Донбасский дневник - Яна Кович

– Домой вернись и тут переживай.

– Свалили из Е. и трясутся на пляжике.

– В родном городе меня ждут, а тут я никому не нужна.

– Ладно, женщина свалила и свалила, понять можно, но когда мужики валят – противно до омерзения.

– У меня знакомый свалил на море с мамой, звонит оттуда: «Я на море. А вас там еще не разбомбили?» Ну, вот что такому дебилу сказать?

– Шлак уехал, металл остался.

– Дядю Витю сюда бы пригласить, пусть на родине погостит.

Никто не знает, район Ватутино бомбить будут?

Не хмурьтесь. По крайней мере, вы проснулись, а в наше время это уже немало.

Если останемся живы, дома нас будут ждать только кредиты и тараканы, если с голоду не помрут.

Людей с Булавинки предупреждают: в 14–15:00 прятаться, будет обстрел.

Нацгвардия в Ольховатке. Стреляют по Веровке.

Утро начинается не с кофе…

Больных из ЕМЗ ночью будут опускать в подвал.

5:30. Ватутино. Бомбят очень близко. Слышны и залп, и полет снаряда, и взрыв. Насчитали шесть взрывов. Говорят, стреляли из минометов в район Енакиевского моря. По слухам, разбили кафе «Три пескаря».

Майдан убил во мне украинца. Теперь я русский.

Поймали двух наводчиков, переодетых бомжами.

Нашла в кармане шубы 10 гривен. Давненько я так не радовалась!

Проснулся утром в сепаратистской кровати с сепаратистским настроением. Почистил свои сепаратистские зубы, а на сепаратистскую работу не пошел. Некуда. Бомбят. От сепаратизма отучают.

– Откуда на Ватутино слышны взрывы и автоматные очереди?

– Вероятно, Булавинка, возможно, Щебенка, не исключены Углегорск, Корсунь и Александровский, а также Ольховатка, Пантелеймоновка, Нижняя Крынка и Криничная.

Гроза. С каким удовольствием слушаю раскаты грома!

– Мама, детки ведь не умирают в пять лет?

Не дай вам бог отвечать на подобные вопросы, глядя в глаза своих детей.

– Что сейчас происходит в городе?

– Ждем оккупации.

В Углегорске тихо. Снаряды раз в десять минут летают. Много разрушений. Взорван мост. Углегорск взят. Нацики взломали кафе, сидят на улице, отдыхают. По предварительным данным, погибло три мирных жителя.

Бомбят Ясиноватую. На Булавинке снаряды попали в шахту и электростанцию.

С коксохима отпустили дневную смену.

ДонЖД перешла на трехдневный режим работы.

Снаряд попал на ЕМЗ. Завод остановлен.

Сидеть и слушать, как бомбят твой завод, который дед эвакуировал, отец восстанавливал, и не иметь возможности ничего сделать. Дикость какая-то!

5:30. На Ватутино слышны звуки взрывов.

Когда все закончится, пропью всю зарплату!

На коксохим попало два снаряда.

Закрыт хлебный ларек.

Купил скотч за 25 гривен. На нем маркером написана довоенная цена – 7 гривен. А что? Скотч нынче в цене. Все стекла заклеивают.

Автобус до границы с Россией – 300 гривен, в Крым – 450.

Всё! По подвалам больше не хожу! Добежал, а там на двери табличка: «Посторонним вход воспрещен. Только для своих!».

Говорят, на Фильтровальной попали в почту и электростанцию.

– И все-таки ситуация облагораживает. Стал здороваться сосед, который двадцать лет не здоровался.

– Ситуация ни при чем, это он с перепугу.

– Не, не с перепугу. Облагородился человек. Вчера картошкой поделился, сегодня – вареньем.

– Люди, кто знает, какой флаг над исполкомом?

– Наш.

– Наш – это чей?

– Наш – это наш!

Говорят, ополченцы забрали всех раненых из ЦГБ.

Говорят, мэр предлагал повесить укровский флаг. Они, мол, увидят его и бомбить не будут.

21:00 – сильные взрывы. Весь подъезд убежал в подвал. Сидим в коридоре.

– У меня каждый взрыв вызывает тоску, потому что это чья-то жизнь, чей-то дом…

– Или огород. Сегодня копал картошку. Бабахнуло рядом с дачей. Картошка сама выпрыгнула.

В том году на дачах все градом побило, и в этом. Только тогда это был другой град. Тот, который замороженный дождь.

Всю жизнь хотели, чтобы завод перестал дымить, а теперь понимаем: это было счастье!

На Фильтрах сгорели три частных дома и магазин.

