Амнезия. Параллельные - Игорь Ассман

– Представь себе красивый, просто сказочный зал, вымытый и натертый до блеска. Скажи, ты впустил бы в него человека, в грязной одежде и в сапогах, заляпанных грязью? Наверное, нет?

Я, конечно, утвердительно кивнул. В какой-то момент, я вдруг почувствовал, что мою голову чем-то наполняют. Я не просто слышал ее слова, но и чувствовал, что с ними в мою голову мне вливают просто что-то очень умное, и, одновременно, простое, что я должен буду осмыслить потом. – Глаза, – вдруг понял я, – она мне дурманит голову чем-то, чего я просто не знаю, но смогу понять, если захочу.

– Марта, к чему ты клонишь? – не выдержав, спросил я. – Не тяни, пожалуйста. Кто я, где мы? Ты не могла бы просто сказать?

Ее глаза не переставали дурманить мне голову.

– Джон, ты – на ребре этой монеты. Ты залез, дотянулся до него с грязной стороны. И увидел ее другую сторону. Она показалась тебе прекрасной, верно? Как этот парк, и твои чувства.

– Ну, – тупо сказал я, – конечно. Я никуда отсюда не уйду.

– Еще как скоро уйдешь, милый. Тебя не впустят в чистый зал в грязных сапогах. Ты попал на ребро, с грязной стороны, и запачкался. Монета не может долго стоять на ребре, она вот-вот упадет, как и ты на свою старую грязную сторону. Чисто случайно, тебе удалось заглянуть на блестящую сторону, увидеть ее красоту, но упасть тебе придется туда, откуда ты пришел. – Марта внимательно впилась в меня глазами, пытаясь увидеть, понял я что-то или нет. Честно говоря, я понимал, то есть представлял, что она говорит, но одновременно ничего конкретно не понимал. Тупая ситуация. Тупым был, скорее всего, я, причем – конкретно.

– А как мне попасть на блестящую сторону? Навсегда в этот парк, в этот мир, или рай? – Я пытался задавать вопросы без философии, ожидая конкретных ответов. – Слушай, а может это – рай? – внезапно пришла мне нелепая мысль и я ее сразу высказал.

– Молодец! – вдруг похвалила меня она, и я, неожиданно вздохнул с облегчением.

– Значит, я умер, и теперь в раю? – добивал ее я.

– Молодец, – повторила она, – только это – не рай, а умер ты только на своей грязной стороне, и то на совсем короткое время. И только твое тело. На блестящей, смерти не существует. Но тебя вернут обратно, и очень скоро. Так что просто задавай вопросы, а я постараюсь на них ответить, если успеем.

– Мистика какая-то, – печально сказал я. – Я не хожу ни в церковь, ни в секты. По-моему, я тебя не пойму. – Я задумался. – Ну ладно, а как мне проползти по грязной стороне, не запачкав сапоги, чтобы меня пустили в зал, или на блестящую сторону?

– В этом и есть вопрос. Пройти по грязи и не запачкаться. Волшебства не бывает. Надо идти по той стороне, и обходить грязь, оставаясь чистым.

– Как? – уже безнадежно спросил я, скорее всего уже только из вежливости. Я понял, что ничего я толкового не услышу. А все это – просто прекрасный сон. Лучше бы я просто сидел на траве в парке, чем слушать сейчас какую-то нелепицу.

– Джон, милый, у нас очень мало времени. Просто выслушай меня, – в ее словах слышалась мольба, а моя голова уже просто разрывалась от влитых в нее ведер чего-то. – Все люди, имеют почти одинаковую ДНК. Она идеальна, прекрасна и совершенна. Через несколько минут я исчезну, как и этот парк. Запомни:

– всегда решай только сердцем,

– люби всех людей, внутри себя они прекрасны, не хуже и не лучше чем ты, люби и самого себя, даже свое тело,

– люби всех и все, что тебя окружает,

– не навреди никому, даже ветке или камню,

– прощай и проси прощение, будь милосерден,

– делай и давай только то, что бы ты сам хотел получить,

– не суди и…

Все исчезло. Это – последнее, что я услышал тогда от Марты. Все это прокручивалось в голове уже много раз, время просто некуда было девать. В последующие ночи, после того как я очнулся, когда пришел и представился Стив, я уже прокрутил все те воспоминания и остался недоволен. Просто открыв Библию, я прочитал бы, наверное, почти то же самое. Ничего нового Марта мне не сказала. Да и вообще, мне как-то приятно было вспоминать только свои чувства, исходящее от парка, и людей, которых я там встретил. Марта даже мне немного портила впечатления. Хотя слово *ДНК* была явно не из Библии.

