Цитадель: дочь света - Марианна Красовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Советский Союз развалился, новая Россия все крепче становилась на ноги, но моя жизнь не менялась. Уходили одни дети, приходили другие. Только их привозили уже не на малиновых девятках и шестисотых, а совсем на других машинах. Словом, жизнь моя текла размеренно и гладко, я была спокойна и счастлива, до тех пор, пока я не встретила этого… болтливого. И блохастого.
Бред этого парня вдруг показался мне удивительно правдоподобным. Потому что никак он не мог знать про мои «места силы». Приступы головной боли я лечила только так, ведь лекарства мне вообще не помогала. Я достаточно часто разъезжала по полям, лесам, храмам и всегда что-то пела. Чем ужасно бесила иногда сопровождавших меня мужчин. Я редко возвращалась на одно и то же место, оно теряла для меня свою привлекательность. Сила влекла меня… Интуитивно я находила свой источник, чаще всего – на некотором расстоянии от цивилизации. Разве что сад мой нравился мне всегда. Но можно считать, что он тоже далеко от людей.
Я жила одна в избе в сосновом бору. Много земли вокруг принадлежала Павлу, часть – Веронике. Выросшие в некой детской коммуне, мы как могли берегли друг друга. Я знала, что Вероника ненавидела и боялась птиц, и к её приезду прогоняла всех пернатых. Павел не любил воду. Даже в ванной. Поэтому он жил в центральной Европе, а не в Америке. При попытке переплыть океан он бы, наверное, сошел с ума. Я не люблю город. Не люблю толпы людей. Ужасно не люблю пластиковые вещи. Поэтому Павел спроектировал для меня экологичный дом – деревянный, небольшой, с солнечными батареями, кстати. Сам спроектировал и сам построил. Там и было-то всего две комнаты – кабинет и спальня, да кухня, да ванная. Ну и погреб, конечно. И машина тоже была особая – с деревянной отделкой. Старый-старый уазик. Это уже подарок Вероники. А вот Даша была нормальная. Она особо ничего не боялась. Она просто гений была, вундеркинд.
– Галла, ты тут? – прервал мои мысли парень. – Они ушли. Скоро рассвет. Им еще спрятаться надо.
– Да кто «они»? – выкрикнула я.
– Оборотни.
– Вервольфы?
– Неее… – протянул парень. – Вервольфы – это высшие существа, а оборотни – прислужники. Верфольфы никогда никому не служат, они сами по себе. А оборотни подчиняются хозяину, у них нет самостоятельности.
– А если вервольф не сможет быть самостоятельным? – поинтересовалась я. – Или оборотень вдруг проявит волю?
– Вервольф вряд ли, – пожал плечами юноша. – А оборотню хозяин не позволит.
– Да здравствует насилие? – прищурилась я. – Короче, если вервольф спустился до оборотня, его прикроют, а если оборотень поднимется до вервольфа, его прикончат, так?
– Ну да, – поморщился мальчик. – Так и будет. И никто ничего не узнает.
– А кто хозяин этой стаи? – Трибунал, кто же еще? Они по всем реальностям эльфов ищут.
– Что-то мне подсказывает, что не для того, чтобы облагодетельствовать…
Парень хмыкнул неопределенно, потянулся, поймал и поправил на плечах мою шубку.
– Может, просветишь, чем и кому я насолила? – взглянула на него я.
– А что мне за это будет? Здрасте, приехали! А мне теперь что будет?
– Скажи мне, милый ребенок, а как же они меня все-таки нашли? – коварно поинтересовалась я. – Никогда не ловили и тут на тебе – заявились. Конечно, все на свете бывает в первый раз, но как тут оказался ты? Я смотрю, ты пытаешься себя представить моим спасителем, но я что-то сомневаюсь. Уж не за тобой ли они следили?
Парень заерзал и густо покраснел. Какой же он все-таки грязный!
– Так, я пошла домой, – поднялась я. – Шубу ладно, оставь себе. А я себе валенки. Как я понимаю, мне показана небольшая поездка за границу. Надо Вероничку предупредить, чтобы местность зачистили. А то ходят тут всякие, а потом серебряные ложечки пропадают.
– Ну-ну, – пробурчал вервольф. – Попробуй, смойся. Завещание не забудь написать только.
Я расстроено посмотрела на вервольфа. – А ну, оборотень, выкладывай все, что знаешь. Вервольф чихнул и покачал головой.
– Ты ж мне все равно не веришь.
Эх, молодо-зелено! Что мне теперь с ним делать? Оставить тут? Он вроде как меня спас, некрасиво. И вообще грязный он, худой, глаза голодные.
– Ох, горе ты мое! Есть хочешь?
Глава 3. Стая
Машинка моя стояла там, где я её бросила. С ключами зажигания. Никто не позарился. Ботинки тоже были на месте, что не могло не радовать. Скинув валенки на три размера больше, я с удовольствием сунула ноги в меховые ботильоны. Вот оно, счастье! Шубу мне тоже удалось отвоевать.
На остатках снега и грязи были следы… Здесь бегали какие-то крупные животные, похожие на собак. И запах стоял… Нет, запаха не было. Пахло мокрой землей, грязным снегом, свежим утром и немного бензином. Но был какой-то дух, чуждый этому миру, тяжелый, спертый и гнилой. Вокруг машины явно гонялись кругами, но внутрь не лезли, хотя двери были открыты. Я в какой-то момент порадовалась, что не одна. Ванюшка скривил нос, ему также не нравился этот дух. Вообще-то он был Иен из клана Чернохвостых. Но я быстренько перевела его имя на русский, окрестив Иваном.
Утро было солнечным и морозным. Грязь под ногами застыла причудливыми рытвинами. Небо звенело. Правда, звенело! Неужели вы никогда не слышали, как в поле морозным утром звенит воздух в вышине? Словно натянутая струна, словно робкие ноты скрипки, словно перезвон колоколов… А нет, колокола – это в церкви в ближайшей деревеньке. Во всяком случае, воздух словно вибрировал, пробирая дрожью до костей, перехватывая горло, наполняя грудь бодростью. Небо еще розово-желтое с одного края, облака словно зефир, сладкие-пресладкие. А машинка такая тепленькая, урчащая словно кошка…
Медленно, медленно, переваливаясь сбоку набок как утка, мы ехали по полю, хрустко, радостно ломая утренний лед, проваливаясь колесами в ямы. Вообще-то здесь была дорога, но в России зачастую это одно название. Путь домой занял почти два часа.
Наконец мы въехали на грунтовую дорогу, под сень вековых сосен.
Как же я люблю свой дом! Он похож на сказочный теремок. Окна украшены деревянной вязью, крыльцо
