Дом с привидениями (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка"

― Да, ― она повернулась к нему, продолжая улыбаться, ― на этот раз ― да.

― Неужели? Очередная жёнушка уличила мужа в измене и считает, что высшие силы помогут? ― усмехнулся Альфред, не отрывая взгляда от маятника Ньютона, ловившего гладкими боками солнечные лучи, просачивающиеся сквозь занавески и сухие ветки бузины, вплетённые в тюль.

― Нет, Ал. На этот раз, кажется, серьёзно. ― Анна развернула ноутбук, глядя на то, как меняется насмешливое выражение лица Альфреда. ― Проклятый предмет. Череп оленя.

Комментарий к Супруги

¹ Морион ― черный и почти не прозрачный кристалл обладает огромной силой над духами, помогает в их вызове и подчинении, облегчает общение с потусторонними мирами. Морион теснее всех самоцветов связан с миром духов, недаром он является камнем Плутона – бога мира мертвых.

² Летучие драконы (лат. Draco) — род ящериц из семейства агамовых, обитающий в Юго-Восточной Азии.

========== Череп: Проклятие ==========

Комментарий к Череп: Проклятие

Музыка: Мельница ― Ведьма

Альберт Мейер и Наташа Нехлюдова ― персонажи из сборника драбблов «Мгновения любви» зарисовка «38. Наташа».

Авторский коллаж: https://pp.userapi.com/c847017/v847017458/177688/fv5aH1eJYSU.jpg

― А господин Мейер, кажется, слегка напуган, ― сообщил жене Альфред, стоя возле окна и наблюдая за происходящим на улице.

В воздухе начинали кружиться мелкие снежинки: погода на побережье не отличалась постоянством.

― Слегка напуган? Да он просто в ужасе. ― Анна подошла к мужу, сосредоточенно рассматривающему перебегавшего проезжую часть человека.

Альберт Мейер, а именно так звали их нового клиента, оказался высоким мужчиной примерно одного с Альфредом возраста. Его седые волосы растрепались, а пегая борода была всклокочена, как будто он постоянно запускал в неё пальцы. Мейер нёс объёмную картонную коробку, которая, по-видимому, мешала ему не только физически.

Перебежав дорогу от парковки до офиса, Мейер остановился и поднял глаза на незанавешенное окно второго этажа Бюро. На мгновение его взгляд пересёкся с зелёно-карими глазами Анны, и она остро почувствовала, даже через охранные ветки бузины, какой силы страх заполняет клиента.

― Аннет, ― позвал Альфред, вырывая её из некстати поглотившего чужого ужаса, ― открой господину Мейеру дверь.

Анна вздрогнула, сбрасывая морок. Краски мира на миг поблёкли, а затем снова вернулись. Глубоко вздохнув, она быстро спустилась по лестнице и распахнула перед не успевшим даже позвонить клиентом резную с витражными разноцветными стёклами дверь.

― Здравствуйте, Анна Андреевна. ― Мейер немного запыхался, и ему явно было неловко находиться в подобном месте: насколько Анна поняла из его сбивчивого письма, он работал преподавателем в университете. ― Ради Бога, извините за беспокойство по такой, наверное, ерунде для вас…

― Можно просто Анна, ― улыбнулась она, закрывая дверь и жестом приглашая Мейера подняться. ― Как я понимаю, в коробке тот самый череп?

Мейер кивнул и зашагал вверх по лестнице, неся коробку на вытянутых руках. Анна поднялась следом, не чувствуя пока ничего необычного. Только липкий, словно туман, страх, исходивший от Мейера, въевшийся, казалось, во всё его существо, шлейфом стлался за клиентом. Закрой Анна глаза, она бы с лёгкостью проследовала за ним, не задумываясь ни на мгновение о направлении.

― Прошу, присаживайтесь, Альберт, ― успокаивающий и обволакивающий, словно патока, голос Альфреда ласкал слух, отгоняя привкус источаемого клиентом ужаса.

Альфред уже успел расстелить на столике, с которого убрал хрустальный шар и металлическую чашу с можжевельником, чёрное бархатное полотно с вышитыми по краю тонкой серебряной нитью рунами.

― Рассказывайте, ― негромко произнёс Альфред, занимая кресло напротив прямого, как струна, всклокоченного Мейера. ― Знаю, вы уже изложили всё в письме, которое дорогая Аннет получила на почту, но мне всё равно хотелось бы услышать историю от вас в реальном, так сказать, времени. Уверен, что вы рассказали нам не всё.

