Стеснительная гетера и другие истории из мира интриг и интриганов - Виктор Еремин

Около 390 г. до н.э. в маленьком городке Феспии на юге Центральной Греции, в семье местного врача Эпикла родилась девочка. Нарекли ее Мнесаретой. По мере того, как она подрастала, расцветала ее восхитительная красота.

Что тогда происходило в доме Эпикла – загадка на все времена. Видимо, что-то очень нехорошее. Вполне вероятно, что мать девочки прижила ее от раба из северных земель – Мнесарета мало походила на гречанку и впоследствии славилась светлой оливковой кожей. А возможно и сама красотка, обретаясь в гинекее на роли всеобщей любимицы, ухитрилась потерять девственность до замужества. В любом случае, Эпикл дал дочери очень хорошее, достойное мальчика образование, но по достижении ею тринадцати лет отправил красавицу Мнесарету с глаз долой – в чужой город-государство да еще и в диктерион (общественный публичный дом). Впрочем, возможно, он заплатил за отдельные комнаты в гостинице, и юная диктериона сразу стала принимать клиентов в собственных покоях. Нам такие подробности не ведомы, известно только то, что Эпикл дал согласие на обращение любимой дочери в падшую женщину.

Есть еще две версии происшедшего, но обе относятся скорее к области фантастики.

Согласно первой Эпикл оказался замешанным в неудачной попытке государственного переворота и бежал с семьей в Афины. Для дочерей таких беглецов был один путь обеспечить семью и себя – в диктерион. Однако попытки переворотов греки всегда фиксировали в своих историях: ничего подобного относительно Феспии исследователи пока не обнаружили. К тому же, если бы беда постигла семью Мнесареты, древние биографы не преминули бы поведать о ней своим читателям – жанр требует как раз такие подробности.

По второй версии Мнесарета сама сбежала из дома, добралась до Афин и пристроилась там куртизанкой. При тех законах, в которых существовало древнегреческое общество, одинокую красивую девочку непременно поймали бы по дороге и обратили в рабыню. Это как минимум. К тому же при ее фигуре (хорошо известной нам по многочисленным скульптурным изображениям) переодеться мальчиком Мнесарете не удалось бы при всем желании. Да и отец мог ее вернуть в любое время, поскольку незамужняя дочь всю жизнь оставалась собственностью отца.

Многочисленные авторы прошлых времен, как по шаблону, описывают все случившееся с Мнесаретой чуть ли не как веселое путешествие и праздник сердца, сотворенный по ее собственному желанию. Но выше мы видели, что женщина в древнегреческом обществе, тем более девочка, была бесправной, и судьбу ее изначально решал отец. Без его согласия она не могла сменить место жительства и тем паче стать проституткой. И самое печальное, дальнейший образ жизни Мнесареты говорит о том, что роль гетеры была ей неприятна – женщина стыдилась обнажать свое тело перед малознакомыми людьми. Всю жизнь она выходила из дома закутанная в хитон из плотной ткани, который закрывал все ее тело и волосы, свободными же оставались только кисти рук. Поверх всегда был наброшен пеплос. Гетера даже не посещала общественные бани, а любовников впускала в опочивальню только в кромешной темноте и прогоняла затемно.

В Афинах красота и острый язычок Мнесареты пришлись по вкусу многим богачам. Очень быстро девица стала гетерой, а затем привилегированной гетерой и, наконец, самой знаменитой и самой дорогой гетерой Греции. Поклонники дали своей любимице ласковое прозвище Фрина – Жаба. Для древних греков слово жаба не считалось обзывательством. А в случае с Мнесаретой учтем, что цвет жабьей кожи был близок к оливковому, и прозвище Фрина[15] скорее означало «оливковая».

Роковую роль в судьбе Фрины сыграла любовь к ней великого скульптора Праксителя. Они были ровесниками – молодыми, малоизвестными, но подававшими надежды каждый в своем деле. Влюбленный Пракситель просил Фрину позировать ему при создании заказанной жителями острова Кос мраморной статуи Афродиты. Гетера тоже была влюблена и, невзирая на свою стеснительность, согласилась.

Афродита Книдская. Копия со скульптуры Праксителя

Скульптор изваял две статуи: одна – Афродита в хитоне и пеплосе, она скорее напоминала достопочтенную матрону; вторая была полностью обнажена. Подобного мир еще не видывал. Так была заложена основа традиции древнегреческой скульптуры – изображать богов обнаженными и со всеми подробностями, но непременно с идеальным телом.

Жители Коса побоялись покупать обнаженную Афродиту. Они приобрели одетую статую и вскоре очень пожалели об этом. Отвергнутый шедевр взяли жители города Книда – всегреческого центра культа Афродиты. Статую установили в центре храма, под открытым небом. Многие столетия Афродита Книдская признавалась скульптурой номер один, величайшим творением из всего, что было создано рукой человека. А Пракситель сразу же оказался величайшим скульптором в истории, славой своей он обошел даже самого Фидия с его статуями Зевса в Олимпии и гигантской Афины Паллады на афинском Акрополе. Массовое паломничество греков к Афродите Книдской принесло городу огромный доход, который быстро окупил все затраты на приобретение и перевоз скульптуры. Но Фрине это паломничество в дальнейшем принесло только страдания.

