Курсанты – 2 - Анишкина Зоя

– Да он просто завидует, Андрюх. Бухой Сохин – это самое скучное, что может быть. Сам знаешь.

Диана, после того как мы посидели в суши-баре по окончании выпуска, пошла со мной домой вместе, и мы хорошо поговорили. Душевно. Поначалу. Она первая заметила, что к нам присосался Олег, первая завела разговор про все это. Первая посочувствовала и сказала, что проблема не во мне.

Я правда не мог понять, чего так долго злился. Полгода почти прошло, а Сохин так и не сменил отношения. Я думал после отпуска остынет. Неужели он не мог понять меня?

С моим папашкой я использовал каждую секунду своей жизни. Точнее, без него. Хотя в последнее время у него не было для меня времени, не было его для того, чтобы портить мне жизнь.

Внезапно воспитание отошло на второй план на фоне проблем с новым руководством. Там вообще темная история, но начальник факультета нашего, что недавно назначен был, совсем зверь.

– Есть вообще не будем?

Устало посмотрел на Макара. Тот переглянулся с Олегом, что несказанно меня взбесило. Оба они отодвинули тарелки, а суворовец сказал:

– Что-то есть не хочется.

– Вообще-то, я не у тебя спрашивал.

Я знал, что грублю, но ничего не мог с собой поделать. Это было сильнее меня в данный момент. Раздражение, напряжение накопились в отпуске в таких количествах, что стало дурно. Макар напрягся и попытался перевести в шутку:

– Андрюх, ты там в отпуске перегрелся? Чего напряженный такой?

Но я не был настроен еще и очковать из-за столовки. Но правда, этот снаряд в одну лунку не падает! Что мы тут сидим как слоны? Взял ложку.

Может, поем – и легче станет. Говорят же, что сытый мужик – довольный мужик. Стал молча набивать рот. Как всегда, вроде вкусно, но жирно капец! Ребята последовали моему примеру через пару минут, и в столовой воцарилась привычная какофония стучания ложек о тарелки.

– Все-таки поели? Молодцы. А то сдуру бы голодные ходили.

Николяша, как всегда, был румян и весел. Стоял на выходе, ожидая нас, с непонятным выражением на лице оглядывая свой второй уже курс. Этого парня не брало ничего. Ему тогда влетело из-за меня по первое число. Я даже извиняться ходил, но он лишь отмахнулся. Сказал:

– Товарищ курсант, я знал, на что шел, и, вообще-то, мне не семнадцать лет. Я прекрасно осознаю возможные последствия и понимаю, чем мои действия могут грозить. Ничего, со временем и вы дойдете до этого.

Тогда я обиделся. Все-таки не ему меня отчитывать. Я, вообще-то, извиняться пришел. Да и, положа руку на сердце, мое спокойствие и первоначальный настрой на обучение окончательно смыло в унитаз к концу первого года.

Вначале я сам себе казался старше, а потом сдал. Сам понимал это, но пока справиться не мог. Сказал Макару на подходе к корпусу:

– Сходишь со мной в курилку?

Тот отрицательно покачал головой. Задумчивый, странный какой-то. Приехал из дома и даже не распаковал вещи. Так, сумку расстегнул, словно надеялся, что не надо будет оставаться.

– Олега позови.

Теперь Сохин сверкнул глазами, наблюдая реакцию. А я назло и сморозил:

– Макаров, пошли в курилку!

Тот если и удивился, то виду не подал. Кивнул, чем тоже меня знатно удивил. Пришлось идти. Как назло, народу еще было совсем мало. Ошалевший, еще запуганный первый курс да с десяток ребят с казармы.

Мы встали рядом с заплеванными урнами, шмонавшими так, что иногда хотелось просто воздуха. Достали гадость и встали напротив друг друга. Напоминало дуэль реально. Я даже усмехнулся. Олег же, не глядя на меня, спросил:

– Андрюх, что с Макаром?

Признаться, не ожидал я такого вопроса. Что я, Дианка, что ли, что помимо нормального разговора, мне весь мозг вынесла своими сплетнями бабскими. Кто с кем спит, кто не спит, Копылова, Копылова, Копылова…

– А что с ним не так?

