Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

«Гордый» двигался вперед. Это трудно было назвать нормальным полетом, потому что скорость упала более чем в десять раз, а набрать ее не было никакой возможности. Нептун стал ближе, сейчас он сдвинулся и оставался справа вместе со всеми своими спутниками. Из-за низкой скорости его большой серо-голубоватый диск почти не смещался на мониторах. Гравитационная струна, вдоль которой шли рейсовые гравилеты, обходила громадную планету стороной, во избежание потери мощности. На Нептуне не было ни одной стационарной станции, с которой можно было бы связаться в обычном радиодиапазоне. «Гордый» — старый корабль, поэтому на его борту был обыкновенный радиопередатчик, который использовался для связи на малых расстояниях.

— Допустим, что мальчик и в самом деле жил на дальней планете, очень-очень дальней, — сказал Денисов. — Но что нам это дает?

— Это дает нам всё. Мальчик — гуманоид, практически человек. Он отличается от тебя не больше, чем ты от австралийского аборигена. Ваши ДНК почти одинаковы. Значит, напрашивается вывод: большая часть Галактики заселена человекоподобными расами. Заметь, аборигены Реи тоже почти не отличаются от людей. Поэтому чужие вряд ли пьют соляную кислоту. Они такие же, как ты или я.

— Но аборигены Реи очень высокие, — возразил Денисов. — Средний рост мужчин более двух метров.

— Вот именно. Семья того мальчика тоже состояла из очень высоких людей плотного телосложения. Похоже, что мозг мальчика зафиксировал начало вторжения, уничтожившего планету. Или большую часть планеты.

— Здесь нестыковка, — возразил Денисов. — Если вторжение уничтожило планету, то как же выжил мальчик? И как он попал на Рею, которая так далеко от его родины?

— Могу предположить, как он выжил. Я долго думал об этом. «Листья», скорее всего, были аппаратами, уничтожавшими разумных существ на планете. Видишь ли, там есть упоминание о животных, которые пасутся на склонах гор. Но «листья» не обращали внимания на животных, они набросились на людей. Человек от животного отличается только разумом. Возможно, они ориентировались по разуму и уничтожали именно разум. Эмоциональный шок ребенка был таким сильным, что несчастный мальчик повредился рассудком. Поэтому и остался жив. Я не знаю, что произошло потом. Скорее всего, кто-то пришел за ним, но вылечить его не смогли. Позже его привезли на Рею, и там он доживал свой век как безобидный сумасшедший. Конечно, это только предположение.

— Но в таком случае эти чужие, даже если они почти люди, могут оказаться страшными существами.

— Могут, — согласился Капитан, — но мы-то не знаем этого наверняка. Они могут оказаться такими же милыми, как твоя нянечка в детском саду.

— Я терпеть не мог свою нянечку, — сказал Денисов.

Капитан смотрел на экран.

— Судя по всему, до них семьдесят тысяч километров, — сказал он. — Никак не больше.

— Каковы наши планы?

— В самом простом случае мы освободили бы струну и дали им возможность лететь туда, где им помогут свои.

— Но для этого необязательно подходить близко. Если вы хотите просто отдать им струну — делайте это сейчас. Предупреждаю, что я против. Это значит сорвать рейс. Мы ничего не сможем доказать, и компания заставит нас выплатить неустойку. Не знаю, как насчет вас, а моих сбережений не хватит.

— Я хочу подойти поближе и посмотреть, что там случилось. Потом решим на месте. Хорошо бы сфотографировать их, а еще лучше, привезти какие-нибудь материальные доказательства. Что-нибудь такое, что можно потрогать.

— Ну да, чтобы все сразу закрыли рот, — согласился Денисов. — Это совсем другое дело. Но ведь это опасно.

— Согласен. Это большой риск.

— Это все равно что войти в клетку к тигру.

— Это все равно что войти в клетку к тигру, не зная, голоден ли он, — уточнил Капитан.

— Почему они не просят о помощи, пускай даже на своем языке?

— Вот сам у них об этом и спросишь.

— Вы все-таки решили лететь к ним?

— Еще нет, — ответил Капитан. — Я не хочу принимать такое решение сам. И я не могу разбудить пассажиров. Они также рискуют своими жизнями, как и мы с тобой. Поэтому и спрашиваю тебя.

— Наконец-то! — воскликнул Денисов. — Впервые за две недели вы изволили поинтересоваться моим мнением. А почему не интересовались раньше?

— Потому что я на этой трассе двадцать три года.

— А я все-таки летал на военных кораблях.

— Я тоже летал на военных кораблях, — заметил Капитан, — правда, очень давно. Кстати, «Гордый» в свое время тоже считался военным кораблем, пока его не списали.

Но ты не ответил на мой вопрос: мы летим вперед или возвращаемся к Земле? В лучшем случае мы будем первыми, кто познакомился с неизвестной технической цивилизацией. Подумай об этом.

— А в худшем?

— А в худшем всего лишь погибнем.

— Всего лишь?

