Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания - Олег Смыслов

Но ведь какая-то логика в рассуждениях советского руководства в процессе учреждения медалей (а учреждены они были в один день — 9 июня 1945 г.) безусловно была. В чем же оно видело разницу между освобождением и взятием? Чтобы понять это, надо внимательно изучить операции советских войск по занятию крупных европейских городов и политические обстоятельства, сопровождавшие их. Вот тогда-то все становится на свои места.

Оказывается, что все города, ВЗЯТЫЕ нашими войсками, были захвачены исключительно регулярными частями Красной Армии и ее союзников в результате крупных военных операций при упорном сопротивлении противника, и совершенно неважно, находились ли они непосредственно на территории рейха или же на территории стран, оккупированных Германией. ОСВОБОЖДАЛИ же мы города тогда, когда в этом в той или иной форме принимало участие местное антифашистское подполье или повстанческие отряды. Но самое главное, все ОСВОБОЖДЕНИЯ имели не только военное, но и серьезное политическое значение. Они, если уж говорить точно, были важны для послевоенного мироустройства.

В традиционной советской историографии все ВЗЯТИЯ подробно и в целом правдиво описаны. Они отражены во многих художественных произведениях — книгах, спектаклях, художественных и документальных фильмах. ОСВОБОЖДЕНИЯ же окутаны флером таинственности, о них авторы советских исторических трудов писали скупо и туманно, ограничиваясь, например, фразами типа: «9-го мая 1945 г. в 4.00 утра части 10-го гвардейского танкового корпуса вошли в город Прагу и освободили ее»{8}.

И все же остановимся на том, что Берлин Красная Армия действительно взяла немалой кровью. Взяла с тяжелейшими, кровопролитными боями, прежде всего в самом городе. Все это известно. А Прагу она освободила, но не взяла. И разница между значениями этих слов, безусловно, существенная. Поэтому при учреждении соответствующих медалей, руководство СССР учло эти факты…

После выхода из Праги 1-й дивизии РОА бои в городе разгорелись с новой силой. И только благодаря броску Красной Армии Прага и восставшие пражане были спасены… Освобождены… Как это было? Об этом мы и поговорим дальше.

Глава 2.

НАЧАЛО БОРЬБЫ ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ

(Словацкое национальное восстание)

Сегодня уже кто-то действительно подзабыл, а кто-то просто не хочет вспоминать, что борьба за освобождение Чехословакии началась еще в сентябре 1944 г.

Безусловно, для защитников власовщины генерал С.М. Штеменко не авторитет, но что делать, ведь именно он как начальник Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии оказался в эпицентре не только тех событий, но и всего того, что предшествовало им.

В самом начале 1944-го заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов вызвал к себе Штеменко. Было это совершенно буднично, и Сергей Матвеевич, прихватив с собой папку с материалами для доклада, отправился к шефу.

Генерал Антонов многословием не отличался и начал сразу же с главного:

— Чехословацкое правительство Бенеша сообщило о возможности вооруженного сопротивления немцам в Словакии. Нужна помощь, и ее у нас просят.

«Обращение за помощью, — свидетельствует Штеменко, — было делом естественным: чехословацкое правительство являлось союзником СССР, в Москве работала чехословацкая военная миссия во главе с генералом Пикой. Вместе с тем данная просьба свидетельствовала о некоем существенно новом явлении; правительство Бенеша[1], пожалуй, впервые заговорило о возможности вооруженного сопротивления немецко-фашистскому диктату в Словакии. До того подобной мысли мы не встречали ни в переговорах с чехословацкими должностными лицами из Лондона, ни в переписке с московской миссией Пики, который не раз обращался по разным вопросам в Генштаб. Ранее у всех представителей правительства Бенеша неизменно наблюдалось скрытное стремление не дать широко проявиться чехословацкому антифашистскому движению. Бенеш и члены его правительства были людьми дальновидными и опытными, они отлично понимали, какую классовую опасность для буржуазной республики таила в себе активизация сил народа. Чтобы не дать массам политически организоваться, сплотиться в борьбе с оккупантами, буржуазные политики старались решить задачи освобождения страны без всеобщего вооруженного выступления масс. На кого же в таком случае они надеялись?»{9}

