Продавец ’кондитерки’ (СИ) - Юшкин Вячеслав

Пока нет покупателей на нас развлекаюсь читаю Новый Завет и армейский молитвенник. Чтение на любителя, но ничего другого нет. Вчера приходил судья, который меня переписал из висельников в солдаты. Приходил не один с компанией — показывал человека, который убил английскую свинью и рассказывал, как ошибалось местное предварительное следствие. Оказалось мой случай не уникальный несколько человек в графстве повесили по тому же обвинению. Теперь судьи переписывают приговоры ждут судью из Лондона оказывается существует более Высокий Суд, и они могут пересмотреть приговор. Это очень поможет тем, кто уже умер. Я прикинулся идиотом выразил свое сожаление тем судья у которых могут быть замечания. Экскурсия растрогалась и один из них спросил в чем у меня нужда — что ни будь почитать говорю хотелось бы и нужен учебник говорю по каллиграфии. Хочу стать армейским писарем.

На следующий день принесли сборник пьес Шекспира в хорошем кожаном переплете и прописи с чернилами и пером. Теперь развлекаюсь не только религиозными текстами, но и хорошей литературой. Мои будущие коллеги по армейской службе обходят меня стороной. Слишком часто меня выводят к священнику и слишком долго меня нет в камере. Могут удавить по подозрению в доносительстве. Опять засада.

Очень скучно. Очень мучает сенсорный голод — три книги которые у меня есть в доступности мною уже выучены наизусть. Могу цитировать с любой страницы. От судейской экскурсии опять была прибыль — кто из них пошутил и прислал армейский устав теперь читаю и этот том. Одна радость практика в английском языке в чтение и написании как букв, так и слов. Может действительно в армейские писари пробиться попробовать.

Ожидание окончилось внезапно. Нас построили в тюремном дворе и показали покупателю — нас реально купили за каждого в среднем вышло по тридцать фунтов. И теперь мы практически свободны только надо отслужить двадцать один год, и мы свободны как ветер. Сейчас в начале службы нам будут платить восемь пенсов в день плюс будут кормить и одевать но не бесплатно за всё будут вычитать. Зря ждал что будет присяга и какое то отдельное мероприятие. Вместо присяги решения судьи и значит тот месяц пока мы загорали в ожидании вербовщиков будет засчитан в срок службы.

До места службы идем пешком под охраной конвоя. Если кто и думал податься в бега, то сильно ошибся. Конвой строгий и спуску не дает. Первая ночевка в пути, а для меня и первая ночь в Ирландии, да и вообще вне тюрьмы. Нас привели в порт и закрыли в каком-то сарае и теперь мы ждем корабль Его Величества, который отвезет нас в Англию в тренировочный лагерь. Кормить нас не стали и пара дней на воде оказались неприятной неожиданностью. В нашей партии оказались люди, которые были знакомы с устройством портового пакгауза, и мы не оказались такими уж голодными. Портовый пакгауз не тюремная камера и местные грузоотправители недосчитались и вяленого мяса и вина, и каких-то мучных изделий в виде сухарей.

Первый урок армейской жизни в британской армии — воровать нельзя если поймают накажут. А так пожалуйста …

Морское путешествие в Лондон было дольше чем я думал — ветер был встречный и мы болтались посредине пролива и не могли зайти в Темзу. не могу привыкнуть к местным реалиям. Везли нас в трюме наверх на палубу никого не пускали — вонь стояла страшная вода была тухлая и половина пассажиров стала мучиться животами. от этого вонь стояла ещё сильнее плюс морская болезнь срубила практически всех. Не знаю почему не срубило меня не знаю. Легче всё равно не было пришлось убирать всю эту блевотину. От морских путешествий надо отбиваться руками и ногами. Как то эти жители Британии совсем не похожи на просвещенных мореплавателей — блюют много.

Закончилось наше морское путешествие мрачно — несколько моих коллег по полку померли и были похоронены в море. Зашили в старую парусину вместе с грузом и утопили. Мне пришлось быть священником и отпеть умерших. Пригодилось знание молитв и после этих похорон меня выдернули из трюма и позволили пожить в более нормальных условиях в каюте с пассажирами не первого класса, но все же не в трюме. Заход в Темзу и выгрузка на берег был праздником.

