День «N». Неправда Виктора Суворова - Андрей Бугаев

В Прибалтике события развивались следующим обра­зом. 4-я танковая группа, с ходу преодолев сопротивление правого фланга 11-й армии Северо-Западного фронта[16], уже к концу первого дня войны продвинулась на 30-40 км в глубь советской территории и передовыми соединения­ми вышла на рубеж реки Дубисе в 35 км северо-западнее Каунаса. На следующий день продвигавшимися южнее соединениями 16-й полевой армии город был взят. От границы на север, тесня сохранившую боеспособность 8-ю армию, медленно наступала 18-я полевая немецкая армия. Ее 291-я пехотная дивизия, продвигаясь вдоль побережья, уже 22 июня вышла к Лиепае, но, встретив ожесточенное сопротивление, вынуждена была остано­виться, блокировав город.

23 июня согласно директиве № 3 народного комис­сара обороны[17] командование фронта предприняло контрудар, к которому сумело привлечь 12-й мехкорпус и одну дивизию 3-го мехкорпуса. Вообще следует отме­тить, что при столь глубоких прорывах танковых груп­пировок противника в первый же день войны в бой были втянуты и некоторые дивизии расположенных во втором эшелоне мехкорпусов. Вывести, их из боя для последую­щей перегруппировки и контрудара под непрерывными налетами вражеской авиации было невозможно. Тем не менее почти трое суток советские танкисты вели ожес­точенные бои, сдерживая противника, и лишь потеря материальной части заставила их выйти из боя. 25 июня немцам удалось занять Телыияй, 26-го - Шяуляй, 27-го пала Лиепая, и в тот же день 291 -я пехотная дивизия вер­махта ворвалась в Вентспилс. К 29 июня передовые части немцев были уже под Ригой. После разгрома 11-й совет­ской армии и поражения 3-го мехкорпуса между фланга­ми Северо-Западного и Западного фронтов образовался внушительный разрыв, закрыть который было нечем. 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы про­двигался вперед, почти не встречая сопротивления, и уже 26 июня занял Даугавпилс и форсировал Северную Двину. Удалось захватить плацдарм на восточном бере­гу реки в районе Крустпилса и 41-му моторизованному корпусу, наступавшему северо-западнее. Здесь немцы были на короткое время остановлены подошедшими соединениями 27-й армии и контратаками подтягива­ющегося 21-го мехкорпуса. Не потеряла окончательно боеспособности и отошедшая к Риге 8-я армия. И все же прочную оборону организовать не удалось. Уже в начале июля столица Латвии пала, и немцы продолжили успеш­ное наступление в Эстонии и на Псковско-Островском направлении. Наибольшего успеха сумели добиться войска группы армий «Центр». Моторизованные корпуса 3-й танковой группы буквально растрепали левофланговые дивизии 11-й армии. Уже 24 июня был взят Вильнюс, 25-го — Молодечно, 26-го передовые части 39-го моторизован­ного корпуса ворвались на окраину Минска. Здесь они встретили сопротивление выдвинувшихся соединений 13-й армии, до 28 июня успешно отражавшей танковые атаки.

Понимал ли генерал Павлов, что уже на второй день войны основные силы вверенного ему Западного фронта оказались по существу в полуокружении? Если и пони­мал, мог ли предпринять что-либо иное, чем контрудар против сувалкской группировки немцев? Вряд ли.

Доложил о создавшемся положении в Ставку[18] Б.М. Шапошников[19] и попросил разрешения на отвод войск из Белостокского выступа на линию старых укреп­ленных районов. Такое разрешение было получено, но к этому времени пути отхода были практически перехваче­ны немцами в районе Минска. Для намеченного же ди­рективой № 3 контрудара предполагалось привлечь 6-й механизированный и 6-й кавалерийский корпуса 10-й армии и 11-й мехкорпус 3-й армии. Однако части 6-го кавкорпуса при выдвижении к рубежу развертывания подверглись массированным ударам с воздуха и понесли катастрофические потери. С 3-й армией, втянувшейся уже в бои на широком фронте, связь установить не уда­лось. Таким образом, в распоряжении заместителя ко­мандующего фронтом генерала И.В. Болдина, на кото­рого было возложено общее руководство наступательны­ми действиями, оказался лишь 6-й мехкорпус. И здесь советские танкисты, выдвинувшись под непрерывными бомбежками из района Белостока, сумели нанести юж­нее оставленного 23 июня Гродно сильный удар. И здесь очень скоро уничтожены были почти все наши танки, и соединения 3-й армии вынуждены были отступить на юго-восток и восток в сторону Налибокской пущи, на Новогрудок. Отступить в обозначившийся к тому време­ни огромный котел.

