Эксодус (Книга 1 и 2) - Леон Урис

Смеркалось. На перевале Марк сделал остановку. Он вышел из машины и посмотрел вниз на Кирению, маленький городок, приютившийся на берегу моря у подножья горы и похожий на ювелирное изделие. Наверху слева виднелись руины Св. Гилариона, древней крепости, связанной с именами Ричарда Львиное Сердце и его красавицы Беренгарии. Марк отметил про себя, что нужно будет вернуться сюда с Китти.

Уже почти совсем стемнело, когда они добрались в Кирению. Городок состоял сплошь из выбеленных известью домиков с красными крышами. Над ним возвышалась крепость, доходящая до самого моря. Кирения была городком до того живописным, старомодным и причудливым, что просто нельзя было представить себе ничего более живописного, старомодного и причудливого. Он проехал мимо миниатюрной пристани, забитой рыбацкими лодками и небольшими яхтами и защищенной молом, обнимающим ее справа и слева. На одной из ветвей мола был причал, на второй старое укрепление, Крепость Девы.

Кирения была с давних пор излюбленным местом художников и британских военных в отставке. Она и в самом деле была одним из самых мирных уголков на земном шаре.

Тут же неподалеку вздымалась глыба Дворцовой гостиницы. Огромное здание казалось каким-то бесформенным и неуместным на фоне сонного городка. Тем не менее "Дворец" стал со временем одним из центров британской империи. Он был известен в самых отдаленных уголках земли, где только развевался Юнион Джек (Флаг Соединенного Королевства.), как место встречи англичан. Это был лабиринт из номеров, террас и веранд, висящих над морем. Длинный, метров в сто, пирс соединял гостиницу с маленьким островком в море, излюбленным местом пловцов и любителей солнечных ванн.

Такси остановилось. Выбежавший служащий понес багаж в гостиницу. Марк расплатился с шофером и оглянулся вокруг. Был ноябрь, но погода все еще стояла теплая и ясная. Какое чудесное место для свидания с Китти Фремонт!

Портье протянул Марку письмо.

Дорогой Марк!

Я задержусь в Фамагусте до девяти часов. Прости, пожалуйста! Умираю от нетерпения. Пока.

Китти.

- Цветы, бутылку виски и ведерко льда, - сказал Марк.

- Миссис Фремонт позаботилась обо всем, - сказал портье, передавая ключи коридорному. - У вас смежные комнаты с видом на море.

Марк заметил ухмылку на лице портье. Это была та же грязная усмешка, которую он видел во всех гостиницах, куда он являлся с какой-нибудь женщиной. У него мелькнуло желание растолковать портье, что он ошибается, но он не стал: пусть этот чертов портье думает, что ему угодно.

Полюбовавшись видом темнеющего моря, он распаковал свой багаж, налил себе стакан виски с содовой и выпил его, лежа в ванне.

Семь часов... еще целых два часа ждать.

Он открыл дверь в комнату Китти. Пахло хорошо. Ее купальный костюм и несколько свежевыстиранных пар чулок висели над ванной. Туфли стояли в ряд у кровати, на туалетном столике - всякие флакончики. Марк улыбнулся. Даже в отсутствие Китти в комнате Китти царила атмосфера, характерная для незаурядного человека.

Он вернулся к себе и растянулся на кровати. Как отразились на ней все эти годы? Какие следы оставило перенесенное горе? Китти, милая Китти... пожалуйста, будь паинькой! Сейчас ноябрь 1946-го года, стал прикидывать Марк, когда он видел ее в последний раз? В тысяча девятьсот тридцать восьмом году, незадолго до его отъезда в Берлин. Восемь лет. Китти сейчас, стало быть, 28 лет.

Слишком много волнений для одного дня. Марк устал и начал клевать носом.

Звяканье кубиков льда, звук вообще-то приятный для слуха Марка, разбудил его из глубокого сна. Он потер глаза и потянулся за сигаретой.

- Вы спите, словно под наркозом, - сказал голос с явным британским акцентом. Я стучал целых пять минут. Пришлось попросить коридорного открыть дверь. Вы, надеюсь, не сердитесь, что я налил себе стаканчик?

Голос принадлежал Фреду Колдуэллу, майору британской армии. Марк зевнул, потянулся, чтобы стряхнуть остатки сна, и посмотрел на часы. Было 8.15.

- Что вы делаете здесь на Кипре, черт возьми? - спросил Марк.

- Мне кажется, что тот же вопрос я вправе задать вам.

Марк закурил и посмотрел на Колдуэлла. Он не любил этого майора, но и ненависти к нему не испытывал. Он его просто не мог переваривать. Они встречались до этого дважды. Колдуэлл был адъютантом полковника, ныне бригадного генерала Бруса Сатерлэнда, очень толкового фронтового командира британской армии. Их первая встреча состоялась во время войны где-то в Нидерландах. В одном из своих репортажей Марк указал на одну тактическую ошибку, допущенную британским командованием и стоившую жизни целому полку. Во второй раз они встретились в Нюрнберге на процессе, где Марк присутствовал в качестве корреспондента АСН.

