Свитки. Современное прочтение знаковых текстов Библии - Александр Сатомский

в его глазах абсолютно всего, что бытийствует в мире, всего, что появилось в рамках семи дней творения. Такую позицию не разделяют христианские отцы. Свт. Иоанн Златоуст говорит, что «не дела Божии назвал он суетными — нет, не небо суетно… не тело наше. Все это — хорошо весьма (Быт. 1: 31). Что же суетно? Послушаем что говорит сам Екклесиаст: посадил себе виноградники… завел у себя певцов и певиц, и вот, все — суета и томление духа» (Еккл. 2: 4–8,11)» (Творения. Т. 11. Кн. 1. С. 107). То есть негативизм Соломона направлен не против творения, но говорит о тщетности и мимолетности человеческих трудов, на что указывает и конкретизация внутри самого фрагмента, где после «все суета» идет речь о пользе того, что делает человек в мире, — о пользе его дел «под солнцем». Комментаторы уточняют, что не всякое дело бесполезно, вклад человека в то, над чем не властно время, обозначаемое движением солнца, имеет смысл и цену — «в трудах исследования духа человека есть выгода, ибо дух не подвластен времени», говорит Ибн Эзра (Свиток Когелет, 35). Согласен с ним и Дидим Слепец, утверждая, что «трудящийся… над тем, что возводит к вечному, к незримому, много чего приобретает: из человека становится богом, и из презренного — могущественным, и из боязливого — мужественным» (Комментарии на Екклесиаста, 11.18). Сложно сказать насколько подобное видение толкователей соотносится с мнением автора, который в следующих главах сомневается в мудрости как таковой.

Царь Израиля соотносит труды человека с вечным бегом творения. Все идет в рамках своего цикла, все взвешено, ровно и закономерно — движение светил, течение вод и сам бег времени. И бытие человечества может быть оценено в тех же макромасштабах — как смена родов, в сравнении с которой жизнь одного человека, даже самого блистательного, не более чем капля в вечно текущих водах.

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Важно: указание на цикличность в мире природы никоим образом не переносится автором на мир людей как идея цикличности бытия социума, а уж тем более — отдельного человека. Пусть человеческое бытие быстротечно, но единственно, неповторимо; об этом скажет подробно последняя, двенадцатая глава книги. Из комментаторов на этом настаивает блаженный Августин, утверждая, что нет ничего общего между воззрениями Екклесиаста и греческой философией, например Платоном, указывающим на цикличность в бытии мира: «Чуждо… это нашей вере. Ибо Христос однажды умер за грехи наши; восстав же, уже не умирает…» (О граде Божьем, 12.13). Идея линейной истории — один из основных культурных даров Библии европейской цивилизации.

Здесь же мы видим указание на то, что социум состоит из одних и тех же феноменов, являет себя одними и теми же ликами — любовью и ненавистью, смирением и спесью и т. д. Это константы, присутствующие в мире людей, несмотря на изменения внешних условий жизни. Факт течения истории Библия не просто не отрицает, а утверждает, одна только Книга Бытия говорит: вот первые одежды, которых не было доселе, вот первый пастух, первый земледелец, первые жертвоприношения, кузнец, музыкант, город, множественные языки народов… Мысль Екклесиаста скорее созвучна словам Христа: …как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого: ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, — так будет и пришествие Сына Человеческого… (Мф. 24: 37–38) — то есть жизнь наполнена тем же, чем и все дни человечества, и нет принципиальной разницы, вскипает ли зависть к обладателю палки-копалки или тринадцатого айфона, рождается ли новая жизнь в темной пещере или в светлом родильном зале — это лишь смена декораций, много привносящая, но не влияющая на роли и их исполнителей.

Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме… (Еккл. 1:12).

Это первый стих основной части текста. Важно отметить, что упоминание авторского «я» достаточно структурировано в рамках книги. В ее начале авторскому эгоцентризму уделено немало места — «я» встречается более чем регулярно. Всего в 12 главах — 29 раз, не считая глаголов в первом лице, требующих при переводе на русский дополнительного использования «я». В первых главах нигилист Соломон без ложной скромности перечисляет все свои эксперименты и опыты над реальностью: я видел все, я устроил, я насадил, я завел себе, я решил испытать… К середине повествования эго начинает уходить на второй план, появляются обращения ко второму лицу: «не торопись устами», «не говори», а в конце авторской части книги — и третье лицо: Суета сует, сказал Екклесиаст, всё — суета! (Еккл. 12: 8). С уменьшением эго-выражений все чаще мы видим стихи, упоминающие Творца, практически отсутствующие в первой части и регулярно звучащие в последних главах.

Соотнесенность автора с сыном Давида и царем Израиля наводила христианских комментаторов на параллель между Соломоном и Христом, называемым в таком случае «истинным Проповедником», которого прообразует ветхозаветный Екклесиаст — Соломон. О взаимоотношениях текста Екклесиаста не только с другими текстами Ветхого Завета, но и с учением Христа подробнее скажем в следующих главах.

…И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем (Еккл. 1:13).

Повествование начинается с утверждения взаимосвязи Соломона с мудростью — предал я сердце мое. В том или ином виде и Притчи, и поздняя Премудрость Соломона упомянут о случае, произошедшем с молодым царем в Гаваоне, где ему явился Господь и спросил, что юноша желает получить. Соломон просил мудрости (см. 3 Цар. 3: 5) и знания (см. 2 Пар. 1: 10), которые и получил с избытком.

Этот стих оставляет возможность разночтений. Часто он понимается так: «И обратил я сердце мое, чтобы мудростью изучить и исследовать все, что делается под небесами; дурное дело возложил Бог на сынов человеческих, чтобы томились им». Соломон обратил свой мудрый взор и понял, что все, что делает человек под небесами, дурное и отягощающее его дело. Тем самым автор согласуется с Книгой Бытия — Бог, говоря о результатах человеческого грехопадения, обращается к Адаму: …проклята земля за тебя; в муках будешь питаться от нее все дни жизни твоей……в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю… (Быт. 3: 17, 19).

Но другие варианты текста дают совершенно иной смысл, здесь «тяжелым