Полное собрание стихотворений - Дмитрий Кленовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16
Для ваз, тончайших ваз чудесного Челлини,Венчавших славою печаль его чела,Сама Италия с улыбкою далаЖивую красоту своих волшебных линий:
Изгиб стены, рисунок стройных пиний,Неясный силуэт забытого дворцаИ трепетный узор садов, где без концаГорит орнамент роз, азалий и глициний.
Ему подарены, и в блеске ваз живут,От Комо - аметист, от Капри - изумруд,А пурпурный закат на зеркале Канала,
На rio спутанных Венеции моей -В изгибах легких ваз, среди других камней,Горит созвучием рубина и опала.
17
Ты помнишь? - мы были в ВерсалеВ осенний задумчивый день.Мы шумный Париж променялиНа эту бесшумную тень.
Ты помнишь, как серые стеныНас вывели в вянущий сад?Как ты покупала мадлэны,Как ты не хотела назад?
В аллеях листы монотонноЛетели с деревьев к земле,В замолкших фонтанах ЛатоныГрустили на желтом ковре.
И там, где туманней и глуше,Где все в неразбуженном сне, -Нашли мы этюды la Touch'аВ сонетах Henri de Regnier.
В бассейна бестрепетном лонеТвой образ терялся и гас.На этом загадочном фонеВсе было загадкой для нас.
Ты помнишь? В уютной коляскеНа нашем обратном путиМы только молчали, как в сказке,Мы слов не хотели найти.
Все то, что вернуться могло бы,Нам было так трепетно жаль, -И после мы поняли оба,Что мы полюбили Версаль.
18. В саду одной из старых вилл, на Комо
«Да, этот сад дает немало мне хлопот!Как только умерла графиня, сын графиниВ Париж уехал; там живет он и поныне;Не вижу я его уже который год.
Все пишет только мне: убавь, убавь расход.Живет он широко; читал о нем в газете.И вот пришлось совсем забросить розы эти,А жалко: - кое-как весь сад теперь растет!..»
Садовник замолчал... Спускалася прохлада...Аллеи узкие покинутого садаГрустили в сумраке вечерней тишины...
Кусты последних роз ко мне склонились ниже,И мне послышалось: «мы умереть должны: -Цветы оранжерей так дороги в Париже!»
19. Амальфи. Монастырь
Сквозь рамку белую старинной колоннадыИ ветви пыльные скучающих оливСверкает небосклон, и город, и залив,К которому сойти зовут ступени сада.
Быть может, там, внизу, и воздух и прохлада,Но солнца южного так радостен призыв, -И жалко двигаться... Сегодня я ленив;Мне чудно хорошо, мне ничего не надо...
И мне мерещится сквозь дымку снов моихКакой-нибудь монах, который меж другихЗдесь так же сиживал и так же спал, наверно,
В дни жаркие, пыхтя, сосал большой лимон,Дарами прихожан смущал неверных женИ в келию таскал из погреба фалерно.
20
Вы в hall'е моего отеляСегодня были в пять часов;Пройдя по бархату ковров,Вы на одно из кресел сели.
Вы две газеты просмотрели,Пока швейцар, без лишних слов,Принес вам список всех жильцовЗа две последние недели.
И над бумагой небольшойВы наклонилися. ПоройВаш взор туманился заботой.
Вы просмотрели, не нашли,Вздохнули, встали и ушли... -Я полюбил вас отчего-то!..
21. Фьезоле. Монастырь св. Франциска
Как ни старался я монаху объяснить,Что год тому назад, свободно, без преграды,По узким келиям и по аллеям садаЧасами целыми один я мог бродить, -
Меня не согласился он пустить;И отвернулся я с невольною досадой.О, только пять минут, - мне большего не надо!За пять минут я все успею пережить!
Но он захлопнул дверь, и только на мгновеньеУвидел я аллей знакомых направленье,Колодец с розами, узор седых олив
И ту скамейку, где с безумною печальюЯ столько раз мечтал, о мире позабыв,Глядя, как небосклон сливался с синей далью...
22. Воспоминанья об Италии
О, эти мелкие, прелестные деталиПоездок! Реализм меж этих вечных снов!Журнал, потерянный в тиши пустых садов;Билет, украденный в Болонье на вокзале;
Лимон, зацепленный гондолой на канале;Мошенник, знавший пять нелепых русских слов;Плохой бенедиктин в Орвьето; семь часов,Что в Кьюзи, кажется, мы пересадки ждали...
Воспоминания еще недавних дней,Картины лучшие Италии моей, -Простите! - в памяти я вас поставлю рядом
С мальчишкой, что просил подачки битый час,С ризотто спорченным и этим псом, что разЯ в Тиволи кормил швейцарским шоколадом!
III
23
Печаль моих стихов я посвятил давноГлазам задумчивым, глазам печальным вашим.Им было, помнится, в моих читать дано:Они поэтому еще мне были краше.
Теперь вы далеко... Я знаю, вы ужеЗабыли обо мне. А я... - сознаться больно, -Но сердце новым снам и новой госпожеМолилося не раз, хотя бы и невольно.
– Быть может, как-нибудь случайно к вам дойдетТа книга, где мои заставлю вянуть песни,И ваш забывший взор с досадою прочтет,Что кто-то для меня был даже вас прелестней.
И будет странно вам. Среди знакомых строкВам что-то станет вдруг безумно незнакомо;И вы прошепчете: «Он так писать не мог!Я вместе никогда с ним не жила на Комо!
Я говорила “Вы”! Мои не те меха!Фиалок никогда я не ношу весною!»Но что-то вдруг блеснет сквозь диссонанс стихаКакой-то ласкою знакомою, родною...
И это чуждое для вас по временамВам так покажется на прежнее похоже, -И не поймете вы... Поймите же, что все жеПечаль моих стихов я посвящаю вам!..
24
У Музы моей золотистые кудри,Небрежный и ласковый взгляд;Туманные слезы плененных жемчужинНа пальцах усталых горят.
Она не одета в прозрачные тканиИль в ярких материй узор;На ней, как в простом современном романе,От Ворта закрытый tailleur.
Какой-нибудь камень, чудесный и редкий,В ее не играет кудрях.Черты закрывает густая вуалетка,Перчатки на тонких руках.
Весенних фиалок букет ароматныйПриколот к ее шеншила; -Она непослушна... она непонятна...Она бесконечно мила...
По целым неделям порою, быть может,Ко мне не заходит она;Тогда мое сердце почти не тревожитМираж мимолетного сна.
Бесцельно проходят часы за часами,Мой вечер мучительно тих,И я разрываю, листы за листами,Начало элегий моих.
Но часто, в часы одиноких мечтаний,Когда за рабочим столомЯ жду невозможных и странных свиданий,Скучаю, не зная о ком;
Когда в моем сердце сильнее рыдаетПечаль непонятного сна, -Я слышу, как двери она отворяет,Я вижу, как входит она.
С небрежной улыбкой, с насмешливым взглядом,Она - и я это хочу! -Садится со мною доверчиво рядом,Плечом прикасаясь к плечу.
Упрямые кудри лениво отводит,Снимает перчатку свою,По белой бумаге внимательно водитПослушную руку мою.
И я отдаюсь мимолетным миражам,И долго, близка и нужна,Слова за словами, за фразами фразыМне тихо диктует она...
И вечер проходит, и сказкою хмуройИграет метель за окном.Высокая лампа в плену абажураГорит одиноким пятном.
Неясною лаской, истомой невнятнойКасается дрема чела,И легких фиалок букет ароматныйГрустит на ее шеншила...
25-26. В Финляндии