***

Стол ломился от праздничных блюд ― уже наполовину съеденных. Успевший выпить несколько стаканов виски и захмелевший Альберт откинулся на спинку кресла и довольно жмурился. С улыбкой он смотрел на гостей, которые, шумно переговариваясь, решали, какую же песню будут петь. Бывший аспирант Саша настраивал караоке.

Альберту не нравилось караоке, но выбора не было. На этом дне рождения играть на гитаре никто не умел.

― Жаль, что с нами сейчас нет Нехлюдовой, ― произнёс Саша под первые звуки электронной музыки, резавшие слух привычного к гитарным струнам Альберта. ― Она бы сейчас сыграла нам. Почему она не пришла, Альберт Борисович? Вы ведь её приглашали.

― Она сказала, что задержится, ― ответил Альберт, вспоминая, как мялась Наташа, когда он, поймав её возле здания администрации, в которой она работала, позвал свою бывшую студентку на юбилей.

Наташа нервничала и выскальзывала из рук, словно мокрый камень, а после и вовсе растворилась в начавшемся буране. Альберт тогда подумал, что их отношения ― такие быстрые и терпко-неправильные, не пошли на пользу никому из них, а после выпуска Наташа и вовсе забыла дорогу в университет.

Проигрыш с переливчатыми звуками арфовых струн готовился перейти в куплет, а Олеся с ярко-красными волосами уже собиралась запеть ― фальшиво и тихо, как вдруг дуновение прохладного воздуха прошлось по ногам, а за спиной Альберта раздался сильный и красивый голос, от звука которого сладко сжалось нутро:

― Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой, до пола. ― На игривом «ой» тон взлетел резвой птицей под самый потолок вместе с гулко бьющимся сердцем Альберта. ― Свили гнезда в её рукавах совы, соколы да перепела.

Не в силах больше сдерживаться, он резко обернулся, отчего пряди седых волос упали на глаза. В дверях стояла Наташа Нехлюдова, а её светлые волосы выбились из небрежной косы. Большие очки в чёрной оправе запотели, а в руках она держала объёмную картонную коробку.

― Ну что, дружки-пирожки? ― Она улыбалась, а её щёки порозовели после прохлады улицы. ― Не знали, что я приду?

― И тебе привет, ― засмеялась Олеся, наливая в стакан виски и протягивая напиток Наташе, не спешившей расставаться с коробкой.

― Подожди,― Наташа мотнула головой, отказываясь от виски. ― Прежде чем мы все напьёмся допьяна и уснём мёртвым сном, я бы хотела поздравить с днём рождения замечательного человека ― Альберта Борисовича Мейера, который летом не пришёл на защиту моего диплома. Альберт Борисович, с юбилеем! Счастья вам! И примите этот скромный подарок, который я едва успела забрать на почте. ― Она протянула смущённому, глупо улыбающемуся Альберту картонную коробку.

― Спасибо, Наташа. Но, как ты помнишь, я ни к кому не прихожу на защиту. ― Альберт поднялся из кресла и, глядя сверху вниз в зелёные глаза бывшей любовницы, принял коробку. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и по всему его телу прошёл давно забытый разряд предвкушения. ― Обнимемся, что ли. ― Он раскинул руки, и Наташа прильнула к нему, прошептав на ухо, словно дуновение ласкового ветра:

― С днём рождения! ― А затем добавила уже громко и задорно: ― Открывайте уже подарок!

Альберт, продолжая счастливо улыбаться, разрезал скотч и раскрыл коробку. Внутри, закутанный в воздушно-пузырьковую плёнку, лежал череп северного оленя с ветвистыми, расходящимися в стороны рогами.

― Это подарок с намёком? ― Альберт постарался строго посмотреть на Наташу, но магия преподавателя на выпускницу больше не действовала. ― На что, интересно, намекаешь?

Под общий одобрительный гомон Альберт аккуратно развернул многочисленные слои упаковки. Череп оказался прекрасен: светло-бежевая кость чуть шероховата на ощупь, а гладкие рога с костяными шишками у основания придавали небольшому черепу объём.

― Можете повесить его в учебной аудитории рядом с кафедрой, ― произнесла Наташа, стягивая шарф и отправляя в рот порцию виски. ― В назидание нерадивым студентам. У него снизу уже и отверстие готовое есть для крепления.