Соединение Бруса Сатерлэнда ворвалось первым в немецкий концлагерь Берген-Бельзен. Оба, Сатерлэнд и Колдуэлл, выступали свидетелями на Нюрнбергском процессе.

Марк пошел в ванную, помыл лицо холодной водой и стал искать полотенце.

- Чем я могу вам быть полезен, Фредди?

- Из Си-Ай-Ди позвонили сегодня в штаб и сообщили о вашем прибытии. Насколько мне известно, у вас нет официальных полномочий.

- Господи, у вас нюх, как у стаи гончих. Очень сожалею, но придется разочаровать вас, Фредди. Я здесь просто в отпуске по пути в Палестину.

- Это не официальный визит, Паркер, - сказал Колдуэлл. - Просто у нас несколько повышенная чувствительность после наших встреч в прошлом.

- Крепкая же у вас память! - сказал Марк и начал одеваться. Колдуэлл налил Марку стакан виски. Марк смотрел на английского офицера и задавал себе вопрос - чем он его так раздражает всегда. В нем была та грубость, по которой безошибочно угадывался образчик препротивной породы колонизаторов. Колдуэлл был скучный, узколобый тупица. Поиграть по-джентельменски в теннис - с белыми, разумеется, - стакан крепкого джина с содой и к черту туземцев; вот и весь его девиз.

Марка раздражала совесть Фредди Колдуэлла, вернее, отсутствие в нем совести. Понятия о добре и зле Колдуэлл черпал из воинского устава или из какого-нибудь приказа сверху.

- Вы что же, гадости какие-нибудь творите на Кипре и пытаетесь скрыть их?

- Не будьте глупым, Паркер. Это наш остров, и мы хотим знать, что вас привело сюда.

- Знаете, что я вам скажу. Вот это мне больше всего и нравится у вас, англичан. Какой-нибудь голландец просто велел бы мне убраться к черту. Вы же говорите всегда; "Пожалуйста, идите к черту". Я вам уже сказал, что нахожусь здесь в отпуске. Свидание со старым другом.

- Можно узнать фамилию друга?

- Женщина по имени Китти Фремонт.

- Китти, сестра? Да-а-а, это женщина, ничего не скажешь! Я на днях познакомился с нею у губернатора. - Фредди Колдуэлл вопросительно поднял брови, посмотрев на настежь открытую дверь, ведущую в комнату Китти.

- Возьмите свои грязные мысли и отправьте их в баню, - сказал Марк. - Мы знакомы уже 25 лет.

- Но ведь чувства с годами не угасают, как любят говорить американцы.

- Совершенно верно. И с этой точки зрения ваш визит вторгается в сферу личных отношений. Сделайте же одолжение и убирайтесь вон.

Фредди Колдуэлл улыбнулся, поставил стакан и зажал щегольский стек под мышку.

- Фредди Колдуэлл, - сказал Марк, - хотел бы я видеть вас тогда, когда у вас сгонят с лица эту улыбку.

- Что вы хотите этим сказать, черт возьми?

- Мы живем сейчас в 1946-ом году. Масса людей читала во время войны лозунги, разъяснявшие во имя чего, собственно, шла эта война, и они верили в эти лозунги. Ваши часы отстают, Колдуэлл. Еще немного и вы останетесь у пустого корыта: сначала в Индии, затем в Африке, потом и на Ближнем Востоке. Я остаюсь здесь, чтобы присутствовать при том, как вы потеряете мандат на Палестину. Вас вытурят также из Суэца и из Транс-Иордании. Солнце империи близится к закату. Что станет делать ваша жена, когда у нее не будет человек сорок негритят, чтобы помыкать ими с помощью кнута?

- Я читал ваши репортажи о Нюрнбергском процессе, Паркер. У вас несчастная американская склонность к преувеличениям, к театральности. Впрочем, старик, у меня нет жены.

- Что там ни говори, а в вежливости вам не откажешь.

- Не забывайте, Паркер, что вы здесь только в отпуске. Я передам генералу Сатерлэнду привет от вас. Всего хорошего!

Марк улыбнулся и пожал плечами.

И тут его вдруг осенило. Надпись в аэропорту: Добро пожаловать на Кипр. Полностью стих гласил: "Добро пожаловать на Кипр, козлы и ослы!".

Глава 2

Пока Марк Паркер готовился к долгожданной встрече с Китти Фремонт, двое других мужчин ждали совершенно иной встречи в другой части Кипра. Они ждали в лесу, расположенном в сорока милях от Кирении к северу от портового города Фамагусты. Было пасмурно, на небе - ни звезды. Двое мужчин стояли молча и смотрели сквозь тьму в сторону залива, находящегося в полумиле у подножья горы.

Они стояли в заброшенной белой хижине на горе, посреди соснового леса вперемежку с эвкалиптами и акациями. Стояла черная тишина, прерываемая время от времени порывом ветра и подавленным прерывистым дыханием мужчин.