Счастье в несчастье - Андрей Упит

— Мне это не мешает. Мы люди привычные. И днем я все равно не сплю.

— Но ведь к вам каждую минуту может войти посторонний человек, а вы даже не в состоянии подняться. Еще украдут что-нибудь. И потом — вас тревожат, а это вредно для больной ноги.

— Ничего, не вредно, мистер. Мы тут привыкли заходить друг к другу. А украдут… что здесь украсть-то?..

— Смотрите, дружок. Позвольте вам заметить — вы пренебрегаете своим здоровьем. А со здоровьем шутить нельзя.

Мистер Брайтинг встал, прошелся, потом переступил порог и как следует осмотрел переднюю комнату. Кровать с тремя подушками. Перед ней, на полу — маленький, видимо, самодельный коврик. Посредине — три красных мака, по краям обшит коричневым шнурком с кисточками. Мистеру Брайтингу показалось, что в прошлый раз коврика не было. Верно, теперь только постелили… Хм…

Жена сапожника опять подбежала к стулу, не зная, надо ли его вынести в другую комнату или оставить на месте. Возвращаясь обратно, мистер Брайтинг увидел, как она, нагнувшись к больному, что-то шепнула ему. После этого человечек повернул голову набок и старался дышать в стену.

— Больше у меня нет времени, дружок. Вижу, что дело у вас идет на поправку. Только лежите спокойно, и недели через две вы снова будете на ногах. Да, да. Современная медицина располагает средствами против многих осложнений.

Мистер Брайтинг вынул часы, посмотрел на них и, будто между прочим вспомнив что-то, оглянулся на дверь.

— Мне кажется, вы говорили… у вас есть дочь?

Жена сапожника утвердительно закивала головой.

— Как же, Амалия…

Мистер Брайтинг вопросительно взглянул на часы, потом на больного.

— Мне кажется… Сейчас двадцать пять минут шестого.

Человечек кивнул головой и поморщился от боли.

— Да… Только теперь она приходит после шести. В прачечной много работы, и она остается еще на час, — конечно, за это платят особо…

— Будьте здоровы, дружок. Я еще приеду. В пятницу, если удастся.

И мистер Брайтинг торопливо вышел, с силой захлопнув за собой дверь.

В пятницу он приехал чуть попозже половины седьмого, по застал только врача, который уже надевал пальто. Врач с конфиденциальным видом показал на дверь, за которой лежал больной, и сказал по-французски:

— Дела у бедняги довольно плохи. Пришлось пустить в ход все средства, чтобы остановить начавшееся заражение крови. Кости целы, но связки и сухожилия повреждены окончательно. Эта нога у него или совсем останется неподвижной, или только будет слегка сгибаться в колене.

За стеной охнул больной.

— Вы не находите, что ему нужна сиделка? У него есть дочь, но она работает где-то в прачечной. До чего эти люди наплевательски относятся к своим болезням.

Врач пожал плечами.

— Таких больных целесообразнее всего лечить в клинических условиях. Если вас интересует судьба бедняги, переведите его куда-нибудь из этой трущобы. Здесь без риска и с лестницы не спустишься.

На этот раз мистер Брайтинг подождал только, пока врач не сошел вниз. Когда же он сам с большим риском сходил по ступенькам, то встретил женщину в коротковатом пальто и фетровой шляпке. Лица ее он не разглядел в темноте, но по тому, как она пугливо посторонилась и, неловко поклонившись, взбежала по лестнице, мистер Брайтинг решил, что это и есть Амалия.

Внизу, у двери, он долго натягивал перчатки. Вспомнил, что следовало бы оставить немного денег. Не подняться ли опять? С другой стороны, возвращаться ему не хотелось. Он вдруг оробел. Непонятно, откуда это у него? Неужели нервы не в порядке?

Недовольный, почти злой, мистер Брайтинг сел в автомобиль.

В воскресенье днем он едва успел застать Амалию. Она уже выходила из комнаты, одетая в коротковатое пальтишко, в фетровой шляпке. Мистер Брайтинг распахнул пальто так, чтобы видно было новый костюм и часовую цепочку с брелоком, усыпанным бриллиантами. Вежливо поклонился и стал расстегивать перчатку. От него пахло духами и сигарами.

— Мисс Амалия?

Амалия робко склонила голову и больше уж не поднимала глаз. Мистеру Брайтингу она показалась не такой хорошенькой, как на фотографии, особенно в профиль. Впечатление портил довольно большой нос и длинноватая верхняя губа. Но если глядеть анфас — не видно ни малейшего недостатка. Главное, она выглядела еще моложе, чем на фотографии. Совсем девочка — свеженькая, полненькая. Даже под пальто заметно вырисовывалась высокая грудь и округлые линии плеч. И какая застенчивая! Не важно даже, что это — естественная ли робость бедной девушки или расчетливое кокетство.

— Как себя чувствует ваш отец?

— Он спит.

