Валентин, который (не) попал (СИ) - Борн Амелия

— Добрый вечер, — улыбнулась я ему, подавая руку и покидая машину. — Я думала, мы с вами встретимся уже у Сергея.

Валюша в нетерпении притопывала рядом с нами. Богатырев-младший посмотрел на нее долгим взглядом, потом прищурился и перевел глаза на меня. Я не могла понять, что именно кроется в его взоре, как не могла осознать то, что случилось в следующую секунду.

С силой захлопнув дверцу такси, Валентин — то ли намеренно, то ли случайно — зажал подол моего платья. И как только машина отъехала — я тонко вскрикнула. Раздался характерный треск ткани и — о ужас! — мое платье превратилось в очень-очень, ну просто ультра-короткое мини!

— Какой кошмар! — прошептала я, осознавая весь масштаб произошедшего.

— Ну почему же кошмар? — насмешливо поинтересовался Валентин. — Ноги вполне себе неплохие.

Он хмыкнул, и я уже подумала, что на этом наш обмен любезностями завершится, когда Богатырев-младший подался ко мне и, обдав меня ароматом своего парфюма, а мое ухо — горячим дыханием, проговорил:

— Значит, ты родила моему папаше ребенка. Сколько ему лет? Три? Четыре? Так вот откуда это рвение сделать тебя своей женой!

Мне только и оставалось, что растерянно моргать, поскольку я, кажется, не понимала ровным счетом ничего. И ожидала совсем не такого знакомства с сыном Сергея!

— Что? — приглушенно проговорила я, надеясь, что все это лишь шутка.

— Да эта девчонка — копия моего отца! — выдал Валентин зло, но так, чтобы его слышала только я. — И я по-родственному дам тебе совет — забудь про наследство. Оно — мое!

С этими словами он отошел от нас с дочерью и направился размашистым шагом в сторону особняка. Я же осталась стоять и смотреть ему вслед.

Что, черт побери, он нес? Такой околесицы я не слышала ни разу в жизни!

Решительно взяв Валюшу за руку, я последовала за этим несносным мужчиной, чтобы высказать ему все свое презрение, которое он успел пробудить во мне за считанные мгновения.

Да, я не была богата. Да, не слыла красавицей. И — да! — мне не настолько повезло в жизни, как ему. Но у меня имелось кое-что важнее всего этого — самоуважение. И я заставлю этого болвана уважать меня тоже. Чего бы мне это ни стоило!

Часть 3. Валентин

Она меня удивила.

Стоило признать — в качестве невесты отца я ожидал увидеть совсем не такую… женщину. Скорее кого-то вроде незабвенной Ольги, чей размер губ и буферов хоть как-то мог оправдать тот факт, что отцу головастики внезапно ударили в голову!

В этой же девице не было абсолютно ничего примечательного. Ну, кроме разве что аппетитных губ, на которые я с огромным трудом заставил себя не глазеть.

Впрочем, я быстро понял, что дело-то вовсе и не в ней. А в девчонке, которую она с собой притащила. Господи, как же очевидно все было! И каким непролазным дерьмом для меня пахло!

Значит, пока я вкалывал, как проклятый, отец успел поразвлечься так, что даже нажил внебрачного ребенка! Интересно, сколько лет он уже содержал эту прыткую мадам?

Сцепив зубы, я прошел обратно в дом и занял свое место за столом.

Девица уже сидела рядом с отцом, и его рука покровительственно касалась ее руки. От этого зрелища меня аж передернуло.

Неужели он не понимал, что именно ей было от него нужно? Неужели собирался позволить ей манипулировать ребенком, чтобы захапать его деньги?

— Валентин, а мы тебя заждались, — произнес отец, наконец заметив мое появление.

— Я вижу, да, — откликнулся насмешливо, выразительно посмотрев на их скрещенные руки.

Нет, ну почему же это зрелище так злит?

Отец непонимающе нахмурился, но все же продолжил:

— Разреши тебя познакомить с моей невестой, Варей, и ее дочерью, Валей.

Валей, значит. Многовато становится Валь на один квадратный метр.

Я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Девчушка, которая прижимала к себе какого-то розового коня, смотрела на меня со смесью любопытства и настороженности. Я отвел глаза, не выдержав этого открытого взгляда.