— Есть и моральный аспект, — сказал Капитан. — Мы можем их спасти. Мы ведь не дикари, мы люди.

— Не надо меня кормить красивыми словами. Я не верю словам.

— А если это единственная возможность в нашей жизни?

— Вы хотели знать мое мнение, и я отвечу. Я против. Почему? Могу объяснить. Никакого контакта не будет. Они нас раздавят как муравьев.

Денисов, здоровенный детина двадцати пяти лет, в свое время служил на военном корабле, который патрулировал дальние границы Содружества.

Он покинул военный космофлот не по своей воле. Капитан догадывался, почему так произошло: у Денисова сложный характер. Временами он становился невыносимым, хотя на самом деле был вполне нормальным парнем. Перед полетом Капитан прочел его досье. Там был один примечательный факт: в свое время Денисов получил восемь месяцев исправительных лагерей. Восемь месяцев лагерей — это серьезно. Однако Капитан не знал, за какое преступление сидел его второй пилот, а спрашивать не хотел. Поживем — увидим, думал он.

— Хорошо. Я приказываю двигаться вперед, к точке контакта.

— Что? Зачем же вы спрашивали меня? — удивился Денисов.

— Чтобы знать твое мнение. Я понял, что ты против. Но командую здесь я.

Через шесть часов полета они увидели корабль чужих, слегка вытянутый диск приличного диаметра. Из-за расстояния пока трудно было разглядеть детали.

— Черт возьми, мы их все-таки нашли! — без особой радости заметил Денисов. — Я до последней секунды сомневался, что они существуют. Настоящие чужие. Я чувствую себя как в кино. Фильм ужасов и боевик одновременно. Жаль, что у нас нет оружия.

— Ты думаешь, что оружие помогает решать вопросы?

— Смотря какие вопросы. Куда приятнее разговаривать, имея хорошую пушку в кармане, то есть на борту.

— На борту есть оружие, — сказал Капитан, — но мы можем использовать его лишь в особых ситуациях.

— Сейчас именно такая.

— Да, — согласился Капитан. — Сейчас именно такая ситуация. Поэтому я не разрешаю.

— Что?

— Не разрешаю использовать оружие. Это приказ.

— Они же уничтожат нас!

— Они в любом случае уничтожат нас, если у них появится такое желание. Мы должны вести себя так, чтобы это желание у них не появилось. Оружие только помешает.

— Я не собираюсь идти на смерть с голыми руками.

— А тебя пока не посылают на смерть.

— Может быть, они не агрессивны? — предположил Денисов. — Хотелось бы надеяться.

— Они агрессивны, — возразил Капитан. — Посмотри на дыры в обшивке.

Вначале я думал, что это стыковочные узлы. Но это следы взрывов. Корабль поврежден в бою.

— Если это на самом деле корабль-убийца, какой смысл спасать убийц?

— Не знаю, — сказал Капитан. — Может быть, они — жертва нападения.

Представь себе: на них напали, и они оборонялись. Мы не узнаем этого, пока не поговорим с ними.

С каждым часом «Гордый» подходил ближе. Корабль чужих уже виден во всех деталях. Он медленно поворачивался, изредка взблескивая точками световых вспышек, словно его поверхность усыпана битым стеклом. В нем было три громадные дыры, причем одна сквозная.

— Да уж, им досталось, — сказал Денисов. — Если бы такое сделали с земным кораблем, то там не осталось бы ничего живого.

— Они смогли подключиться к струне, а через нее к нашему запасу энергии, значит, живые люди точно есть. Пусть не люди, но живые.

— И мы стоим у них на пути?

— И мы стоим у них на пути. Струна не потянет двоих. Если бы они могли выпустить в нас ракету, они бы давно это сделали.

— Похоже, что они не могут?

— Вероятно, расстреляли боезапас. Или оружие повреждено. И если мы до сих пор живы, у нас есть шанс.

— Какой шанс?

— Помочь им. Какой же еще? Или тебе нужно что-то другое?

— Мне много чего нужно, — ответил Денисов. — Вы проторчали всю жизнь на рейсовом корабле, положим, вам это нравилось, но моя-то жизнь еще вся впереди. Я хочу навсегда вернуться на Землю. Хочу иметь много денег и красивую жену. Хочу завести детей и отдыхать с ними на каких-нибудь тропических островах. Хочу учить своих мальчиков играть в футбол, а если будут девочки, то пусть это будут самые красивые девочки в мире. И на самом деле, раз мы уже здесь, эти проклятые алиены — мой шанс. Может быть, единственный. Вы знаете, что такое годы жизни на дальнем патрульном крейсере, у самой границы? Ни одной женщины за три года, кроме редких шлюх в портах и личных силиконовых роботов женского пола, предназначенных специально для того, чтобы мужчины не сошли с ума окончательно, да еще идиот начальник, который с утра до ночи дышит тебе в спину. Я ненавижу космос, эту шизофреническую пустоту. Не хочу умирать неизвестно зачем и неизвестно ради кого!