Мастер Зеркал Книга I - Игорь Лопарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вокруг стола бегали двое. Первое, что мне бросилось в глаза, это жутковатая нескладная фигура. Вся какая-то серая, неприметная, словно замотанная в длиннющий бинт из некрашеной холстины. И тем контрастнее на сером лице выделялись багровыми мерцающими углями жуткие буркала. Явно, какая-то нежить.
Вторым участником, вернее, участницей, забега вокруг стола была молодая полураздетая девчонка. Как я предварительно для себя оценил, в самом соку. Видимо, моя оценка и оценка, которую ей дало это перебинтованное недоразумение, в общем-то, совпадали, и мы оба хотели её, гммм, употребить. Другое дело, что нежить просто хотела деваху схарчить, а я рассчитывал несколько на другое. И тут моё желание вошло в непримиримое противоречие с желаниями этой пыльной мумии.
А раз так, то мумия эта явно лишняя. Поэтому я храбро подскочил к столу, и, широко размахнувшись, опустил свою палку на череп умертвия. И… ничего не произошло, если не считать того, что палка выбила небольшое облачко пыли из головы этого забинтованного скелета. Мертвяк клацнул несколько раз желтыми крупными зубами и двинулся на меня.
— Беги отсюда! — заорал я девчонке, причём, совершенно зря. Когда я мельком обернулся, то её давно уже и след простыл, только откуда-то из коридора доносилось тихое хныканье и прерывистые всхлипы. Мумия же была уже в метре от меня. Я изо всех сил ткнул её палкой в грудь. Никаких видимых повреждений умертвие не получило, разве что мне удалось оттолкнуть его на пару метров. Если так дело пойдёт, то этот умрун вместо девчонки схарчит меня. Я был решительно против. И тут мой бестолковый мозг таки нашёл решение создавшейся проблемы.
Я вынул из-за пазухи небольшой флакон и откупорил его. Как я мог забыть? Я же на всякий случай из монастыря прихватил воду из источника Девяти Небес. Дождавшись, когда умертвие окажется в метре от меня, выплеснул содержимое флакона прямо в тлеющие адским огнём глазницы. Глаза умруна почернели. От его черепа обильно повалили клубы зеленоватого, очень вонючего дыма. Ходячий скелет некоторое время слепо тыкался в стол и стены, скрипя и громыхая костями. Я, орудуя палкой, аккуратно направлял его к раскрытому окну, и минут через десять моя тактика дала результат. Неугомонная мумия вывалилась наружу со второго этажа.
Я взял ночник и, держа его на вытянутой руке, выглянул в окно. Под окном лежала россыпь разнокалиберных костей, перевитых серым бинтом. Поодаль валялся череп. В глазницах его было темно. Значит, умруна я таки упокоил. Теперь в борьбе за обладание девичьими прелестями у меня конкурентов нет.
А дальше всё пошло, как по маслу. Всхлипывающую девчонку я подобрал в коридоре и вернул в комнату. Окно закрыл, а то ещё кто-нибудь в гости залезет. Усадил пострадавшую на кровать, обнял и долго успокаивал, поглаживая. Незаметно поглаживания стали взаимными и совсем перестали быть успокаивающими, а потом как-то и вовсе сменились другими, весьма активными действиями.
В результате, я не выспался. Совсем не выспался. Потому, что всю ночь не спал. Но я не жалуюсь. И не жалею. Совсем даже напротив.
А спустя несколько дней я уже входил в ворота Фиуссы, города, стоявшего на самой границе Пустошей. Поскольку я не имел ни денег, ни родственников, ни знакомых, ни покровителей, то для меня была одна дорога. Стать студентом местного городского училища-интерната, где готовили молодёжь к службе в частях Ордена Паладинов Почившего Бога, сражавшегося с демонами и порождениями Пустошей.
[1] В это время эманации Инферно по каким-то причинам резко усиливаются, и те, кто в эти дни находится на территории Пустошей, становятся жертвами мощных и воздействующих на все органы чувств галлюцинаций. Особо чувствительные люди, даже находясь вне Пустошей могут быть подвержены этой напасти.
Глава 2.1 — Утро добрым не бывает
Утро добрым не бывает. Это знают все. И моё мучительное пробуждение ещё одно тому подтверждение. Этой ночью мой сон то и дело прерывался, и я приходил в себя, весь покрытый липким потом, жадно глотая воздух. Как будто в этом сне я плавал под поверхностью тёмных вод священной Жёлтой реки, пытаясь поймать молодого водяного дракона за скользкий хвост, покрытый мелкой радужной чешуёй,
Сразу, как только я заснул, моё сознание провалилось в то самое пространство сна, где я снова и снова пытался вспомнить, кто я, откуда я, зачем я. Мой сон водил меня по кругу. Казалось, только руку протяни, и схватишь кончик нити, потянув за которую размотаешь весь этот таинственный клубок и обретёшь пропавшую память о более, чем пятнадцати годах своей жизни, украденную непонятно кем и непонятно, с какими целями. Но кончик нити снова ускользал, издевательски касаясь внешней стороны ладони протянутой к нему руки.
В результате я просто проспал утренние занятия и успел только к третьей лекции. Как только я вошел на территорию, где располагались учебные корпуса, то заметил, что навстречу мне идут два приятеля, не разлей вода. Ребята были по-крестьянски основательные, хотя звёзд с неба и не хватали, но на своём третьем, выпускном курсе, они были у преподавателей на хорошем счету. Точка соприкосновения с ними у меня была всего одна, но серьёзная. Дело в том, что они были начинающими лутерами, и через них я пытался пристроиться в одну с ними команду. Дело это было денежное, но опасное для жизни и не особенно приветствуемое в нашем учебном заведении. Хотя, если наниматься простым кнехтом-демоноборцем в Орден, то там продолжительность жизни тоже не шибко большая, а условия существования в орденских казармах не в пример хуже, чем у лутеров, у которых водились денежки, и, поэтому, они многое могли себе позволить.
— А чо смурной-то такой? — едва удержавшись, от того, что бы заржать, аки конь, спросил Мачен, один из этих весельчаков, — заболел, или влюбился?
— Да просто не выспался, — ответил я. Грубить нельзя. От этих смешливых полудурков слишком многое зависит.
— Может, задержался у какой нить отзывчивой прелестницы? — продолжал беззлобно глумиться второй, которого звали Анчот.
Хотя оба знали, что я временно зарёкся ходить по женским комнатам нашего общежития. Поскольку, совсем недавно меня, буквально, преследовала одна особа. Не, не страшная, и даже умнее многих. Но одержимая мыслью, что у неё должен быть парень. И, не просто абы какой, а непременно во всём ей послушный, принадлежащий только ей и взирающий на неё, как на высшее существо. Подкаблучник, из