Не лучше обстановка складывалась и на левом кры­ле Западного фронта. Рассеченная ударом 2-й танковой группы 4-я армия отходила вдоль Припяти на Пинск и Слуцк. Оказавшийся в глубоком тылу героический гар­низон Брестской цитадели отбил взятые с налета форты и готовился к смертельной схватке. Контрудар 14-го мехкорпуса даже не задержал продвижение противни­ка. Уже к вечеру 22 июня немцы ворвались в Кобрин. 23 июня пала Береза, 26-го — Слуцк, 27-го — Барановичи и, наконец, 28 июня отклонившийся юго-восточнее 24-й моторизованный корпус 2-й танковой группы занял Бобруйск. В тот же день немцы овладели столицей Бе­лоруссии, а на следующий день восточнее Минска за­мкнули кольцо окружения вокруг большинства дивизий 10-й и 3-й армий и части сил 13-й армии. Разрозненное сопротивление советских частей в районе Новогрудка продолжалось до 8 июля.

Совершенно по-иному развивались события в полосе Юго-Западного фронта[20]. И здесь моторизованным кор­пусам 1-й танковой группы удалось прорваться на стыке 5-й и 6-й советских армий. 23 июня был взят Новоград-Волынский, 25-го Дубно и Луцк. Но командованию фрон­та и представителю высшего командования Г. К. Жукову удалось стянуть для контрудара полностью или частично шесть мехкорпусов фронта (4-й, 8-й, 9-й, 15-й, 19-й и 22-й). В район боев подошли также три стрелковых корпу­са (31-й, 36-й и 37-й). Удар по левому флангу 1 -й танковой группы со стороны Луцка наносили 9-й и 19-й мехкорпу­са, по правому — из района Броды на Берестечко 15-й, 8-й механизированные корпуса и танковая дивизия 4-го мехкорпуса.

8-му, 9-му и 19-му мехкорпусам для выхода на рубежи развертывания пришлось преодолеть под воздействием немецкой авиации от 200 до 400 км, что предопределило известную несогласованность и разновременность ударов. Тем не менее с 23 по 30 июня в районе Луцк - Радехов — Броды — Ровно развернулись ожесточенные танко­вые бои. И шли они с переменным успехом. Так, подвиж­ная группа 8-го мехкорпуса сумела даже выбить против­ника из Дубно. В этих боях советские мехкорпуса понес­ли тяжелые потери, но и немцы оставили немало разби­тых и сожженных машин. Лишь 28 июня соединениям 3-го моторизованного корпуса удалось ворваться в Ров­но[21]. В тот же день 6-я полевая армия вермахта овладела Ковелем, однако дальнейшее ее продвижение было оста­новлено соединениями 5-й советской армии[22]. Успешно действовали и стрелковые соединения Юго-Западного фронта. В районе Равы-Русской части 41-й стрелковой дивизии контратаковали противника и 23 июня, отбро­сив фашистов за государственную границу, продвину­лись до 3 км в глубину польской территории. Под Перемышлем немцы встретили особо упорное сопротивление. Город был взят с ходу частями 17-й полевой армии, но к вечеру отбит и удерживался частями 99-й стрелковой ди­визии до 27 июня[23]. В результате лишь к 29 июня немцы смогли выйти на ближние подступы к Львову Все же в результате тяжелых оборонительных боев соединения фронта понесли тяжелейшие потери и оказались обеск­ровлены. Мехкорпуса потеряли большую часть танков, а вместе с ними и способность к активным действиям. Ударную же силу группы армий «Юг» 1-ю танковую груп­пу разгромить, конечно же, не удалось.

Можно по-разному относиться к итогам первой неде­ли боев. Я знаю людей, которые искренне считали и счи­тают, что уже тогда исход борьбы был предрешен. Знаю и других, чье мнение диаметрально противоположно: Советский Союз спасли от краха союзники, оттянувшие на себя часть сил вермахта. Сколько людей, столько и мнений.

И тогда, в начале июля, растерянные военные, дер­жавшие откатывающийся от границы фронт, и растерян­ные граждане огромной страны в глубоком тылу всё ждали, что же скажет о нагрянувшей войне Сталин. А он... молчал. Впервые за долгие годы вождь был пос­тавлен в ситуацию, когда невозможно было обнародовать дежурную полуправду. И он все еще ждал чего-то и мол­чал. И молчание это красноречивее всех слов подтверж­дало масштабы произошедшей катастрофы.

Дело даже не в том, что за семь дней боев были потеря­ны Литва, большая часть Белоруссии, Латвии и немалая часть Западной Украины - мобилизационные ресурсы оставались еще огромными. Просто как-то уж очень лег­ко немцам все удавалось, и грозные, казалось, мехкорпуса выходили из боя командами безмашинных экипажей, и авиационный парк таял на глазах, и армейские склады в лучшем случае были взорваны, а в худшем достались противнику нетронутыми, и поговаривали уже о сотнях тысяч пленных... А главное, очевидным казалось, что немцы перегруппируются, покончат с агонизирующими дивизиями Западного фронта и пойдут дальше. И кто их встретит? Кто прикроет мобилизацию и развертывание вновь прибывающих войск? И где гарантия, что этим новым частям и соединениям удастся больше, чем армии прикрытия?