты были именно оскорблением. Ни одна Госпожа, да что там Госпожа, никто из здравомыслящих цивилов не пренебрёг бы досье оказавшегося в их распоряжении человека, будь это хоть раб, хоть наёмный работник. А Виолетта априори сочла его безмозглой никчёмной подстилкой.

До сих пор Эрика не оскорблял никто. Конечно, у детей и студентов случались ссоры, и тогда они обзывали и дразнили друг друга, но не оскорбляли. О нянюшках в воспитательных домах, учителях в детсаду и школе, наставниках в Академии и Госпожах, у которых Эрик проходил практику, и говорить нечего — все считали его достойным и уважаемым человеком, интересовались его достижениями, ценили и поощряли даже самые небольшие из них.

И только Виолетта оскорбила, назвала, пусть и не напрямую, пустым местом и обузой.

Поначалу Эрик надеялся разбудить в ней Госпожу. Виолетта была настоящей красавицей, и потому стоила таких трудов. Ножки у неё даже соблазнительнее, чем у Госпожи Ингрид. Особенно сегодня, с этим оттенком серебристого лака на ногтях, который подчёркивал изящество ступней и сладких пальчиков, целовать и облизывать которые захотел бы даже цивил. А для раба, который вот уже восемнадцать суток не получал сессию, созерцание таких прелестей стало настоящей пыткой.

Но ничего не получилось. Доминантного у Виолетты не было ни капли. И всё бы ничего, окажись у неё хотя бы один грамм мозга. Тогда можно было бы договориться, чтобы она продала его или подарила какой-нибудь Госпоже.

Но увы — разумом тут и не пахло.

А пять минут назад, когда Эрик услышал разговор Виолетты с приютом, ему впервые в жизни захотелось ударить женщину. Отвесить идиотке тяжёлую, с оттягом оплеуху, чтобы если соображалка отсутствует, так на первичных рефлексах научилась понимать что можно делать, а что нет.

«Если я поеду с ней в Цивильню, то в Шактириан мне не вернуться никогда. Приюта можно не бояться, психологи вышвырнут меня оттуда через час, максимум через два, но сам факт того, что раб побывал там как клиент, а не сопровождающий цивилки, сделает его персоной нон грата для всех Госпожей. Такие новости разлетаются по всему Девиансу мгновенно, потому что приюты обязаны сразу же сообщать о жертве в полицию, чтобы та занялась обидчиком, а обычные граждане могли указать, куда он вознамерился сбежать. Но вникать в детали того, как и почему я оказался в приюте, в Шактириане не будет никто, здесь и без меня на каждую одинокую Госпожу семь бесхозных рабов, мечтающих получить метку, поэтому я навечно стану для всех шактирианцев заблудившимся цивилом. Если откажусь уехать с Виолеттой и уйду от неё сам, то попаду в неприкасаемые, потому что никому не нужен раб, который не выполняет приказы Хозяйки и бросает её. Если обращусь в арбитраж, меня тут же освободят от Виолетты, однако тогда я не только подставлю под охрененный штраф Госпожу Ингрид, но и навечно испорчу ей репутацию. Хозяева обязаны проверять, кому продают или дарят рабов. А поскольку Ингрид не дура, то нарушить столь важное правило могла только под давлением. Виолетта на чём-то её поймала — недоплата налогов, вложения в нелегальный бизнес или что-то в этом роде. А потому я подставлю Госпожу Ингрид ещё и под уголовное дело. Нет, я не стану вредить женщине, с которой был счастлив два года, это подло. Тайно попросить Госпожу Ингрид о помощи нет смысла, Виолетта не позволит ей что-либо сделать. Так что надо выкручиваться самостоятельно».

Эрик взял с прикроватной тумбочки ноутбук, поднял крышку, нажал кнопку включения.

«Меня Виолетта слушать не желает. Другие шактирианцы, будь это раб, Госпожа или кинкер, ей тоже не собеседники. Надо раскопать что-то такое, чем я смогу заставить её соблюдать законы Шактириана. Или найти того, кто поймёт мою проблему и вправит Виолетте мозги».

Сандра Стоун, новая сотрудница миссии, Виолетте не понравилась категорически. Было в ней что-то похожее на шактирианских баб, которых Виолетта возненавидела всей душой. Она даже потребовала проверить Стоун на связь с Девиансом, но увы — у новенькой не было ни родственников, ни друзей, ни поездок в Девианс, даже транзитных.

И всё же со Стоун было что-то не так.

Виолетта старалась рассматривать новенькую незаметно, чтобы не спровоцировать конфликт.

Тридцать лет, среднего роста, ближе к низкому, худощавая, немного нескладная, коротко стриженные тёмные волосы, зелёно-карие глаза. Лицо умерено-симпатичное, но есть в Стоун какая-то чертовщинка, перчинка, которая заставляет мужчин провожать её вожделеющими взглядами. Обычно о таких особах говорят «женщина с изюминкой», но особость Сандры острая, тёмная, неправильная, поэтому никакая у неё не изюминка, а именно чертовщина.

Настораживало Виолетту и то, что у Сандры не было аккаунтов ни в соцсетях, ни в блогах. И она не скрывала регистрации, а именно не имела, потому что не понимала некоторые шутки, мемы, термины, известные всем, кто общается в блогосфере и социальных сетях.

Виолетта считала это неправильным. Хороший человек не отстраняется от социума.

На работе Стоун была тихой и незаметной, но отнюдь не из-за стеснительности, а потому, что никто из сотрудников не был ей интересен. Свои идеи на планёрках Стоун предлагала очень смело, проталкивала решительно и напористо — робкий человек так вести себя не будет.

Сами же идеи были весьма необычны. Сандра хотела устроить телемарафон, пригласить местных звёзд всех сортов, а на экране постоянно показывать, какой остров больше жертвует денег, чтобы вызвать чувство состязательности.

Робсон счёл идею неэтичной, но Стоун умела убеждать, выворачивая ситуацию так, чтобы черное стало белым, а белое чёрным.

Телемарафон решили провести, но сначала обкатать его на Шактириане, устроить состязание между его префектурами.

И Корелли должна была этим руководить. А Стоун назначили вторым координатором проекта.

Самый популярный телеканал Шактириана на марафон согласился сразу же, но одним из номеров предстоящего шоу должен был стать аукцион рабов.

— Семьдесят процентов выручки пойдёт на благотворительность, — улыбнулась директриса канала. — Вы получите хорошие деньги.

— Это невозможно! — отрезала Виолетта. — Мы выполняем гуманитарную миссию, и криминальный капитал в ней неприемлем. Для марафона мы договоримся с другим каналом.

Реакция директрисы Виолетту удивила. Та смотрела на неё как очень хорошая учительница в классе для умственно отсталых смотрит на трудную ученицу. Но вместо «Ничего страшного, детка, все хорошо, я расставлю кубики ещё раз, а ты возьмёшь тот, который с буквой А», директриса сказала: