Вопрос Формы - Гораций Гоулд

При одной мысли о возможной работе Вуд забыл о всякой осторожности. Он еще раз пощупал три монеты в кармане. Очень уж они были тонкими и беспомощными. Их хватит на пару бутербродов с чашкой кофе или на кровать в грязной ночлежке. Да два раза скудно поесть и спать на сыром мартовском ветру, или найти ночлег на одну ночь, но спать голодным...

- Валяй, спрашивай, - сказал он решительно.

- Родня есть?

- Седьмая вода на киселе в штате Мэйн.

- Друзья?

- Таких, чтобы сейчас меня узнали, нет.

Он впился глазами в лицо незнакомца.

- Что означают эти вопросы? При чем мои друзья и родственники...

- Ни при чем, - торопливо ответил незнакомец. - Дело в том, что эта работа связана с поездками. Хозяину не нужен человек, за которым будет тащиться жена и который будет писать длинные письма в рабочее время. Понял?

Вуд ничего не понял. Объяснение звучало на редкость неубедительно, но он думал лишь о семидесяти пяти долларах в месяц, о жилье и о еде.

- А кто он, этот доктор?

- Я тебе не лопух, - хмуро ответил его собеседник. - Ты пойдешь туда со мной и скажешь доктору, чтобы тот уплатил мне мою долю.

Сидя в вагоне метро, Вуд тщательно избегал встреч с безразличными взглядами других пассажиров. Он спрятал ноги под сидение, чтобы не было видно полуоторванную подметку на правом ботинке. Ну и вид у него! Разве такого на работу возьмут? Но этот тип рискнул, все же, потратиться ради него на метро.

Они поднялись по ступенькам к двери старого дома. Вуд подавил желание убежать, он заранее испытывал чувство обреченности от очередного отказа.

Если бы только можно было подстричься, погладить костюм, починить ботинки! Но что проку думать об этом, денег-то нет! А с бахромой на рукавах и брюках все равно ничего не сделаешь.

- Не отставай, - буркнул незнакомец.

Вуд весь напрягся, когда тот позвонил в дверь. На пороге стоял человек одного с ним возраста, среднего роста и очень толстый. На нем был белый лабораторный фартук.

- Опять ты?

- Нашел вам человека с дипломом, - ответил настойчивый знакомец Вуда.

Вуд даже отступил назад из-за унижения, которое он испытал, когда острый взгляд толстяка окинул измятую грязную одежду и брезгливо остановился на длинных волосах, всклокоченных над изможденным небритым лицом. Вот сейчас он скажет: "Такой не подойдет"

Но толстяк отпихнул ногой красивого рослого пса колли и распахнул дверь. Ошеломленный, Вуд проследовал за своим проводником в тесный холл. Чтобы произвести впечатление человека дружелюбного, он наклонился потрепал уши собаки. Толстяк ввел их в гостиную.

- Как зовут? - спросил он безучастно.

Ответ застрял у Вуда в горле. Он откашлялся, чтобы выдавить его.

- Вуд, - сказал он наконец.

- Родственники есть?

Вуд отрицательно качнул головой.

- Друзья?

- Больше нет,

- Что за диплом?

- Колумбийский университет, 1925 год. Точные науки.

Выражение лица толстяка не изменилось. Он сунул руку в левый карман и вынул бумажник.

- Как вы договорились с этим человеком?

- Ему причитается моя первая получка.

Вуд молча наблюдал, как несколько зеленых бумажек перешли из рук в руки. Он смотрел на них жадно, со страстью.

- Можно мне умыться и побриться, доктор? - спросил он.

- Я не доктор, - ответил толстяк. - Меня зовут Кларенс. Просто Кларенс, без "мистер".

Он резко обернулся к незнакомцу, пристально следящему за их разговором.

- Ты что здесь сшиваешься?

Спутник Вуда попятился к двери.

- Пока, стало быть, - сказал он. - Обоим нам обломилось, а, Вуд?

Вуд улыбнулся и радостно кивнул. Ироничные нотки в жестком голосе незнакомца прошли мимо его внимания.

- Я покажу вам вашу комнату наверху, - сказал Кларенс, когда деловой партнер Вуда ушел. - Там, кажется, и бритва есть.

Они вышли в мрачный холл, колли следовала за ними по пятам. Лампочка без абажура свисала на проводе над столом. На стене за ним Вуд увидел себя, в овальном зеркале, нечесанного и неопрятного. Драный ковер закрывал пол вплоть до двери, ведущей в заднюю часть дома, узкие ступеньки поднимались винтовой лестницей на следующий этаж. Помещение было запущенным и унылым, но у Вуда как-то сместилось понятие о роскоши.

- Подождите здесь, пока я позвоню, - сказал Кларенс.

Он закрыл за собой дверь в комнату напротив лестницы. Вуд погладил дружелюбно ворчащую собаку. Через стенку до него доносился голос Кларенса.

- Хэлло, Мосс?.. Пинеро привел человека. Ответы дает подходящие... Колумбийский, 1925 год... Судя по виду, ни цента... Позвонить Тальботу? Но когда?.. Хорошо... Приедете, как только закончится заседание правления?.. Хорошо... А... какая разница... Вы ведь и так от них получили все, что хотели.

Вуд услышал, как Кларенс положил трубку на рычаг и снял ее снова. Мосс? Это же великий хирург, директор больницы "Мемориал". Но в той статье о кататониках был какой-то намек на его уход из больницы.

- Хэлло, Тальбот? - послышался голос Кларенса. Приезжайте завтра в полдень. Мосс обещает к этому времени все подготовить... Не волнуйтесь. Этот раз уж точно последний. Нет, нет, все будет в порядке.

Имя Тальбота показалось Буду знакомым. Должно быть, это тот самый Тальбот, о котором писала "Морнинг Пост" семидесятилетний филантроп. Хочет, наверное, чтобы Мосс его оперировал. Что ж, его-то это не касается.

Когда Кларенс вернулся к нему, Вуд думал только о семидесяти пяти в месяц, о комнате и еде. Но, более того, он ведь нашел работу! Несколько недель приличной еды, новая одежда - и вскоре он окончательно забудет горечь поражения.

Он забыл даже о том, чему удивился с самой первой минуты: в доме не было никаких признаков, типичных для приемной врача. Он ни о чем вообще не мог думать, кроме отведенной ему опрятной комнаты на третьем этаже, выходящей окнами на двор. И бритья...

Доктор Мосс повесил трубку телефона умышленно спокойно. Проходя белым больничным коридором к лифту, он чувствовал на себе любопытные взгляды. Но на его тщательно выбритом розовом лице не было и намека ответа на вопрос, задаваемый вопрошающими глазами. В кабине лифта он стоял, небрежно засунув руки в карманы. Лифтер не смел ни говорить с ним, ни взглянуть на него.

Мосс взял свои пальто и шляпу. Перед столом дежурного в приемной толпилось гораздо больше людей, чем обычно, У них был настырный вид газетных репортеров. Он стремительно прошагал мимо.

Высокий, на редкость тощий человек, хищно вперивший взгляд в Мосса, был острием клина репортеров, устремившихся ему вслед.

- Вы не можете уйти, не сделав никакого заявления для прессы, док, - сказал он.

- Могу и не вижу никаких препятствий к этому, - кивнул Мосс в ответ, не останавливаясь.