— Так, так. Отлично. Главное для него сейчас — это покой. Покой и отдых. Какие-нибудь лекарства, по утрам чашка бульона — и я надеюсь, что он скоро встанет на ноги… Не тревожьте его. Вы куда-нибудь спешите? Может быть, мы немного посидим у стола?

Она присела на краешек стула, но глаз все не поднимала.

Мистер Брайтинг смотрел на нее с легкой усмешкой.

— Вас никто не ждет? Может быть, вам предстоит приятное свидание? В таком случае я…

Она покраснела до ушей и в первый раз подняла глаза. Что за глаза! Нет, фотография не лгала! Это были глаза мадонны — до посещения ее архангелом. Мистер Брайтинг совсем оживился.

— Ну, извините. Я ничего дурного не думал. На самом деле, у меня о вас сложилось самое лучшее мнение. Отец ваш подробно рассказал мне о ваших достоинствах, о вашей самоотверженности. В наше время особенно приятно наблюдать добропорядочных людей.

Она теребила пуговицы пальто, не зная, что ответить важному гостю. Но по лицу было видно, что похвалы доставили ей удовольствие.

— Вас там не слишком утруждают работой? Мне кажется, в вашем возрасте не следует работать помногу. Это дурно отзывается на здоровье… и внешности.

Амалия вздохнула.

— Что же делать? Приходится мириться с судьбой.

Судя по ответу, она не блистала умом. Но это дела не портило. Это даже как-то гармонировало с ее обликом.

— Совершенно верно: мириться с судьбой. А судьба иногда поступает с людьми, примерно как с вашим отцом. Но она бывает и более благоприятной. Счастье равно как и несчастье, приходит неожиданно.

Он испытующе поглядел на Амалию. Но по лицу ее не видно было, поняла она или не поняла, куда он клонит. Ну, ничего. В конце концов все эти мадонны далеко не наивны, они только прикидываются такими. Часто под личиной невинности скрываются весьма игривые мысли. Знать бы только, как к ней подъехать. Задача, правда, не такая уж трудная. Времени еще много. Жена с дочерьми вернется не раньше середины августа.

Придвинувшись поближе, мистер Брайтинг отечески взял Амалию за подбородок. Девушка вскинула на него глаза и тут же опустила их. Она была и польщена и немного сконфужена.

— Итак, дитя мое, не надо тревожиться. Вашего отца мы скоро поставим на ноги. Пожалуй, нам придется отправить его в клинику. Ему будет лучше, а вам легче. А уж тогда подумаем и о вас. Времени у нас достаточно.

Мистер Брайтинг встал. Вслед за ним поднялась и Амалия. Он отечески похлопал ее по плечу, когда она пошла проводить его до двери. Там он опять остановился надеть перчатки.

— Думаю, что мы перевезем вашего отца в клинику. А до того вы зайдите ко мне на квартиру… скажем, завтра вечером, часам к семи. Я велю кое-что приготовить для него. Надо подкрепить больного. Ему это будет приятно.

Мистер Брайтинг поехал в клуб в самом приятном настроении. Весь вечер он провел в кругу друзей, много говорил и сыпал остротами. Ночь проспал хорошо, а в понедельник утром рассмешил своими шутками лакея и горничную. Право, иногда не мешает быть поласковее с простыми людьми, хотя бы и с собственными слугами. Вообще Европа после войны стала демократизироваться. А в распространении идей либерализма Англия всегда играла главную роль. Мистер Брайтинг чувствовал, что становится ярым приверженцем политики Ллойд Джорджа. Германия… Зачем выводить из строя Германию? Германия имеет важное значение в экономической жизни Европы.

Свои взгляды мистер Брайтинг изложил еще накануне в клубе. Сегодня, ему казалось, он мог бы гораздо лучше обосновать и развить их. Мысль его приобрела особенную живость и силу. Давно уж он не чувствовал себя таким молодым и жизнерадостным.

Днем лучезарное настроение мистера Брайтинга было немного омрачено письмом жены. Правда, дурных вестей в нем не было — одни лишь ласковые укоры в том, что он скупится на письма, и далее следовала скучная болтовня по поводу купального сезона в Остенде. Однако мистеру Брайтингу неприятно было видеть угловатый почерк жены и фотографию, где они все трое были сняты в модных платьях без рукавов. Безобразными казались и низкие, открывающие грудь вырезы, и худые костлявые руки. Особенно неприглядны были дочери-подростки с длинными шеями и вытянутыми лицами. Обычно мистер Брайтинг относился к ним иронически и не мог подолгу выносить их присутствия. Сегодня он ясно представил, как это, в сущности, забавно, даже оскорбительно, что вот он молодой, свежий мужчина — отец таких больших дочерей. Верно, и смешно же он выглядит в их компании. Зачем, собственно, ему вздумалось так рано жениться? Конечно, интересы предприятия, капитал… Но все это было так давно, что уже забылось.