Путеводная звезда. Том 1 (СИ) - Извольский Сергей

Мда. Вот и завернул в столицу – подумал я машинально, и тут же оборвал себя. В этом мире Москва все-таки не забирала у Санкт-Петербурга права и обязанности столичного града.

– Спасибо за информацию, – обернулся я к Ладе. – Как-то могу отблагодарить?

Колумнистка вздохнула так, что ткань блузки опасно натянулась – удерживая границы приличий лишь на одной маленькой пуговке.

– У меня есть к вам одна просьба. Прошу заранее простить за наглость…

– Заранее прощаю.

– Для меня было бы счастьем, если бы вы смогли взять меня с собой в свет сегодня вечером.

– Я никуда не собирался сегодня вечером, – глянул я на часы над камином.

Время половина десятого, какой выход в свет? Мне спать скоро пора. Пусть и сразу три дня отдыха возникли нежданно негаданно (если считать и свободный от поединков день представления команд), но режим-режим-режим.

– Ваше благородие, у меня немного другая информация, – виновато пожала плечами Лада. – По всей видимости, предложение от которого сложно отказаться вы еще не получали.

Только я собрался было спросить ее что за предложение, как с улицы послышался громкий шум, взвизг автомобильной резины и звук удара – так бывает, когда машина урну сносит или о столб или поребрик тормозит. Буквально через несколько секунд на балкон, звучно ударившись о толстое стекло, прилетела бутылка. Мадам Клико – увидел я золотую этикетку.

«Мажоры гребаные» – только и произнес я, подходя и открывая балконную дверь.

Вторую прилетевшую бутылку поймал, и даже чуть-чуть отхлебнул для вида – вызвав снизу бурю возгласов от компании, высыпавший из желтого спортивного феррари, криво припаркованного прямо под окнами.

– Йо-охен! – зычно в вечерней тиши приветствовал меня выбравшийся последним из-за руля Манфред Штиль по прозвищу Йохен.

Глава 2

Вокруг криво припаркованного желтого феррари, поеживаясь по декабрьскому холодку, снизу вверх на меня смотрели четыре человека. Непробиваемо спокойный Йохен, традиционно занимающий роль водителя; как обычно источающий позитив Барятинский; Таро Судзуки, с привычно стянутыми в хвост длинными пепельными волосами и принц Леонид, наследник греческого престола.

– Артур, выходи! – закричал Леонид и его крик сразу оказался подхвачен разноголосьем остальных.

Осуждающе покачав головой, я сделал еще небольшой глоток показавшегося необычайно вкусным шампанского и собрался бросить бутылку обратно. Но задержался – в арку, причем довольно аккуратно, словно подкрадываясь, въехала еще одна машина.

Тоже желтая, и тоже феррари. И теперь уже сомнений не оставалось в том, что все это ж-ж-ж неспроста – слишком уж жирный намек на разбитый мной на улицах Петербурга спортивный автомобиль. И чтобы я уж точно не ошибся, только что заехавшая во двор машина ускорилась, и с сочным скрежетом въехала в зад уже припаркованного желтого близнеца, от которого со смеха прянула в сторону прибывшая раньше четверка.

Именно эти две разбитые ради шутки феррари я изредка вспоминал позже в иных обстоятельствах, как яркий маркер маяка верхнего, Первого мира. Который обычному человеку, обитателю протектората – такому, как Зоряна, Гекдениз или Завадская, кажется недоступным как поверхность Луны. Но это было потом. «Вот же нехорошие люди» – беззлобно ругнулся я сейчас, невольно широко улыбаясь.

Да, шутка явно удалась.

Но хорошее настроение моментально пропало, когда из второй машины выбрались остальные прибывшие. Валера, и братья Бо́рисы. При виде рыжих братьев-близнецов Дорошкевичей я всерьез напрягся.

Да, Борис и Бо́рис с момента начала учебного года, даже еще до переезда из Елисаветграда в Архангельск постоянно рядом с нашей узкой компанией, когда-то сформированной в столовой гимназии вокруг Анастасии и меня. Более того – братья сознательно подписывались вместе с нами под возможным обвинением в преступлениях государственной важности. А еще именно они помогали мне пройти инициацию.