Тем временем гетера потребовала от Праксителя платы за позирование. К тому времени она уже была богата, купила себе дом с колоннадой, редким для греческих домов личным бассейном и садом, где любила прохлаждаться, принимая гостей. Потому скульптор и предложил женщине в оплату выбрать любые из его готовых скульптур, дабы украсила свой сад.

– А какая из твоих скульптур лучшая? – спросила гетера.

– Выбирай сама, – уклонился от ответа Пракситель.

Фрина промолчала и вскоре ушла.

А через несколько дней в мастерскую скульптора вбежал мальчик и закричал:

– Пожар! Пожар!

– Спасайте Сатира и Эрота! – завопил Пракситель. – Погибнут они – погибну и я!

Пракситель дарит Фрине статую Эрота. Художник А. Кауфман

Но тут оказалось, что никакого пожара нет. А когда стемнело, в мастерскую пришла Фрина и, согласно договоренности, затребовала себе скульптуры Сатира и Эрота. Последнюю она подарила своему родному городу Феспии. Сатир украсил сад гетеры.

Надо признать, что Фрина была стеснительной, но отнюдь не скромницей. Иногда наглость гетеры переходила все границы дозволенного. Притчей во языцех стала ее выходка в доме знаменитого философа Ксенократа Халкидонского. Ученик Платона, он был человеком суровым и строгого нрава. Однажды афинские юноши поспорили, что Фрина без труда соблазнит аскета. Уверенная в своих прелестях, гетера согласилась участвовать в споре и даже сама сделала ставку. Вскоре поздней ночью красавица постучалась в дом Ксенократа. Бедняжка кричала, что за нею гонятся грабители, и умоляла приютить ее до утра. Философ без колебаний принял гостью. Когда в доме все легли спать, Фрина забралась на ложе хозяина и попыталась соблазнить его. Но Ксенократ повернулся к ней спиной и уснул. По возвращении домой гетера не стала лгать, будто совратила свою жертву, однако отказалась выплачивать проигрыш, заявив:

– Я говорила, что разбужу чувства в человеке, а не в статуе!

Фрина соблазняет философа Ксенократа. Художник А. Кауфман

И все же, как говорится, и на старуху бывает проруха. Шли годы. Как ни ухищрялась Фрина в своих попытках сберечь молодость тела, время брало свое. Зато слава гетеры как первой красавицы ойкумены не только не уменьшалась, но наоборот, возрастала и возрастала. Теперь уже мужчины не столько влюблялись в женщину, сколько стремились к престижу любовника самой Фрины. Еще бы, ведь с нею делили ложе и могущественные цари, и прославленные мудрецы.

Гетера приближалась к своему пятидесятилетию, когда позарился на нее оратор Евфий. Он не сомневался в ее согласии: ведь если Фрина бесплатно провела ночь с неопрятным философом Диогеном, то ему – гениальному оратору – никогда не откажет.

Фрина думала по-другому. С нежеланных богачей за ночь в ее опочивальне гетера запрашивала такую плату, что между греками даже ходили сплетни о грабеже ею целых народов[16]. Евфия гетера знала постольку поскольку: человеком он был известным, но особым богатством похвалиться не мог. А потому получил у Фрины от ворот поворот. Более того, красавица высмеяла его свежевыбритое лицо.

Оратор был оскорблен до глубины души и задумал жестокую месть. Он подал на Фрину в суд, обвинив ее в нечестии, т.е. в оскорблении богов и безбожии! В Древней Греции это было самое тяжкое обвинение из возможных. Примерно за девяносто лет до этого по такому же обвинению погиб в заточении великий Фидий, а за шестьдесят лет до суда над Фриной по такому же обвинению казнили Сократа. И это при том, что и скульптор, и философ были повсеместно почитавшимися знаменитыми афинянами. А Фрина была всего лишь бесправной гетерой и негражданкой Афин, т.е. ничтожеством – жабой, ненавистной женам афинских граждан. Суд в таких обстоятельствах неизбежно встал бы на сторону своего гражданина. Одним словом, Евфий задумал уничтожить оскорбившую его блудницу руками афинян. Тем более, что у него имелось неопровержимое доказательство вины преступницы – Афродита Книдская работы Праксителя. Скульптор не скрывал и весь мир знал, что ваял он богиню с Фрины. И вот теперь вся Греция паломничала на поклон к голой гетере. К тому же в дни Элевсинских мистерий близ Афин и на празднике в честь Посейдона гетера имела наглость голая изображать богиню Афродиту.