Плут. роман - Виталий Новиков

– Шлюхи, – бросил зло Дмитрий.

– А ты думал «порядочные» в такое время ходят с первыми встречными в ресторан? – более спокойно высказал ему Суматохин.

И потом после короткой паузы добавил:

– Жаль, что и выпить нечего. Сплошной облом.

Олег уже тогда был искушён более своих товарищей в любовных делах, и поэтому менее их переживал из-за этого промаха. Дмитрий же напротив никак не мог успокоиться и всё что-то ворчал себе под нос, как будто обращаясь к кому-то невидимому. Через некоторое время Полянский начал понемногу отходить от своего тяжёлого состояния и стал также включаться в ситуацию. Для начала он поддержал Дмитрия, отпустив ряд грозных ругательств в сторону неверных девиц. Причём в отличие от друга сделал это достаточно громко, так что дамы, сидящие за соседними столиками, начали оглядываться и нервно ёрзать на стульях. Полянский находился в том опасном состоянии, когда человеку остро чего-то не хватает, и он не знает на какой предмет выплеснуть рвущуюся наружу энергию. Если бы он выпил еще – возможно он бы успокоился. Если бы девушки остались с ними – он бы попытался поухаживать за одной из них. Но ни одного, ни другого теперь не осталось. Суматохину не нравилось настроение товарищей, но он не имел привычки противопоставлять себя или свое мнение большинству, и поэтому молчанием сначала поддерживал их. Потом решил всё-таки вернуть их к реальности.

– Ну и что вы предлагаете делать? – обратился он к ним.

– Что делать? – переспросил Полянский. – Я знаю, что делать. Сейчас увидите.

И он поднялся из-за столика, подошёл к музыкантам, заказал медленную мелодию, после чего направился к столику, где сидели покинувшие их девушки. Но сделать это было не очень то и легко – мешали тяжесть в ногах и шум в голове. Из-за этого Полянский добрался до цели не без труда и не без жертв: на полпути он зацепил худосочного, интеллигентного вида товарища, да так, что тот свалился со стула. Повергнутый быстро встал и оправился и что-то хотел высказать, но не мог, молча открывал рот и опять закрывал, как рыба, выкинутая на берег: то ли от шока, то ли из-за страха перед высоким широкоплечим Полянским. По залу ресторана прокатился ропот, особенно надрывался надрывный нервный голосок одной дамы, сидевшей около сцены и голос ее спутника, повторяющий время от времени что-то вроде: «тебе что, больше всех надо?». Но Полянский был занят лишь своим замыслом и не замечал ни волнения, ни шума вокруг себя. Стараясь держаться ровно, он остановился около Наташи, немного поклонился и протянул ей руку, сказав:

– Можно?

Наташа взволнованно посмотрела на своих новых спутников, как будто говоря глазами: «Господи, ну что ему от меня надо?».

Полянский повторил более твердо:

– Можно?

Усатый враждебно посмотрел на Полянского, но тот не обратил на него внимания. Наташа всё-таки не выдержала и встала. Полянский взял её за руку и повёл танцевать.

Вокальный инструментальный ансамбль исполнял песню о неразделённой несчастной любви. И вдохновлённому этой песней, примеряя ее грустный сюжет на себя, Полянскому казалось, что ему сейчас море по колено и плевать на всё и всех. Он крепко обнял партнершу обеими руками и шептал ей на ухо голосом змея-искусителя:

– Знаешь, я таких еще не встречал. Веришь? Впрочем мне плевать: веришь ты или нет?

Наталья старалась вывернуть голову, как можно дальше от уст, навязчивого кавалера, запах, шедший от которых, казался нестерпимым. А от его слов по ее телу прошла нервная дрожь. Полянский почувствовал это и продолжил:

– Не бойся. Никогда не бойся, когда я с тобой. Слышишь?

И сжал её еще крепче.

– Пойдём со мной. Ты пойдёшь со мной? – продолжал Полянский.

Наталья молчала. Ансамбль уже прекратил играть и другие танцующие пары разбрелись по своим столикам. Но Полянский продолжал кружиться, будто вокруг своей оси со своей партнершей, переваливаясь с боку на бок.

– Ну что ты молчишь? Скажи да. Я знаю, ты хочешь сказать: да. Говори скорее. А то я… А то я…

Полянский ослабил объятие, и Наташа вывернулась, освободилась и попыталась ускользнуть от него. Но Полянский изловчился и поймал её руку и резко притянул к себе, так что она чуть не упала.