Но на следующую ночь воспоминания вернулись сами. Почти ничего нового, кроме того, что откуда-то, наверное, из глубин подсознания, начал появляться какой-то туман, связанный именно с тем, что Марта вливала мне в голову помимо простых и заурядных слов. Как назвать то, что она вливала, я не знал. Но это было что-то сильное. Это я начал осознавать. Туман становился четче и осознанней. Некоторые слова, под его влиянием, начинали иметь какой-то особый смысл.

Процесс усиливался с каждой ночью. Пока не состоялся откровенный разговор со Стивом, где он рассказал, что со мною в действительности случилось. Мой мозг просто встал на дыбы и выдал четкую базовую информацию. Ту ночь я просто не мог уснуть. Эти воспоминания, парк, слова Марты и ее вливания, плюс услышанное от Стива, предположительно показывали следующее. Черная сторона монеты, это та жизнь, в которой я сейчас живу. Особое, временное пребывание с Мартой в парке, это моя клиническая смерть. Хотя тут она была лишь более трех минут, там она длилась неизмеримо дольше. Многочисленные отзывы людей, переживших клиническую смерть, говорили о том, что их душа попадала в какое-то блаженное место, но ее возвращали обратно. Странно, я вспомнил это, насчет клинической смерти, но не мог вспомнить, даже кто я есть в этой жизни. То, что в том парке я чувствовал и блаженство, и покой, походили на слова остальных. Само же место, или места, где они чувствовались так явно, наверное, и были той самой блестящей и сияющей другой стороной монеты. Значит, та сторона монеты есть, если в нее просто действительно поверить. Вопрос Марты и деление на временных и постоянных, походило на деление, кто обратно вернется на грязную сторону, карабкаясь снова и снова вверх, до ребра, и тех, кого пустят один раз и навсегда в прекрасный и сказочный зал. Но пустят лишь тех, у кого будет все чистое, как изнутри, так и снаружи. А похожие на библейские заповеди слова Марты лишь показывали, как добиться той чистоты в этой грязной жизни. Я же тогда был на ребре. Это как распределительный пункт: кого, когда пошлют и на какую сторону монеты.

– Что-то складывается, – вдруг подумал я, – вот только как в это поверить? Хотя, я был везунчиком, я туда заглянул и увидел. Может сон, а может явь. Другим же и этого было не дано. Им поверить в такое вообще трудно. Ладно, когда меня выпишут, почитаю побольше, а еще лучше поговорить с такими же, как и я, вернувшимися с того света. Хотя, кстати, многие из них, по-моему, резко поменялись, и, причем в лучшую сторону, судя по той же, неизвестно откуда вспомнившейся информации. Поверили?!

Честно говоря, надо было сначала поверить, что умирает тело, но не душа. А потом уже в остальное. Бред какой-то, – заключил я ранним утром, перед тем как сон свалил меня замертво.

Шли дни и ночи. Тема не только не отпускала меня, а захватывала все больше, а туман стал четким и постоянным. Наконец я решил просто попробовать, это – как игра, не понравилось – бросил. Я начал настраиваться быть чистым, просто хорошим, честным и открытым, как в вопросах, так и в ответах. Даже в мыслях следовал советам, или заповедям Марты. Иногда я ловил себя на мысли, как в этой или другой ситуации поступила бы Марта. Она постепенно вернулась в мои воспоминания и заняла место положительного, просто очень даже хорошего человека. Вот и первый результат: завтра ко мне приведут еще и психиатра. Получи! Ты еще возведи Марту в Святую Деву Марию.… А может, я и правда схожу с ума? – Все это крутилось у меня в голове, пока мое тело лежало в кровати, а мозг, вместо того, чтобы вспоминать, кто я есть на самом деле, уводил меня в загадочные коридоры не менее загадочных мыслей.

Глава 4. Открытия

Проснулся я поздно, и сразу стал думать о сегодняшнем предстоящем визите. Он не соизволил себя долго ждать, но привел меня в небольшой шок. Сначала появился Стив, неся два стула. Третий, как всегда, стоял у моей кровати. Потом он исчез и вернулся еще с двумя! Только после этого он поздоровался и с еле уловимым напряжением в голосе, сказал:

– Джон, нас будет пятеро. Не волнуйся, он даже впервые перешел на *ты*, помоги нам, и мы поможем тебе.

В палату уже начали входить люди. Стив даже соизволил представить мне каждого. Лизу я знал, ее профессора тоже, его, оказывается, звали, как и меня, Джон.

– Это известный психиатр, Мартин, – представил он мне добродушного маленького и щупленького старичка. – А это – Эрвин, специалист по регрессивному гипнозу. Надеюсь, я употребляю понятные тебе термины?

Гипноз я знал, а какой он – мне было все равно.

Все пятеро расселись вдоль моей кровати и просто на меня смотрели. Я делал то же самое, ожидая, кто же из них начнет.