Муж в наказание-2. Свобода любой ценой (СИ) - Лорен Лена

— Не получишь ты от меня ничего. Ты недостоин ни секунды моего внимания! — цежу сквозь зубы, поддавшись ненависти, всколыхнувшейся в груди с новой силой.

Он двумя пальцами берёт меня за подбородок и заставляет посмотреть на него.

— Где твои вещи? Он выбросил их?

— Что? Какие ещё вещи?

Глубокий вдох — протяжный выдох, словно у него возникли трудности с контролем собственного гнева.

— Всё должно было быть не так, — вполголоса произносит он, скорее, себе, чем мне. — Не так, чёрт возьми.

— А как? Наверное, я должна была сдохнуть, чтобы не доставлять тебе хлопот?

По привычке Эмир не отвечает на мои вопросы, упрямо следуя своим прихотям:

— Ты знаешь причину, по которой Рифат сохранил ребёнка? Он тебе что-либо говорил об этом вообще?

— Может быть, потому что у Рифата есть крупица человечности? Ты не думал об этом? Не все такие ничтожества, как ты, Эмир!

Уйдя в раздумья, Эмир качает головой.

— Как бы я хотел, чтобы твои слова были правдой, но нет. Дело не в человечности, — потирает он свою щетинистую челюсть. — Тут что-то другое. Рифат запасается козырями.

Он намеренно переворачивает всё с ног на голову. Это тактика, я убеждена. Таким образом Эмир желает настроить меня против Рифата. Только вот я одного понять не могу — что вдруг изменилось? Совесть взыграла? Не уверена, что у такого человека она имеется.

— Я не желаю выслушивать этот бред.

Пропустив все слова, он подхватывает мою левую руку, шершавыми пальцами скользит вверх по коже, пока не обнаруживает кровоподтеки, о которых я совсем забыла. Синяки на внутренней стороне плеча, представляющие собой три небольших лиловых кляксы в форме пальцев, уже практически сошли, но от Эмира ничего не скроешь. При виде них его глаза наливаются кровью. Он плотно стискивает свою челюсть и нахмуривает брови, как будто ему не всё равно.

— Это что такое? — орёт он как взбесившийся. — Это он тебе сделал? Скажи, он бьёт тебя? Диана, ответь, он делает тебе больно?

Как же смешно слышать нечто подобное из его уст.

— Больно? Делает ли он мне больно? — не сдерживая себя, нагло смеюсь ему в лицо. — Эта боль ничто в сравнении с тем, какую боль ты причинил мне! Эти следы — пустяк в сравнении с незаживающими шрамами. Синяки сойдут, а ненависть к тебе будет жить во мне вечно!

— Диана... — сдавленно он произносит.

— Что, Диана? Что тебе нужно от меня? — мой голос переходит на выкрик.

В истеричных припадках я набрасываюсь на него с кулаками. Всего лишь пару ударов удаётся сделать, а потом он ловит мои руки за запястья и прижимает к своей груди.

— Успокойся, нас могут услышать.

В этот момент из-за угла весьма кстати показывается София. Её изумлённый взгляд мечется от меня к Эмиру. Так она выбирает, кто будет её первой мишенью.

— Эмир? Что она тут делает? — презренно она проговаривает, указывая на меня пальцем. — Я ищу тебя повсюду, а ты тут с этой?!

Не желаю становиться свидетелем семейных разборок. Выдираю свои руки и проскальзываю между Эмиром и стеной. Останавливаюсь, оборачиваюсь, потому что сказать кое-что напоследок забыла. Эти слова на протяжении четырёх месяцев ждали своего часа.

— Гори в аду, Эмир! Гори в аду вместе со своей чокнутой семейкой!

София освобождает проход и бежит в объятья к своему... А кто он ей вообще? Муж, любовник, соучастник, сильнейшая одержимость? Кем бы он ни был для неё, для меня этот человек канул в небытие. Эмоции, которые он вызывает у меня — остаточный эффект. Но и это пройдёт.

— Если я ещё хотя бы раз увижу тебя рядом с ним, я убью тебя и твоего жалкого выродка! — грозно летит в мою спину внеочередная порция яда от Софии. — А ещё лучше расскажу Рифату! Скажу, что ты ошиваешься рядом с моим законным мужем. Надеюсь, ты поняла меня?

— Тогда посади своего законного мужа на поводок! — с коварной улыбкой отвечаю я, уходя от проблем с гордо поднятой головой.

Вам меня не сломить. Я больше не та доверчивая дурочка, что была прежде. Теперь моё доверие нужно постараться заслужить. Но Эмиру не помогут никакие старания. Из двух зол я выберу меньшее. Как раз к нему я и держу свой путь. Рифат наверное уже обыскался меня.

Войдя в торжественный зал, нахожу его фигуру, выделяющуюся от большинства других своей величавостью. Он по-прежнему общается со своими многочисленными друзьями и партнёрам. Нет никаких видимых следов тревоги и обеспокоенности. Он замечает меня среди гостей и жестом подзывает к себе.

— Да, брат, ты говорил, что твоя женщина в положении, но я и не думал, что прибавление ожидается уже совсем скоро! Как же ты смог так долго скрывать от нас? — щебечет незнакомый мужчина.

— Всё просто, Авраам, я предпочитаю не распространяться о своей семье, чего и тебе советую, — не отрываясь от диалога, Рифат привлекает меня к себе.

— Это мы уже поняли! Столько времени скрывать от нас такую красавицу не каждый сможет, — посмеивается усатый мужчина, вскользь глянув на меня. Будто Рифат четвертует его, если взгляд задержится на мне дольше секунды. — Если бы не та статья в газете, так и не раскололся бы!

— Когда просочилась информация обо мне и о Диане, я понял, что уже бессмысленно скрывать о нашей помолвке и о том, что мы ждём первенца. Считайте, что сегодняшний вечер состоялся только благодаря репортёрам и СМИ.

Ложь!

Всё, что сказал Рифат — чушь собачья.

Информация о помолвке и о моей беременности просочилась в массы неспроста. Это дело рук самого Рифата.  

Ему пришлось отстегнуть кругленькую сумму редактору газеты, чтобы они скомпоновали о нас новость и в определённый срок разместили в местной газете.

Всё, что написано в этой статье — наглая выдумка. Рифат пошёл на это для того, чтобы все вокруг думали, что я ношу его ребёнка. Первенца!

И у него получилось легко одурачить всех. Каждого присутствующего в этом зале. Отчасти в этом ему помог Эмир. Как выяснилось, обо мне и о моей беременности была в курсе только госпожа Бахар, но и она вскоре исчезла. На её месте теперь работает другая женщина. 

Есть предположение, что Бахар уволили сразу же после того, как узнали о подделке документов, но я больше склоняюсь к тому, что в её исчезновении замешан Эмир. 

А что касается Мерьям... Это вообще тёмный лес для меня.

Как-то раз Эмир обмолвился о том, что семейство Чалык предпочитают оставаться в тени и не распространяться о своих делах в бизнесе, о семьях, но я не думала, что прям настолько всё серьёзно. Имя Мерьям никто не произносит ни в обществе Рифата, ни даже дома. Складывается впечатление, что о её существовании вообще никто не знает, о их общем ребёнке тоже, а если кто и знает, то давно уже не вспоминает. Словно на воспоминания о Мерьям наложено вето.

Я нахожу это странным, тем не менее как и все не завожу о ней речь.

С недавних пор Рифат выбрался из тени. Не могу сказать, что именно послужило таким кардинальным переменам в его жизни, но интуиция подсказывает мне, что это также неспроста.

— Диана, желаешь произнести речь и от себя лично поблагодарить гостей за то, что они пришли поздравить нас? — вырывает меня из мыслей настойчивый голос Рифата.

Это не предложение. Я различаю чёткий призыв в его словах, отчего мороз распространяется по коже.

Лгать — его прерогатива. Я под этим всем не подписывалась.

— Нет, Рифат. Я не уверена, что смогу. Тут же столько народа.

— Очень зря. Твой турецкий безупречен, — целует меня в волосы, принюхивается.

— Одно дело общаться с тобой, а другое — на публике. У тебя получится намного лучше. Я рядышком... с то-б-б-бой пос-стою, — сглатываю вязкую слюну, когда вижу, как радужка его глаз вмиг окрашивается зловеще чёрным, вымещая тёплый оттенок зелени. 

Он отводит меня в сторону, пытается в душу заглянуть, думая, что ему это удастся. Не позволю.

— Диана, а где ты была так долго, позволь узнать?

— В туалете. Мне было плохо.

— Теперь тебе стало лучше? — с изрядной долей скептицизма произносит.