– Пойдём, – приказал Полянский и направился к выходу, ведя за собой Наташу. Но путь уже был закрыт. Около выхода толстяк и усатый отдавали уже приказания трём дюжим молодцам и те, дослушав указания, бросились навстречу Полянскому. До этого пассивно наблюдающие за происходящим Дмитрий и Суматохин кинулись на помощь другу. Почуявшая запах крови публика заревела. Особенно опять выделялся противный голос дамочки, которой больше всех надо было.

Прямым с правой Полянский свалил первого подбежавшего молодца. Следом за ним подбежали другие двое и Димон с Суматохиным. Началась свалка. На помощь молодцам кинулись люди из публики, в том числе и женщины. Полянского схватили сзади за руки и пытались повалить, в конце концов его повалили. Полянский пал спиной прямо на человека, державшего его сзади. Образовавшийся вокруг него кружок ног прошелся отчаянно весело по его бокам, доставалось и лежащему под ним. Больше всех старался худосочный интеллигентик, отпускающий самые смачные удары с размахом и расстановкой. А потом Полянский почувствовал, как кто-то очень больно схватил его за волосы и злобно пролаял:

– Хамово отродье.

Это был голос дамочки, которой было больше всех надо…

Измученные, избитые Полянский и компания добрели до ближайшего скверика, нашли скамейку почище и расположились на ней. Была уже глубокая ночь.

– Как я в таком виде появлюсь дома? – сказал Дмитрий. Верхняя теплая одежда у них не пострадала, а вот легкая: рубашки, свитера, брюки поистрепались достаточно, но больше всего пострадали их лица.

Суматохин по этому поводу не волновался, потому что жил в общаге.

– Хочешь, переночуй у меня, – предложил он Дмитрию.

– Зачем. Всё равно это не скроешь, – и он показал лицо.

– Да, вот так получается – деньги решают всё. Если у тебя есть деньги – значит, есть и положение, и вес в обществе. А если нет – то ты никто. Хотя, чем я хуже этих старых козлов, – сделал выводы Полянский.

– Да не обращай внимания. Разве можно так переживать из-за этих шлюх, – попытался успокоить его Суматохин.

– Всё равно обидно, – окончательно впал в меланхолию Полянский.

Возникло на несколько минут молчание. Каждый погрузился в свои мысли.

– Слушайте. Я вот о чём подумал, – Дмитрий неожиданно встал со скамейки, повернулся к друзьям и активно жестикулируя руками начал свой монолог. – А кто мешает нам заработать денег, получить вес в обществе, а? Чем мы хуже этих козлов? Мы что, тупее их что ли? Нет.

– Наверное тупее – раз оказались в таком положении, – сказал Суматохин.

– Нет. Не в этом дело, – продолжал Дмитрий.

– А в чем? – спросил Суматохин.

– А в том, что нет у нас цели. ЦЕЛИ, – и Дмитрий многозначительно показал указательным пальцем вверх. – ЦЕЛИ!

Суматохин и Полянский не понимали, к чему клонит их друг, они думали, что он просто пьян и поэтому несет всякую ахинею.

– Вы понимаете, о чём я вам говорю? – всё не мог успокоиться Дмитрий.

Суматохин и Полянский положительно закивали головами; но на самом деле, конечно, так ничего толком и не поняли, просто им хотелось, чтобы их друг поскорее отвязался от них.

– Наконец-то доперли, – обрадовался Дмитрий. – Тогда сделаем вот что: давайте поклянемся, что приложим все усилия, чтобы добиться главной цели в жизни.

– Это как? – спросил удивленный Суматохин.

– А вот так: повторяй за мной. Я, гражданин Российской Федерации, Олег Суматохин, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь.

– Это что еще за детский сад? – воспротивился поначалу Суматохин.

– Давай повторяй, а не перебивай.

И Суматохин повторил не так торжественно, как подобало, с некоторой иронией в голосе и вяловато.

– Клянусь приложить все свои способности, таланты, волю и характер, чтобы стать в этой жизни «человеком с большой буквы», чего бы мне это ни стоило. Сделать всё, чтобы не быть лохом. И если я не добьюсь этого, пускай мои друзья отрекутся от меня и никогда не подадут мне руки, и я не буду ничего иметь против этого, – продиктовал Дмитрий.

Суматохин повторил слово в слово уже с некоторым волнением. Последние слова ему не очень понравились и несколько насторожили.

Потом свою клятву произнес Полянский, а после него и сам зачинщик этой идеи – Дмитрий.

– Слушай, Димон, а как мы определим: кто добился своей цели, а кто нет? И сколько времени для этого требуется? – резонно заметил Суматохин.

– Хороший вопрос, – согласился Дмитрий. – Сделаем вот как. Через десять лет встретимся и посмотрим: из кого, что получилось, заодно и отметим юбилей нашей клятвы.