Да, они участвовали и в наших небольших праздниках – на день рождения Валеры, допустим, Дорошкевичи среди узкого круга присутствовали. Но все же так получается, что Валера общается с Борисами гораздо ближе, а я их вижу только в моменты весьма важных событий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И сейчас чует мое сердце, явно неспроста Валера вызвал братьев сюда аж из Архангельска – у них вообще-то третий год обучения, стихийные экзамены на носу, и… хотя, когда это кого останавливало?

Может быть я слишком нервничаю, и Леня с компанией прибыли только для того, чтобы весело гульнуть. Бастиана только не видно – видимо, в Москву ему из-за фамилии сложнее приехать, чем в Хургаду. И это плохо – Валленштайн все же из тех, кто до последнего слушает голос разума, а не вот это вот все – еще раз покачал я головой осуждающе в ответ на выкрики снизу. И выкинул бутылку. Не с размахом силы, чтобы гарантированно попасть и выбить, но целился именно в лобовое стекло.

И попал бы, если бы не Барятинский – он вовремя сделал идеально выверенное и необычайно пластичное движение руками, формируя небольшой водяной смерч. Который бутылку и подхватил в считанных сантиметров от лобового стекла, удерживая в воздухе. Почти сразу я бросил вторую, подобранную на балконе – та самая, что прилетела в стекло в самом начале, отвлекая от беседы с Ладой.

Барятинский и следующую бутылку поймал небольшим водяным смерчем, который создал и контролировал второй рукой. Почти сразу Борис (не Бо́рис, я уже различаю) сформировал свой смерч. Только огненный, встраивающийся в первый вращающийся в воздухе водоворот от Барятинского, а вот уже Бо́рис поддержал брата и создал второй.

Миг завораживающей красоты, и пара переплетенных смерчей противоположных стихий слились, а после взорвались высокими – метра на четыре, фейерверками из огня и превратившейся в пар воды. Зрелище походило на якутский салют – когда в сорокаградусный мороз в воздух выплескивается кружка мгновенно превращающегося в пар и ледяную взвесь кипятка. Только здесь и сейчас все произошло более ярко – словно якутский салют создали на фоне закатного солнца.

Несмотря на «респектабельность» прибывшей компании, уходить с ними в ночь желания никакого не было. Даже несмотря на неожиданно появившееся свободное время и буквально второй за месяц выходной. Первый кстати случился тогда, когда во время вечерней тренировки я потерял сознание и не приходил в себя больше двух часов – как оказалось, пришел в себя лишь с помощью Ольги, настолько был истощен.

Николаев в тот день мою немощь прокомментировал язвительно хлестко, но все же сообщил, что это в общем-то было ожидаемо. И дал выходной отлежаться, во время которого со мной поработала Ольга, вернув утраченный жизненный тонус.

Тем неожиданнее было узнать, что с сегодняшнего дня – в Москву мы прибыли заранее, я свободен от тренировок до конца понедельника. Ошарашенный неожиданной свободой, сегодня весь день спал, отъедался и гулял по центру Москвы – такому знакомому, и незнакомому одновременно.

Сейчас, крикнув собравшейся внизу компании не шуметь и подождать, вернулся в комнату. И глянув на Ладу, с четко ощущаемым трепетом ожидающей моего ответа, только руками развел, показывая что весьма удивлен ее осведомленностью.

– Там мужская компания, – покачал головой я, намекая на ее невозможность участия в мероприятии. – Это раз. И два – думаю, я вряд ли приму участие в вечернике. Но должок за мной, запомнил. А Ланнистеры, как известно, всегда отдают долги.

Лада не комментировать, ни тем более спорить не стала. Грациозно поднявшись, так что я смог оценить и глубину декольте, и ее кошачью пластику, девушка протянула мне визитку. Вернее, не просто визитку, а так называемый контакт – ее высокотехнологичный аналог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Симбиоз собственно визитки и, наверное, пейджера. Тонкая одноразовая карточка – причем быстроразлагающаяся, которую можно просто приложить к ассистанту, занося в память данные владельца визитки. Или же не занимая память собственного девайса, только лишь с помощью этой тонкой карточки отправить сообщение адресату о встрече.