Антология советской фантастики - Генрих Альтов

Теперь об отображении в современной фантастике будущего Земли и человечества.

Нашему времени присущи небывалые масштабы научно-технических и социально-экономических изменений. Человечество сегодня как бы на гребне стремительно несущейся волны, отделяющей настоящее от будущего. В потоке событий будущее то и дело переходит в настоящее, становится чем-то вроде постоянной составной части настоящего. Вот почему современная фантастика, тесно связанная с научно-технической революцией, не просто ориентирована на будущее: сохраняя преемственность традиций, она в еще большей степени, чем раньше, показывает через призму будущего окружающее нас настоящее.

Кстати, это обстоятельство в значительной мере объясняет растущую популярность фантастики. В современных условиях многое зависит от умения вглядываться в тенденции развития, от «раскованности» мышления, от быстроты овладения новым, прогрессивным, от способности ориентироваться в сложных, подчас неожиданных ситуациях, преподносимых научно-техническим прогрессом. Фантастика — одно из наиболее действенных для воспитания этих качеств орудий искусства, ибо все перечисленное здесь составляет живую душу ее произведений. Фантастике (но не всей, конечно) весьма присуща тема героики. На Западе это обстоятельство не без успеха используется для фабрикации «суперменов» — литературных кумиров обывателя. В социалистическом обществе героический пафос фантастики открывает блестящие возможности для воспитания в человеке подлинного величия души и разума.

Все это привлекает к фантастике все более и более широкий круг читателей с разными запросами, с разным уровнем подготовки. Все это порождает обилие задач, стоящих перед современной фантастикой, предопределяет ее разнообразие, многогранность, злободневность сюжетов, даже относящихся, казалось бы, к далекому будущему или к иным мирам.

Как социолога, занимающегося проблемами социальной прогностики, меня прежде всего интересует в научной фантастике художественное изображение разных сторон будущего. Ведь будущее — заповедное поле фантастики, доступное только ей и никакому другому жанру литературы (кроме разве научно-художественного, но это особая статья). Меня очень огорчает, что поле это фантасты пока что освоили слабо. Но было бы странно судить о фантастике в целом только на этом основании.

Во-первых, как мы уже установили, фантастика связана не только с будущим. Конечно, теперь, когда поверхность земного шара досконально исследована почти во всех закоулках, когда одно только слабое подозрение, что в каком-нибудь озере уцелел зауряднейший ихтиозавр, вызывает неописуемый ажиотаж, — теперь фантастике на «таинственных островах» и в «затерянных мирах» не разгуляться. Открыть новую «Плутонию» или Землю Санникова сложновато. Поневоле приходится все чаще стартовать в будущее — земное или космическое, все равно. Однако существует множество фантастических произведений, действие которых развертывается в прошлом и настоящем.

Разве «Янки при дворе короля Артура» не фантастика, так сказать, обращенная в прошлое и тем не менее актуальная по сей день? А «Гиперболоид инженера Гарина»? Когда он создавался — это была животрепещущая, сиюминутная современность. Теперь это для нас — абсолютное прошлое. И тем не менее это самая настоящая научная фантастика, волнующая нас и сейчас. А «Человек-амфибия»? А «Лезвие бритвы»? Каждый может найти десятки произведений такого типа в последних сборниках фантастики.

Во-вторых, в каком бы времени ни развертывалось действие фантастического романа — безразлично в прошлом, настоящем или будущем, — интерес к нему всегда связан только с проблемами настоящего, современного, сегодняшнего дня.

Смешно искать в нынешних фантастических романах более или менее достоверное изображение общества будущего. Для этого необходимо развертывание целого нового комплекса научных исследований в области конкретных аспектов будущего Земли и человечества — исследований, опирающихся на положения исторического материализма и развивающихся в тесной связи с теорией научного коммунизма. Такие исследования в настоящее время только-только начинают развертываться. Ясно, что без опоры на их данные создать художественные произведения о будущем хотя бы такой же степени достоверности, как, скажем, «Айвенго» или «Петр Первый», о прошлом попросту невозможно. Я верю, что со временем такие романы, повести и рассказы обязательно появятся. Но пока что условий для их создания нет.

Поэтому ни один писатель-фантаст, пребывая в трезвом уме и твердой памяти, вовсе и не претендует на то, чтобы излагать живописную «историю будущего». Когда в фантастическом романе изображается общество XXI или XXXI века, речь идет о не менее важном, чем научно-художественный взгляд в будущее. Речь идет о проблеме социального идеала, на который ориентируются уже сегодня, о борьбе вокруг кардинального, злободневнейшего вопроса — каким должен быть следующий шаг в истории человечества и каким должен быть для этого человек сегодняшнего дня. Словом, будущее служит лишь художественным фоном для разработки проблем настоящего и грядущего средствами фантастики. Сплошь и рядом поэтому изображение будущего в фантастических романах сугубо условно, явно гротескно, аллегорично, иногда нарочито-абсурдно. Можно ли всерьез воспринимать такую фантастику, пусть даже первоклассную научную фантастику высокого художественного и идейного уровня, как попытку изобразить достоверные картины будущего?

Мы говорили о том, что социальная прогностика, как новый комплекс научных дисциплин по проблемам конкретных аспектов будущего, только еще начинает развертываться в полную силу. Тем не менее уже и сейчас ее данные убедительно свидетельствуют о том, что «проникнуть» в детали будущего научным или художественным взором весьма не просто. Да, мы знаем о том, что будущее принадлежит коммунизму, что научный анализ тенденций развития человеческого общества обязательно приводит к выводу о неизбежности смены капиталистического способа производства коммунистическим. Но как конкретно будет развертываться дальше процесс смены капитализма социализмом и коммунизмом? Как конкретно, говоря словами Маркса, завершится предыстория и начнется подлинная история человеческого общества? Какое будущее ожидает человечество хотя бы, скажем, в следующем веке?

Судя по данным демографической прогностики, мир 2000 года будет вдвое более плотно населенным, чём современный: вместо 3,5 миллиарда на Земле будет жить примерно 6–7 миллиардов людей.