Тень империи - Vells
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Срочное донесение для коменданта заставы!
Все присутствующие в это время на центральной площади военные удивлённо уставились на явившегося сюда как ураган солдата.
— Я комендант. Что у тебя такого срочного? — Вышел к гонцу Василий Иоаннович, хмуря седые брови.
— Срочное донесение из штаба от генерал-лейтенанта Масилова. — Шагнул к коменданту посыльный и вынул из туго закрепленной ремнями на теле кожаной сумки огромный конверт, запаянный тремя восковыми печатями.
Василий Иоаннович Трубин удивлённо и настороженно принял запечатанное послание, смотря на три разных печати, под взгляды всех присутствующих.
— Служивый, — отдал листы учёта контрабанды князь Булокнинский приехавшему с ним молодому майору, который стоял практически в притык к нему, — Я полковник Булокнинский Виктор Павлович. По какому поводу вас прислали в Ивановскую заставу?
Мужчина средних лет посмотрел на тучного мужчину в мундире, словно что-то припоминая, после чего сфокусировав взгляд на его погонах, произнёс:
— Вам, скорее всего ещё в обед должны были доставить послание из штаба.
— Как видишь, служивый я нахожусь с визитом в Ивановской заставе, а не в городе. А ну живо докладывай причину своего визита! — Стал раздражаться и краснеть высокий и тучный князь.
— Османские войска движутся к Дунаю и Пруту. Уже вскоре они будут на нашей земле, — неохотно отчеканил слова посланник. — Остальная информация обозначена в документах отправленных генерал-лейтенантом Масиловым.
От слов говорившего солдата у всех рядом стоявших людей словно ударила молния, а по улице разлетелся крик коменданта Ивановской заставы:
— Собрать весь отсутствующий сейчас офицерский состав через пять минут у меня в кабинете! Остальные за мной!
Глава 2
Малиновский рубеж
Солнце заходило за горизонт, словно ознаменовав конечную фазу нашего марш-броска из Ивановской заставы к подступам Дуная.
Батальон численностью в триста человек, в числе которых был и мой отряд, ещё вчера до заката был сформирован комендантом заставы и направлен на рубежи Дуная к Малиновскому острогу, где мы должны были по приказу из штаба занять позиции и удерживать переправу. Дав тем самым возможность собрать и перенаправить войска на Измайловскую заставу, которая не только была укреплённым рубежом защиты, но и весьма немалым населённым пунктом. Так как создавалась в населённой местности.
По приказу командования, мы должны были держать переправу двое суток с момента занятия острога, а после отступать к Измайловской заставе.
Также в приказе была поставлена задача не уничтожать её до самого отступления, а при отходе просто слегка повредить, что наводило мня на скрытый смысл в данном маневре штаба.
Уничтожение мостов и переправ, привело бы к изменению пути османских войск, и вынудило бы искать отмели и броды, на которых можно было выставить опорные заграждения, из пушечных расчетов окопавшись в выгодных позициях.
Но о таком и речи не велось вчера на экстренном совете. Все, что вчера звучало из уст коменданта получившего приказ, было.
Собрать батальон, в триста человек. Во главе данного формирования поставить на усмотрение коменданта заставы одного из старших унтер-офицеров.
Снарядить отряд всем необходимым для обороны занятой позиции.
Вот только снарядили нас как на заградительный убой. Если с боевым снабжением солдат всё худо-бедно было неплохо, то с остальным нет. Провизии было выдано в обрез, и её едва ли бы хватило даже на один день. Из оборонительного наступательного вооружения, не считая солдатского, нам выдали две лёгкие уже дышавшие на ладан пушки, и пять ящиков ядер.
При боевом столкновении такого запаса огневой мощи, хватит максимум на час боевых действий, если конечно сами пушки, на которых были видны трещины и сколы выдержат столько.
Как при всём этом штаб думал, задерживать османское войско двое суток я не представлял. На ум приходило только отвлечение врага пушечным мясом.
Пешими, имея в распоряжении только несколько телег, которые везли провизию и боеприпасы мы походили на пехоту, а не на кавалерийские войска, покидая стены Ивановской заставы, что естественно увеличивало время нашего броска к рубежу Дуная.
Весь вечер и ночь, и последующий день мы увязая в грязи пробирались к нужному месту, и вот когда нам осталось совсем немного. Пять семь километров. Всего-то обойти лесной остров и очередное поле, после него подняться на небольшой холм, у подножья которого стояла наша конечная точка, как оружейный залп огласил пространство.
Заржали от испуга запряженные в телеги лошади, а на землю стали падать раненые и убитые солдаты.
— Засада! — Заорал под свист из лесного массива кто-то из унтеров, а из подлеска раздался второй залп ружей.
Крики боли и ярости огласили поле, а солдаты, впадая в хаос неразберихи, становились лёгкой добычей для врага, который застал нас врасплох на открытой местности.
— Наизготовку с земли! — Заорал я, поднимая от одного удара подошвы сапога заградительный земляной вал.
Но моим солдатам не нужно было слышать меня, так как они уже готовились к слепой стрельбе по лесному массиву из положения лёжа.
И в этот момент с дальней кромки леса под свист и выкрики, размахивая саблями, на нас устремился конный отряд.
В это же время скрывающиеся в другой стороне леса вражеские солдаты произвели ещё один залп.
Взятые врасплох и не способные выстроить должную оборону наши солдаты становились лёгкой добычей, а нехватка воинской выучки и вовсе обрекала их на скорую смерть.
— Рассредоточится! Занять боевое построение! — Орал старший унтер-офицер.
Вот только большая часть солдат ринувшаяся исполнять выкрики главнокомандующего батальона, в своих потугах мешали друг другу.
Выстрелы моих солдат огласили поле, а вдали послышался хруст веток, после чего они с четверенек рванули к моему валу, занимая огневые позиции. Я же сотворив печать, призвал десяток от полутора до двух метровых змей, и натравил их на тех, кто скрывался в лесу. Делая их такого размера, чтобы врагу было сложнее в них попасть.
И тут по нашей куче называющей себя, рассредоточенным боевым построением ударили всадники.
Земля сотряслась разрывами и огненными всполохами вперемешку с воздушными ударами, которые также разрывались как гранаты, придавая огню ещё больше мощи.
Всадники же издавая свист и рычащие выкрики, скача верхом на конях стали брать нас в кольцо, начиная кружить перед нами, то и дело атакую солдат родовой силой и кривыми саблями.
За какую-то минуту с начала атаки из засады, на поле воцарился полный кошмар. То и дело на землю валились мёртвые солдаты, а те, кто сопротивлялся и даже пытался прорваться из конного окружения, стреляя из ружей, попадали в воздушные вихри и земляные ловушки. Вспыхивали живыми факелами и, крича в агонии падали в грязь, катаясь по земле пытаясь потушить обуявшее их пламя.