— Варя, значит, — протянул я. — И чем же вы, Варвара, занимаетесь, позвольте узнать?

Она все поняла — я видел это по ее высоко задранному подбородку и вызову, с которым она на меня смотрела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я — учительница, — ответила она твердо.

— Вот как? — вздернул я бровь. — И какие нынче у учителей зарплаты? Все такие же маленькие?

— Валентин! — прогремел голос отца.

— Что? — невинно откликнулся я. — Я всего лишь хочу узнать побольше о будущем, не постесняюсь этого слова, члене нашей семьи.

Отец поджал губы, но промолчал.

— Зарплата у меня небольшая, но ее достаточно, чтобы иметь чувство собственного достоинства, — заявила, тем временем, Варвара.

Я готов был ей аплодировать! До чего же хороша актриса! Глаза сверкают праведным гневом, полная нижняя губа возмущенно прикушена… Стоп! Мне стоило думать совсем не об этом!

— Вот как, — улыбнулся я самым краешком губ. — И как же мне вас называть, Варвара? По имени-отчеству или, может быть, мамочкой?

О да, сладкой мамочкой! Почему-то я даже не сомневался, что ее губы на вкус именно такие — до невозможности сладкие.

— Достаточно просто Варварой, — сухо заметила она.

— Ты не можешь называть мою мамочку своей мамой, — серьезно возразила девчушка, сидевшая неподалеку от меня.

— И почему же? — полюбопытствовал в ответ.

— Потому что ей еще мало годиков. Меньше, чем тебе.

Я едва сдержался, чтобы не ощупать свою шевелюру. Может, у меня лысина проклевывается или седина расцвела? Иначе с чего такие выводы?

— Доводы приняты, — усмехнулся я. — А как мне тогда называть тебя?

— Мама зовет меня Валюшей, — откликнулась девочка. — А это — мой Пинки, — кивнула она на коня.

Я не был уверен, что хочу знать об этой лошади столь много, но что-то заставило кивнуть:

— Привет, Пинки.

— Ну, раз все познакомились, можно приступить к ужину, — подал голос отец.

— Нет-нет, подожди, — оборвал его я. — Мы еще не все узнали о будущей родственнице. Например, где…

— Ну все, хватит! — треснул отец кулаком по столу, но я даже не моргнул. Пусть метает громы и молнии, плевать! Впервые за всю жизнь мне было плевать на его мнение. Слишком долго я об этом волновался, в то время как он себе явно ни в чем не оказывал!

— Мы поужинаем у меня, — заявил отец. — Варя, Валя, идите наверх. А ты, Валентин, задержись.

Он встал из-за стола и я поднялся за ним следом. Мы прожигали друг друга глазами молча, но наконец он сказал:

— Что с тобой такое, черт возьми?!

— Со мной? — усмехнулся я издевательски. — Это что с тобой! Ты что, не видишь, что тебя собираются обобрать до нитки?! И почему вообще я только сегодня узнал, что ты нажил еще одного ребенка?!

— Что ты мелешь?! — накинулся он на меня в ответ.

— То, что вижу! Девчонка — твоя копия!

Отец лишь сокрушенно покачал головой:

— Иди проспись, Валентин. А я, так и быть, постараюсь забыть о том, что ты считаешь, будто меня можно любить только за деньги.

Он удалился, а я растерянно присел обратно на стул. Было что-то настолько горькое в его последних словах…

А ведь я действительно забыл о том, что людей любят и просто так. Точнее — я никогда об этом и не знал. И от того в подобную бескорыстность не верил.

Но если разобраться, отец ведь был еще совсем не стар. Более того — он мог бы подцепить и сейчас абсолютно любую благодаря одной лишь внешности. Но нашел эту, прости Господи, Варвару.

— Ты всегда такой злой? — раздался рядом тонкий голосок.

Я обернулся. Валя стояла, настороженно глядя на меня и держа перед собой лошадь, как щит.

— Нет, только по вторникам, — буркнул мрачно в ответ.

— Но сегодня пятница, — возразила она с привычной серьезностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит, всегда, — вздохнул я в ответ.

— А почему?

Я с удивлением обнаружил, что девчушка беззастенчиво карабкается мне на колени. Сам не понимая, как это произошло, я подхватил ее и усадил перед собой.

— А на это нужна причина? — поинтересовался тоже серьезным тоном.