Вот с кем я откровенничать не хотел о Сохине, так это с Олегом. Суворовец, что с него взять. Но тот не сдавался:

– Да он сам не свой приехал из дома, будто что-то случилось. Я у него напрямую спрашивал, но он молчит. Что с Катей его?

Я резко затушил окурок. С Катей? Он-то откуда знает? Думал, что Макар никому больше не рассказал про свою жизнь. Да даже мне до конца он не поведал о том, почему оказался тут после двух курсов института. Причем его оттуда не отчисляли.

Знаю только, что Катя какая-то замешана. Причем узнал случайно. Увидел, как он смотрел на какую-то девушку в клубе, когда отдыхали с ним в родном городе. Я спросил, кто это. Сохин ответил просто: Катя. Но все понятно было.

Поэтому сейчас наличие таких знаний у Макарова просто взорвало мой мозг. Что друг ему рассказал? Почему не мне? И Катя разве его? Тут захотелось осведомленность показать, поэтому я выплеснул ему, разворачиваясь:

– Не его она, и, судя по всему, давно. Похоже, с того самого момента, как он здесь.

И я развернулся, оставляя Олега нюхать ароматы ванили в гордом одиночестве. Как-то так. Второй курс, мать его. Начался. Надеюсь, завтра хоть не отравимся чем, как в прошлом году. Хоть поспорил бы, что из меня уже лезет…

Глава 4. Копылова Маша

Так странно было стоять тут, в строю, на первое сентября. На этот раз наш курс пришел почти что в полном составе и расположился уже не с краю знаменитым «бабским взводом». Нас в том году преподаватели долго так называли.

Особенно учитывая, что у нас действительно был невиданный по меркам юридического перекос в сторону девушек. Аж пятьдесят на пятьдесят. Посмотрела вперед.

Я стояла в строю не в первой шеренге. Куда мне с таким ростом подобная роскошь. Роскошь, потому что, как правило, в середине строя идти было не так удобно. То на пятки наступали, то ты кому-то отдавливала. Зато спокойно.

Частенько бывало, что Михалыч лицезрел в первых рядах нарушительниц. То резинка на волосах не того цвета (не того – это любого не черного), то серьги длинные.

Еще в топе выхватывал ногти накрашенные или наращенные, хвосты вместо гулек. Ну и список периодически пополнялся. Сейчас вот в середине строя каланчой стояла Фальцева.

У нее туфли забраковали, Симон пол-утра орал, куда она смотрела с таким носом острым покупать. Мол, второй курс еще не означает, что можно наглеть. Под раздачу попала и легендарная сумка Дианы.

Почему легендарная, так Михалыч ее уже с ней ловил раз пять, а та упрямо носила в ней вещи. Надо было, мол, с уставным квадратным чемоданом ходить, что мы закупили на первом курсе по две тысячи рублей централизовано.

Но даже я его забросила. Он тяжелый, неудобный и обтрепался порядком. Оно и понятно, за такие деньги. Теперь у меня была внешне похожая, но маленькая сумка-чемодан. Мне Максим ее подарил, как встретил как-то в коридоре, пока чинила в сто пятьсотый раз отвалившуюся ручку.

Макс… Вот кого не хватало. Я тяжело вздохнула. Алена справа сказала, вытаскивая меня из мыслей:

– Никогда не думала, что скажу это, Копылова, но мне не хватает Литвина. Эти все остальные поют из рук вон плохо.

Улыбнулась ей. Еще один карандух на страже последних шеренг. Обсуждать своего парня мне не очень хотелось, тем более что сердце ныло после размолвки и похолодания в наших отношениях. Даже несмотря на горячую ночь недавно.

Щеки покрыл румянец, и, чтобы отвлечься, я сказала:

– Да, если честно, без него и этого его друга в стиле нашего Семы институт какой-то другой.

– Ой, да ладно, без того красавчика-кобеля, что пометил половину дам нашей шарашки, дышать хоть и не так красиво, но все же спокойнее.

Мы засмеялись. Сбоку послышались тоже смешки, и так как-то незаметно разговор приобрел совсем развязные нотки:

– А я вот была бы не против с ним замутить! Там такое рассказывали… Хоть ненадолго, но чтобы сказка пришла и в мою жизнь, с ресторанами и покатушками на тачке, и качественным…

– Тань, да ладно! Там же на месяц максимум!

– А то и неделю… Считай, ставку можно делать. Зато сама на себе заработать можешь.