Куда нас привели потом не знаю. Шли четыре дня и на окраине какой то английской деревни загнали в огороженное пространство с бараками и разместили.

Форму выдали сразу и всю. Эту груду вещей надо было не только привести в порядок и подогнать по себе но бережно хранить. За каждый утерянный предмет надо было выплачивать штраф из жалованья. С вещами разобрались быстро и с ними проблем не было. Два ухаря из соседнего барака решившие, что у нас есть лишние деньги и вещи видимо плохо знали ирландцев. Побили этих ухарей сильно и более в ирландский барак никто не совался.

Проблема оказалась в сержантах и политике — любимое занятие на строевой подготовке у сержантов поголовно из англичан — было требование — громко и четко кричать — «Да здравствует Британия». Несколько наших товарищей попали под палки и каждое утро на деревянном треугольнике проводилась наказание. После пятого удара палкой мяса на спине уже нет и просвечивают кости ребер наружу. После десятого лазарет обеспечен.

Я сразу не понравился нашему старшему сержанту и этот судя по выговору бывший житель Лондона стал искать причины отправить меня на этот треугольник.

Чем же я вызвал такую ненависть. Во время первого ротного построения сержант долго рассказывал о величии Англии и народов её населяющих и о низких моральных и деловых качествах ирландцев. Нашей ирландской трусости и изнеженности. Сержант не нашел ничего лучшего и подошел ко мне и спросил — что ты совершил что попал в Армию. Мой ответ вызвал повальный хохот — убил английскую свинью. Меня отволокли к батальонному командиру и доложили о моем издевательском ответе. Батальонный писарь принес документы и опять смех над сержантом — писарь зачитал — «убийство английской свиньи». Меня отправили в строй роты сержант получил замечание от нашего батальонного командира.

Я стал популярным человеком среди солдат роты. Рота практически в полном составе была из жителей графств Ирландии. У меня не вызвало трудностей прокричать «да здравствует Британия». Затем с подачи сержанта пришел местный священник и пришлось вспомнить прочитанное в камере. Тексты молитв и несколько мест из Нового Завета и ко мне нет претензий со стороны англиканской церкви. Зато сержант получил выговор и от священника. Затем начались строевые приемы и прочая шагистика. И опять придирки и прочие глупости. Здесь меня опять выручила память армейский устав я знал наизусть. Что и выяснил батальонный майор и опять указание сержанту — займись делом и отстань от мальца. Но нет этому сержанту не сиделось ровно. Ему хотелось реванша. Когда в ротах узнали о противостоянии ирландца и сержанта немедленно возник тотализатор и начали ставить ставки. Кто на сержанта и кто на меня. На сержанта ставили больше. Наша рота поставила на меня. У меня денег не было, но я вошел в долю в долг.

Всё должно было решиться на первых стрельбах после стрельб шло распределение уже окончательно по ротам. И здесь мой противник решил отыграться — он доложил уже не батальонному командиру а полковому шефу полка Сэру Джону Муру /генерал британской армии/ и тот приехал на стрельбы.

Построили батальон это тысяча солдат плюс инструкторы и сержанты офицеры батальона, и свита Сэра Мура и вот перед строем меня выводят и сообщают. Именно я должен показать выучку и выстрелить из мушкета в цель. И вдобавок сообщает полковой шеф — я всё знаю и ты солдат можешь отказаться стрелять но тогда позорная отставка через порку палками и так ехидно — сто палок хватит.

Вижу пропадаю. Вспоминаю тренинги по активным продажам и решаю — была не была.

Сэр — говорю раз вы уже ставку поставили за меня сто палок и увольнение на кладбище. То какова Ваша ставка если выиграю я. Давайте честно играть. Честная игра в те время это был такой тренд. Джентльмен должен играть честно или он не джентльмен

Генерал повелся. — Раз с твое стороны сто палок, то я ставлю тысячу фунтов. Тебе надо зарядить мушкет и выстрелить в сторону мишени, попасть в мишень и последнее требование попасть в круг. Тогда ты получаешь нашивки капрала и тысячу фунтов.