Великий поход династронавтов - Хаим Оливер

Едва уроки кончились, Наско помчался в ракетный центр Федерации, который, как известно, помещается за сараем во дворе высокого жилого дома на углу улиц Царь Крум и Раковского, неподалёку от стадиона. Тут он и поведал динамичным астронавтам и Никижу о мамином предложении. Эффект был потрясающий.

— Я тоже хочу пригласить студента! — горячо воскликнул Полковник Димчо.

— И я! — решительно заявил Саша Кобальтовый Кулак, который никак не мог отделаться от былых привычек и говорил всегда властным, категорическим тоном.

Тут потребовали себе студентов и остальные члены Федерации, даже самые младшие — Фанни и Кынчо, числившиеся пока только кандидатами в династронавты.

— Хорошо, — сказал Наско. — Я скажу маме, чтобы она никому ни одного студента не отдавала, пока мы не отберём себе кого хотим. Говорите, кому кого надо. — Он вынул блокнот и приготовился записывать.

У Полковника Димчо колебаний не было:

— Мне — кубинца. И чтобы он был астрофизиком. Можно, конечно, физика атомника или кибернетика.

— А мне африканца, — заявил Саша Кобальтовый Кулак. — И чтобы он выступал за институт физкультуры или спортивное общество «Левский».

— Все студенты состоят в обществе «Академик», — возразил Рони Дакалка. Но Саша заупрямился:

— А я хочу, чтобы он был в «Левском»!

В конце концов вот какие были высказаны пожелания:

Рони Дакалке нужен был новозеландец — журналист или писатель.

Мише Эквилибристу — украинец, но обязательно из театрального института.

Вихре — норвежец, будущий композитор, на худой конец, контрабасист.

Игорьку — японец, по возможности фокусник или укротитель львов.

У Фанни и Кынчо никаких особых запросов не было. Фанни скромно попросила: если можно, не студента, а студентку. А Кынчо хотел бы пригласить следопыта.

Остальные выбрали кто иранца-филолога, кто индийца-йога, кто француза-киноартиста.

Наско остался последним. Он был в страшном затруднении, потому что самые интересные национальности и профессии уже расхватали. Однако в конце концов решился и написал:

"Для Наско — мексиканца-метиса, художника или боксёра".

Вечером он вручил список маме. Мама прочла и сказала:

— Видишь ли, Наско, боюсь, что ваши пожелания…

Но пора мне, пожалуй, прервать на время дальнейший рассказ и хотя бы вкратце познакомить вас с нашими героями.

Ну, во-первых, несколько слов о главе Федерации — Полковнике Димчо. Больше всего на свете Димчо любит читать. Он читает утром, днём и вечером, за завтраком, обедом и ужином. Читает, даже когда делает уроки. Читает всё, что попадётся под руку: детские сказки, взрослые газеты, романы, которые приносит из библиотеки мама, и научные труды, которые пишет в институте папа… Димчо обожает рыться в папиных книжках и журналах, разглядывать непонятные чертежи и схемы, рисунки и фотографии, на которых изображены люди в белых халатах на фоне всевозможных пробирок, колб и аппаратов. Димчо твердо знает: когда он вырастет, он будет астрофизиком. Пока что он учится в пятом классе одной из школ Софии, так же как большинство его соратников: Наско Некалка, славящийся своим умением рисовать и знанием боксёрских приёмов; поклонница классической музыки, в прошлом комиссар Отряда динамичных Вихра; журналист и радиотехник Рони Дакалка; Саша Кобальтовый Кулак, ещё не решивший, кем он станет, футболистом, офицером ракетных войск или исследователем Северного полюса. Игорёк младше их, он ещё только в третьем классе и принят лишь в кандидаты в династронавты, так же как первоклашки Кынчо, сын участкового милиционера сержанта Марко, и Фанни, чей папа, режиссёр Антон Антонов, работает не где-нибудь, а на телестудии.

Все династронавты больше года прилежно занимались в кружке астронавтики при Дворце пионеров, строили ракеты и внимательно следили за всеми новостями науки и техники. Они знают наизусть книги Гагарина и Титова, встречали Валентину Терешкову и Валерия Быковского, когда те приезжали в Софию, даже выпустили по этому случаю специальный номер газеты "Звёздный голос". Следует, впрочем, отметить, что газета стала выходить крайне редко, потому что её редактор, Рони Дакалка, в настоящее время очень занят: он пишет роман, два сценария и несколько пьес одновременно.

