Неуловимая невеста - Валери Кинг

Все его прежнее удовольствие от созерцания ее красоты рассеялось моментально. Она могла быть богиней, но он теперь негодовал по поводу ее поступка.

А может быть, все еще хуже? Уж не думает ли будущая леди Карлтон вести себя подобным образом и после свадьбы? Или она собирается постоянно вмешиваться в его дела и развлечения? Он не допустит этого, ни за что!

Когда они вошли в пустую пивную, она обернулась и взглянула ему прямо в глаза.

– Вы Карлтон? – спросила она снова, скидывая капюшон и рассыпая водопад рыжих кудрей, переплетенных жемчугом и увенчанных венком из маленьких искусственных белых роз.

Он прикрыл глаза. Почему от одного вида ее волос все недобрые мысли сразу исчезли? Он не мог этого объяснить.

Он знал лишь, что никогда прежде не видел таких чудесных волос. Блестящие, густые, очень длинные. Колдовское великолепие этих волос, распущенных по кремово-белым плечам, взволновало его, и он почти ощущал, как его пальцы скользят в паутине ее кудрей, губы прижимаются к их душистому каскаду, к одному локону, к другому, потом, возможно, касаются ее плеча…

Он встряхнул головой, пытаясь прогнать это наваждение.

– О, я понимаю, – сказала она, удивив его этой фразой. Очевидно, она восприняла его жест, как ответ.

– В таком случае вы должны быть знакомы с Карлтоном, – продолжала настаивать она. – Вы случайно не его друг, господин Эдвард Фитцпейн?

– Да, – быстро ответил он.

Ну вот, какой черт занес его на эти галеры, и куда приведет его эта ложь? У него возникло неприятное холодное чувство, что он только что совершил смертельную ошибку и должен немедленно исправить ее; он был в таком смятении, найдя свою невесту в этой таверне незадолго до венчания, что продолжал молчать и ждал, пока заговорит она.

Глава вторая

Лорд Карлтон видел, как тонкие пальцы его невесты перебирают вышитый золотом край ее темно-зеленой накидки. Он был уверен, что морщинка, появившаяся между бровей, – свидетельство того, что девушка чем-то очень озабочена. Какой вдруг хрупкой показалась она, пальцы, теребящие вышивку, взгляд, рассеянно скользящий с дощатого пола пивной то на черные носы его кожаных сапог, то на витые ножки лестничных перил, то на желто-белую кошку, свернувшуюся клубком на широком подоконнике низкого створчатого окна, то на заставленную деревянную стойку бара… Она слегка прикусила нижнюю губу.

Наконец девушка заговорила, и морщинка на лбу разгладилась.

– Не уделите ли вы мне несколько минут, сэр? Я хочу рассказать об очень важном деле, и поскольку вы, как я слышала, человек здравого ума, мне ценно ваше мнение. Не скрою, я нахожусь в отчаянном положении и очень нуждаюсь в совете.

– А вы уверены, что можете довериться мне? – спросил он с явным намеком на то, что ей не следовало бы этого делать.

– Не знаю, могу ли я вполне доверять вам. Вы производите впечатление человека открытого и доброжелательного, что всегда восхищало меня в людях, и что уже само по себе располагает к доверию, но только вы один можете знать наверное, могу ли я быть с вами откровенной, ничего не опасаясь. Сейчас, решив обратиться к вам, я полагаюсь исключительно на вашу порядочность. Не пройти ли нам в гостиную? Я не задержу вас надолго, обещаю.

Доверительным жестом она протянула ему руку. Накидка соскользнула, открыв красивый пышный рукав белого тюлевого платья и ослепительную, совершенной формы руку. Мог ли он противиться? Он взял ее под руку и последовал за ней.

Она улыбнулась так мило, что гневное негодование, вызванное ее нежданным появлением, улеглось. Какова бы ни была ее вина, он простит ее, и как только она объяснит, в чем именно состоит ее отчаянное положение, он, в свою очередь, откроет ей правду о том, кто он. А пока надо выслушать все, что его нареченная собиралась сообщить бесхитростному, безвредному, чувствительному господину Эдварду Фитцпейну.

– Я к вашим услугам, мисс Редмир. Он провел ее в чистую, выбеленную гостиную; медленным, плавным шагом она прошла через эту опрятно убранную комнату. Как красиво она двигалась, изящно и легко! Плотные синие шторы на окне были раздвинуты, позволяя неровному пасмурному свету размыть густую зелень ее накидки. Она на мгновение задержалась возле квадратного стола, стоявшего строго посередине комнаты; стол был из полированного дуба с массивными витыми ножками и выглядел весьма элегантно по сравнению со старым, но тщательно натертым полом «Эйнджел Инн». Подойдя к столу, она грустно, как показалось Карлтону, наблюдавшему за ней, и как бы невзначай дотронулась до высушенных стеблей розового вереска, букет которого стоял посреди стола в латунной вазе.

Вздохнув, она прошла дальше к камину, пламя которого надежно поддерживалось изрядным количеством угля. Около очага примостился небольшой диванчик, а на каминной полке – гравюра Джеймса Полларда. Протянув руки к огню, чтобы согреть их, она заговорила:

– Итак, вы знаете, кто я.

Руководствуясь своей практикой сердцееда, завоевавшего расположение многих молодых женщин в течение десятка лондонских сезонов, он ответил:

– Я был бы полным простаком, не узнав прекрасную мисс Редмир с первого взгляда. Он легко затворил за собой дверь осторожным движением ноги.

– О, пожалуйста, не пытайтесь флиртовать со мной, мистер Фитцпейн, – парировала Джулиан с поразительной прямотой. – Мое сердце не свободно, хотя, должна сознаться, вы кажетесь мне самым красивым мужчиной, какого я когда-либо встречала. И очень обходительным. Если вы поможете мне, я буду вам чрезвычайно признательна.

– Неужели я внушаю подобные подозрения? – спросил он, прижимая руку к груди и изображая удивление со всей возможной искренностью. – Хорош бы я был, занимаясь флиртом с невестой моего закадычного друга!

Она улыбнулась, в зеленых глазах заплясали веселые искорки.

– Отъявленного повесы! – ответила она прямо. – Мне сотню раз говорили об этом друзья и знакомые моей мамы.

Он был сражен.

Он не был готов к такому повороту. Все в ней обезоруживало: ее откровенность, ее красота, ее здравый смысл. И это его невеста! Ему вдруг захотелось все начать сначала: ради какого удовольствия он запутывает это восхитительное создание – и это вместо того, чтобы просто жениться на ней!

– Даже не знаю, сердиться ли мне на друзей вашей матушки или же благодарить тех, кто так сочувственно предупредил вас об опасностях, которые могут подстерегать молодую, беззащитную девушку.

Он ответил с легким сердцем, вдохновленный доверием, которое, казалось, излучали эти зеленые глаза. Но почему-то его слова вновь заставили ее нахмуриться, она резко отвернулась и опустилась на диван возле камина.