– В 14:30 после обстрела отключился свет. Хлебозавод закрыт до понедельника.

– Подумаешь, у нас и газа нет.

– А вы откуда?

– Из Нехотеевки. На кострах готовим. Ну, когда есть из чего…

Теперь вопрос: «Ты ночевал(а) дома?» – не воспринимается как бестактность. Все живут в подвалах.

Температура +36 °С. Привезли хлеб. Очере-е-едь… Но все стоят.

– Мне одной страшно, когда тихо?

– Меня тоже напрягает эта жуткая тишина. Если на улице появляется пять человек одновременно – это уже толпа.

Оказывается, мир прекрасен, в особенности когда он не находится в состоянии войны.

– Оказывается, как мало нужно для счастья: всего лишь мир, дом и родные рядом.

– Да! А не флаг, гимн и «державний суверенітет».

«Слава Украине»? Да фу ей теперь, раз территориальная целостность важнее целостности людей.

Зато теперь у всех одинаковое меню. Сегодня, например, рыба. Кто-то наловил в Енакиевском море и продавал во дворе задешево. Теперь из всех окон несет жареной тиной. Если радость на всех одна, то и рыба. Зато все дворовые коты безмерно счастливы.

– Есть ли передержка для животных?

– Нет.

– У нас восемь собак и пять кошек. Вывезти нереально, а бросить – бесчеловечно. Вот и будем тут сидеть.

Из дома напротив хозяева уехали, бросили во дворе кота с собакой. Сидят возле калитки, смотрят голодными глазами на улицу. Подкармливаю их каждый день. Что мы, не люди?

Люди! Трамвай пошел! Дворник заметает! Даже звуки взрывов не так напрягают.

На Первомайке упал снаряд. Выбиты окна, осколками повреждены заборы и деревья. Никто не пострадал.

По 905-му поселку бьют. Когда наступило затишье, вылезли из подвалов. Я пошел травы кролям накосить. А тут ка-а-ак бахнет. Но я не струсил, а гордо и смело упал лицом на асфальт.

Бьют по Юнкому.

Укры заняли поселок Широкий, пошли на Кировское.

В Углегорске погибло семь мирных жителей.

Укры взяли Ждановку.

При приближении укров в Интернете стали появляться призывы сдавать адреса ополченцев, которые чередовались с уверениями, что в Славянске ДНРовцы давали людям консервы для животных, а укры пришли и стали раздавать красную икру.

Скоро все станет на свои места, и вы, а может, и мы будем жить в нищей стране. Но есть одно «но»: мы были против!

Кто с Первомайки и будет сидеть в подвале, приглашаем: ул. Первомайская, 18, 4-й подъезд, подвал. Мы взяли с собой карты, «Мафию», «Монополию». С собой прихватить табурет. Отвлечемся немного от войны!

Даешь Первомайку в каждом подвале!

Переименуем бомбоубежища в «Клубы знакомств по интересам»!

Проведем конкурс «Мисс подвал»!

– А если я живу на Раздоловке, стульчик выделите?

– Я выделю! И стул, и Интернет, и подвал с кофе!

Предлагаю подвалы и погреба соединить подземными ходами, чтобы в гости ходить.

В 18:00 в городе пропал свет, отключился стационарный телефон.

11:00. Стала вода.

– А вы заметили, что все уже привыкли к войне? Раньше в голосах дикторов звучали гнев, сочувствие, негодование, когда они говорили о жертвах, а теперь только утомленная скука: «А! Они до сих пор воюют? Надоели!»

– Что делать? Люди ко всему привыкают.

– Ко всему – ладно. Но к войне привыкать нельзя!

– Наоборот, это хорошо. Вот в нашем подъезде, например, в первый день бомбежки все бегали в подвал, на второй день – половина, на третий и четвертый – никто. Более того, при взрывах народ высыпал на балконы покурить, обсудить с соседями, откуда и куда бьют.

Люди устали бояться и сидеть в подвалах (правда, из некоторых их выгнали). Да и в квартирах вечером без света, воды и связи тошно, и народ потянулся на свежий воздух. Кто-то принес баян, и до начала комендантского часа во дворе пели и танцевали, не прерываясь даже во время обстрела.

Дали воду! Ур-р-ра!!!

Еще урее – дали свет! Через полтора часа заработал телефон, Интернет. Здорово, но где-то в глубине души жаль баяна…

Жизнь нужно прожить так, чтобы США наложили на тебя санкции.

Скоро для всех нас наступит новый праздник. Я еще не знаю, как его будут называть, но в этот день мы будем отмечать окончание войны в Донбассе. С огромным нетерпением жду этот день, ведь когда он настанет, я наконец-то смогу вернуться домой!