И, наконец, чтобы не оставалось никаких неясностей, надо сказать несколько слов о Никиже. Уже само имя должно вам подсказать, что это — дар Научного института комплексных исследований животных. Династронавты окружили щенка любовью и заботой. В короткое время Никиж вырос, окреп, овладел множеством разных трюков, выучился понимать человечий язык, брать след и делать свои дела только вне дома. Он живёт в ракетном центре, и Федерация кормит его и за ним ухаживает. Никижа любят все жители квартала, даже сержант Марко, который не терпит никаких нарушений порядка во вверенном ему квартале.

И под самый конец этой главы я хочу обратить ваше внимание на следующее важное обстоятельство: в последнее время династронавты заскучали. Не знаю, что тому причиной. Суровая, долгая зима или же приход весны, пробудившей в них новые жизненные силы, или просто-напросто приближение каникул, но в их сердцах росла, не давая покоя, бешеная, неукротимая жажда приключений. Сидя за партой, они провожали рассеянным взглядом плывущие по небу облака и предавались мечтаниям… Восемь месяцев они были примерными школьниками, послушными, понятливыми (ну конечно, не все и не всегда). У всех по арифметике были шестёрки (кроме Наско Некалки). Целых восемь месяцев! Шутка сказать! Что-то должно было произойти. И произошло.

2. ЯБЛОКО РАЗДОРА, ИЛИ О ТОМ, КАК ПЕРВОЕ МАЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ТРИНАДЦАТЬ ДНЕЙ

Итак, прочитав список, мама Наско Некалки призадумалась и сказала:

— Видишь ли, Наско… боюсь, что все ваши пожелания удовлетворить невозможно. У нас пока ещё нет учебных заведений, где бы обучали дрессировщиков, йогов и следопытов. Кроме того, по-моему, среди наших студентов нет ни одного метиса. Но я сделаю всё, что в моих силах.

Увы, в её силах было немногое. На следующий день она сообщила:

— Нам дают только одного студента. Кубинец, будущий астроном.

Это сообщение глубоко опечалило Федерацию. Как быть? Как разделить одного студента на тринадцать человек? Получается по 0, 077 на каждого.

Династронавты сидели в ракетном центре под развешанным на верёвках бельём и хмуро молчали. Потом Саша Кобальтовый Кулак встал и заявил:

— Кубинца забираю я, и точка!

Это заявление вызвало бурю негодования. Слово взял Полковник Димчо:

— По справедливости, кубинец должен достаться мне, — сказал он.

— У-у-у!

— Ну конечно! — убеждённо продолжал Димчо. — Он астроном — значит, почти астрофизик, а я тоже буду астрофизиком. Кроме того, — он немного замялся, но договорил, — я полковник.

— Подумаешь! — не сдавался Саша.

Оба ощетинились, готовые пустить в ход кулаки. Рони Дакалка бросил на них презрительный взгляд и, лениво подышав на стёкла своих очков, процедил сквозь зубы:

— Эй вы! Чуть что — в драку!

Потом, помолчав, не торопясь добавил:

— Я знаю, как сделать, чтобы кубинец достался каждому.

— Это невозможно! — мигом возразил Наско Некалка. — Не делить же его на тринадцать частей.

— Делить мы не станем, — терпеливо продолжал Рони. — Мы умножим… — Он снова помедлил, чтобы насладиться немым удивлением слушателей, и сказал: Если умножить день Первого мая на тринадцать, получится тринадцать дней. Верно? Таким образом у нас будет тринадцать праздничных обедов, и кубинец тринадцать дней подряд будет приходить в гости к каждому из нас по очереди.

— Блеск! — воскликнул Полковник Димчо. Мысль действительно была блестящая. Не откладывая дела в долгий ящик, тут же объявили дни с первого по тринадцатое праздниками и расписали, к кому и когда кубинец приходит в гости. Первым в списке стоял Полковник Димчо, в конце — кандидаты в династронавты Игорёк, Фанни и Кынчо.

В тот же вечер список был вручён товарищу Моревой, а двенадцать копий переданы остальным родителям. Никаких возражений ни от кого не поступило, и поскольку было уже 28 апреля, династронавты, а вместе с ними и родители начали лихорадочно готовиться к этому необычному Первому мая, которое должно продолжаться целых тринадцать дней.

3. РОЛАНДО ИЗ СЬЕРРЫ-МАЭСТРЫ И ЖАРЕНЫЕ БАРАШКИ С РИСОМ

Как писала впоследствии газета "Звёздный голос", "он прибыл Первого мая ровно в двенадцать часов тридцать две минуты семнадцать секунд, сразу же по окончании демонстрации".

Был он в точности такой, каким они себе его представляли. Ослепительный! Даже более. Почти как Фидель Кастро. Та же гордая осанка, та же роскошная чёрная борода! Правда, чуть низковат, но это не страшно. Одет в форму кубинских партизан, с лейтенантскими знаками различия, на щеке глубокий шрам. Он протянул руку и сказал: