Выходец с того света - Издательство «Развлечение»

Тем временем они возвратились в первый этаж. Проходя мимо кухни, они услышали шум голосов среди которых несколько раз раздались слова: «Но, Грета, ведь об этом вы должны ведь заявить!» причем горничная отвечала: «Ведь это совсем не важно, ведь это не имеет ничего общего с убийством!»

Не долго думая, инспектор открыл дверь.

— В чем дело? — спросил он громко и резко. Фридрих, сидевший на кухонном столе, спрыгнул и сказал:

— Вот Грета, горничная, сегодня утром около семи часов видела господина поручика фон Росла недалеко от виллы!

Инспектор заинтересовался и подошел ближе. Девушка в смущении поправляла свой фартук, и потом, запинаясь, заговорила:

— Это было сегодня утром в седьмом часу, когда я вставала, чтобы закрыть окно моей комнаты, которое так неприятно хлопало от ветра. Я набросила платок и посмотрела в окно. И вот я видела, как проходил господин поручик фон Росла. Больше ничего не было.

— Откуда он шел? — спросил инспектор. — Я хочу сказать, в каком направлении?

— Он шел по направлению от предместья Бушвейлер.

— А когда вы до этого видели поручика в последний раз?

— Да вот, когда он дней пять тому назад был у барона.

— Не казался ли он вам расстроенным, смущенным?

— Да, так мне, казалось. Но ведь старый барин тогда страшно набросился на него.

— Да, неужели? Откуда вы это знаете?

— Я слышала это, когда случайно проходила мимо дверей.

— Вы расслышали отдельные слова? — раздался голос инспектора.

— Да. Старый барин злорадно смеялся и говорил, что и не думает платить по карточным и пьяным долгам господина поручика — вот так он и сказал.

Инспектор торопливо сделал некоторые заметки, и затем снова обратился к девушке.

— Не произносил ли молодой поручик, угроз? — спросил он.

— Нет, он не сказал ни слова. Он сейчас же после этого рванул дверь и выбежал. Когда он проходил мимо кухни, я чистила серебро, я видела, что он бледен, как полотно.

Инспектор обратился опять к старику-лакею.

— На минутку, господин Мейнгардт, попрошу вас пойти со мной.

Они снова отправились в спальню, где вахмистр ждал у трупа. Инспектор указал на ценные вещи, лежавшие на ночном столике.

— Вот эти вещи мы нашли в карманах нашего барина. Носил ли он при себе еще что-нибудь?

— Да, — заявил старый лакей, — именно бумажник из красной кожи. В этом бумажнике находились разные бумаги, и, по моему мнению, там должна была находиться и выручка от продажи маленькой усадьбы, которую барин уступил городу. Но возможно, что он запер эти деньги в другом месте. Даже считаю это очень возможным.

— Как вы объясните исчезновение бумажника?

— Этого я не могу объяснить.

— А теперь, — начал инспектор, войдя в библиотечную комнату и заперев окно, — я опечатаю эти две комнаты. Я прошу вас позаботиться, чтобы и все другое оставалось в неприкосновенности, чтобы лестница и коридоры не выметались и чтобы сад быль закрыт.

Тщательно опечатав двери, он вместе с вахмистром оставил место ужасного злодеяния.

В то же самое время Курт фон Росла с легким сердцем вышел из своей квартиры и отправился в служебный кабинет полка.

Сегодня он вошел к командиру совершенно иным, чем несколько дней тому назад. С сияющими глазами, олицетворяя собою мужскую красоту и силу, он переступил порог, отдавая честь и звеня шпорами.

— Господин полковник, — начал он, — имею честь доложить, что теперь все мои обязательства приведены в полный порядок.

Серые глаза старика радостно заблистали, и ему стоило усилия, чтобы не обнять молодого человека.

— Вы можете дать мне в этом ваше честное слово? — спросил он.

— Так точно, даю честное слово, господин полковник!

— Благодарю вас. Вольно, господин поручик!

Он протянул ему обе руки и сказал с сердечным оттенком в голосе:

— Рад от всей души, поздравляю вас, господин поручик! Не теряйте никогда из виду вашей цели, состоящей в том, чтобы быть и оставаться дельным офицером, и не забывайте того, что я говорил вам в прошлый раз!

Курт сбежал с лестницы, как резвый мальчик. Легкими шагами он направился к себе на квартиру. Он намеревался поспать несколько часов, пообедать в клубе и затем навестить свою невесту, свою Ирену.

Взяв в руки книгу и закурив папиросу, он прилег на диван.

Поручик прочитал лишь несколько страниц, потом отложил книгу в сторону и закрыл глаза.

Дивные сны ласкали его, сны о счастье и любви, о славе и почестях, сны, которые бывают только в блаженное, золотое время молодости.

Резкий звонок заставил его очнуться. Он стал протирать глаза и посмотрел на часы. Черт возьми, он проспал, три часа. В области желудка он ощутил некоторые позывы.

Раздался второй звонок. Почему это денщик не открывает дверей? Поручик сам пошел к двери.

К крайнему своему удивлению он увидел перед собою полкового адъютанта. Озадаченный Росла попросил его войти.

— Чем обязан удовольствию вашего визита? — спросил, он, предлагая адъютанту кресло, от которого тот, однако вежливо отказался.

— Меня привело к вам неприятное дело по службе, господин поручик, — серьезно ответил тот.

Курт посмотрел ему в лицо, ничего не понимая.

— В чем именно дело, позвольте осведомиться?

Адъютант в смущении откашлялся. Ему, очевидно, было тяжело приступить к исполнению возложенного на него поручения. Наконец, он медленно и серьезно заговорил:

— Господин поручик, у меня приказ отвести вас в подследственный арест.

Курт уставился на него, как на сумасшедшего. Бредил он, что ли? Он провел рукой по русым волосам. Потом лицо его залилось густой краской. Вся его гордость возмутилась.

— Милостивый государь! Что это значить? — вспылил он. — С каким правом...

— Сожалею, что не могу дать вам других разъяснений, — прервал его тот спокойно и с изысканной вежливостью.

— Не будете ли вы любезны отдать мне вашу шпагу?

Курт отшатнулся. В глазах его почернело — он чуть не упал. Что все это значило? Следующие минуты прошли для него, как во сне. Формальности быстро были улажены.

Потом он сошел за адъютантом с лестницы сам не свой.

У подъезда их ожидала полковая коляска, быстро помчавшаяся в полковой арестный дом...

В ужасном настроении мучительной неизвестности, чуть не сходя с ума от злости и подавленной ярости, Курт ожидал прихода военного следователя.

Час проходил за часом, и они казались одинокому вечностью. Наконец, открылась дверь, и давно жданный вошел в комнату.

Вежливо поклонившись, он сел у стола, на котором были приготовлены письменный прибор и бумага.

— Позвольте спросить вас о вашей личности, господин поручик? — обратился он к сидевшему у другого конца стола.

Курт посмотрел на него, какой-то вопрос готов был сорваться с его языка, но он сдержался. Он спокойно ответил на вопрос:

— Курт Константин Вольфганг фон Росла, родился 25 марта 1873 года в м.~Росла вблизи Майнца, третий сын барона Ганса Гергарда Константина фон Росла.

Следователь сделал себе заметки, а потом снова обратился к молодому человеку, который сдерживался лишь с большим трудом.

— Теперь я поставлю вам несколько вопросов, господин поручик, — начал он, откашливаясь, — которые вероятно будут столь же неприятны мне, как и вам, но которые ставлю по долгу службы.

Курт привскочил со стула.

— Нельзя ли мне, по крайней мере, узнать сначала, — вспылил он, — по какому случаю меня подвергают, позорному аресту, не объясняя мне даже причин?

Голос его сердито дрожал, а потом перешел в злобную насмешку.

— Причина вот какая: сегодня утром в девятом часу на улице Бергштрассе в своей вилле найден убитым в своей постели барон Герберт Гюнтер фон Росла.

Курт одним движением вскочил со стула, отбросив его назад.

— Мой дядя? — лепетал он, — это невозможно! — Наклонившись вперед, он смотрел на следователя сидевшего перед ним, как изваяние, не шевеля ни одним мускулом лица.

— Позволите продолжать? — спросил следователь.

— Прошу, — беззвучно ответил Курт.

Следователь начал снова:

— Оставление на месте всех ценных вещей и нетронутая железная касса заставляют предположить, что совершено убийство не с целью грабежа в обычном смысле. Недостает только бумажника, в котором могло находится приблизительно 21000 марок. Дальнейшие расследования показали, что убийца проник через заднюю калитку, известную только родственникам и прислуге убитого. Прислуга стоит вне подозрений.

Курт слушал молча, закрыв лицо руками. Дикая злоба в нем сменилась отчаянием. Значит, в убийстве обвиняли его? Вот до чего он дошел! Кто из них сошел с ума, он сам, или тот, кто сидел перед ним?

Голос следователя звучал в его ушах, как шум морского прибоя.

— Горничная Маргарита Брант показала, что в то самое утро, после ночи убийства, она видела вас по близости виллы вашего дяди.