— Основой вооруженного сопротивления в Словакии, — продолжал Антонов, — правительство Бенеша считает словацкую армию и не собирается, вероятно, поднимать против гитлеровцев народные массы. Оно, по-видимому, боится, что народ с оружием в руках сам добьется освобождения. В этом случае буржуазным министрам грозит потеря ведущего политического положения и незавидная перспектива остаться в обозе освободительной борьбы на родине. Ну, а с высшими офицера-ми словацкой армии сторонники Бенеша рассчитывали без особого труда договориться…

В Генштабе прекрасно знали, что «…войска Словакии имели недоукомплектованные личным составом дивизии, к тому же плохо вооруженные. Успешно противостоять гитлеровским войскам они явно не могли. Вот почему чехословацкое правительство и обратилось к СССР с просьбой помочь вооружением и войсками»{10}.

— Бенеш просит, — особо подчеркнул заместитель начальника Генштаба, — доставить в Словакию к началу восстания 50 тыс. комплектов стрелкового оружия, формируемую в СССР парашютно-десантную чехословацкую бригаду и, кроме того, две советские стрелковые дивизии.

У правительства Бенеша был свой особый план действий в Словакии: «после выступления словацких дивизий против гитлеровцев этот план предусматривал оборону от немцев горных перевалов на севере, где граница государства пролегала по Татрам и где чехословацкое командование надеялось в основном на труднодоступность местности. Западную часть страны предполагали оборонять, опираясь тоже на выгодные природные рубежи: реку Морава, горы и высоты по берегам рек Ваг и Грон. Что же касается границы с Венгрией, где местность была доступна для вторжения вражеских войск на всем своем протяжении, то тут чешские генералы из Лондона предполагали не пустить противника с помощью авиации американцев и англичан: бомбардировками с больших высот рассчитывали удержать противника от вторжения в Словакию»{11}.

Несмотря на понимание нереальности выполнения этого плана, генерал Антонов отдал следующее распоряжение:

— Подумайте над просьбой чехословацкого правительства о помощи. Прикиньте на бумаге реальные возможности и, главное, определите пути, как лучше оказать эту помощь практически. Рассмотрите представленный ими план действий. Мы обязаны ответить убедительно и откровенно, даже если не можем разделить надежд наших союзников на успех этого плана…

Вернувшись к себе в управление, генерал Штеменко со своим заместителем скрупулезно проанализировали просьбу Бенеша и предложенный план действий:

«Выводы не были оптимистичными. Расчеты показали ошибочность намерений чехословацкого правительства удержать за собой основную часть территории Словакии наличными силами словацкой армии. Остановить немецкие войска на границах государства не представлялось возможным не только с помощью англо-американских бомбардировок с воздуха, но даже при условии переброски в страну двух стрелковых дивизий Красной Армии. Изучение фактической обстановки показало, что на широком протяжении венгерской границы следовало ожидать вторжения в Словакию большого количества немецких войск.

Задача переброски по воздуху двух советских дивизий в Словакию тоже была не из легких. Мы могли использовать не более 170 транспортных самолетов. Каждый из них поднимал только 20 бойцов с вооружением. Следовательно, все самолеты должны были сделать не менее 5—6 рейсов каждый лишь для того, чтобы доставить на место личный состав двух дивизий со стрелковым оружием без артиллерии и тылового хозяйства. Переброска некоторых видов тяжелого вооружения весом свыше 2 тонн вообще исключалась.

Были и другие трудности. Например, для нормальной работы указанному количеству самолетов требовалось пять аэродромов с достаточным запасом горючего для заправки на обратный путь и надежным прикрытием с воздуха. Этого в Словакии не имелось.

Кроме того, если первый рейс самолетов мог быть удачным, то затем противник, разгадав замысел наших действий, стал бы оказывать сильное противодействие в воздухе. Тяжелых потерь при этом не избежать, так как дальность расстояний исключала возможность прикрытия тихоходных транспортных машин истребителями с нашей территории.

Сложная обстановка могла бы возникнуть и на земле. Переправленные в Словакию две стрелковые дивизии надо было бы, конечно, непрерывно обеспечивать всем необходимым для жизни в боях. Это значило, что после сосредоточения войск их пришлось бы снабжать тоже по воздуху, отвлекая на такую задачу значительное количество транспортной авиации.