Люди мы резкие (повести) - Евгений Монах

- А может, все просто, Евген, - предатель Валерка? Тогда проблема уже решена.

- Черт его знает! По уму, нужно было, конечно, сперва чуток побазарить с ним по душам. Но дело сделано - тут уж ничего не поменять, - слегка покусал я себе локти, опять приходя к очевидному выводу, что слишком спешить с "мокрухой" никогда не стоит. Да и на самом деле - минутой раньше, минутой позже - какая разница? Надо научиться, наконец, сдерживать эмоции, в натуре.

- Ладушки! Оставим обсуждение до возвращения в город, - подвел я черту под первым после налета оперативным совещанием. - Как самочувствие? Я тебе сейчас водички в чайнике согрею, чтоб мумие растворить. Сиди-сиди, не дергайся! Я сам.

Через час примерно вернулась явно сильно уставшая "похоронная команда", четырьмя парами глаз сразу жадно уставившаяся на тарелку с бутербродами. Оголодали мальчики на свежем воздухе, видать.

- Студент, волоки из багажника "мерса" провизию и выпивку. Пикник нам козлы сорвали, но на здоровом аппетите, к счастью, это не сказалось. Верно, братва?

Ребятишки благодарно-одобрительно загудели, и я еще раз убедился, что кадры Цыпа подбирает не просто жестокие до крокодильства, но и примитивные до крайности. Впрочем, если разобраться, это не так уж и плохо. Мозгового центра Монаха хватит на весь наш "монастырь". Как изображают мафию в разных иллюстрированных журнальчиках? В виде спрута. Опасных щупальцев у него превеликое множество, а голова всего одна-единственная. И это правильно. Многоголовые существа долго не живут, как убедительно видно из русского народного эпоса. Взять хоть легендарного Змея Горыныча.

- Сколько всего закопали? - полюбопытствовал я, с улыбкой наблюдая за азартно двигающимися челюстями-жерновами боевиков.

- Восемь наших и четырнадцать чужаков, - забавно шепелявя битком набитым ртом, доложил Студент.

- Раненые были? Что-нибудь удалось у них выяснить?

- Нет, Монах. Все почему-то оказались очень сильно неразговорчивы, ухмыльнулся недоучка фельдшер. - И никаких документов на трупах не найдено. Оружие только. Мы все "волыны" в тайник к сенбернару заховали. Четыре "Макарова", шестнадцать "тотош" и две "лупары".

- Ладушки, брат. Всех удалось разместить в овражке?

- С большим трудом, Монах. Своих-то, по уму, надо было бы на взгорке похоронить. Из уважения.

- От нашего уважения им уже ни жарко, ни холодно! - сразу пресек я попытку критиканства моих распоряжений. - Зато в овраге влажность почвы значительно выше. Значит, ребята махом обратятся в скелетики, уже непригодные к идентификации личности. Соображать надо!

- Евген! Нам тоже нужно соображать и линять отсюда, короче, - подал хриплый голос Цыпа, уже успевший совершить стриптиз наоборот, одеться то бишь. - Нападение запросто может повториться, иль менты вдруг нагрянут. Лучше здесь особо не задерживаться и рвать когти от греха подальше.

- Мудрая мысль! - похвалил я верного телохранителя за бдительность. Мальчики, давайте-ка закругляйтесь с хавкой и отгоните "колеса" покойных в глубь леса.

- Сжечь? - уточнил один из боевиков.

- Само собой. Их машины нам без надобности.

Признаться, предостережения Цыпы не оставили меня беспечно равнодушным те сорок минут, что ребята канителились с моим поручением, я буквально места себе не находил, поминутно выглядывая в окошко и визуально ревизуя лесную дорогу, ведущую прямо к порогу нашей избушки на курьих ножках.

Подшефное малое предприятие "Приют для друга", частное кладбище для четвероногих друзей человека, с некоторых пор постоянного сторожа не имело, и поэтому сейчас здесь никто не остался. Покинули место недавнего кровавого побоища всем скопом, разместившись по двое в трех наших авто.

За руль "мерса" я сел лично сам, заботливо освободив раненого соратника от его обычных шоферских обязанностей. Пусть децал отдохнет братишка, оклемается от болезнетворного огнестрельного "презента".

Почти целую неделю я, следуя настоятельным советам соратников, дисциплинированно-терпеливо просидел за бронированными окнами и дверями своей четырехкомнатной фатеры. Ничего экстраординарного не происходило - наши "точки" функционировали исправно, ребята не выпадали в осадок при странных обстоятельствах или вследствие несчастных случаев. Все дела шли привычным, давно проторенным и хорошо отлаженным путем.

Так как никаких угрожающих эксцессов на горизонте не наблюдалось, я пришел к очевидному, казалось, выводу: неизвестные враги схлопотали на собачьем кладбище столь увесисто-ощутимую оплеуху, потеряв в одночасье четырнадцать своих бойцов, что не скоро сумеют оправиться. Должно быть, забились в глубокие норы или вообще по-умному уже слиняли из города.

За дни моего вынужденного затворничества Цыпа вполне оправился после сквозного ранения и смотрелся как новенький - сытая круглая мордаха и самодовольный взгляд, как и прежде.

Незнакомец, сидящий за соседним столиком, слишком уж старательно делал вид, что в нашу сторону вообще не смотрит, тем самым вызывая у меня серьезные подозрения.

- Цыпа, глянь-ка на рыжего фраера в сиреневом костюме, - вполголоса сказал я, наклонившись к телохранителю, за обе щеки уплетавшему жареную баранину. Ты, случаем, его не знаешь?

- Нет. - Молодой ни на долю секунды не оторвался от мясного блюда, всецело увлеченный постыдным занятием. Чревоугодием то бишь.

- Да ты ведь даже не посмотрел! - возмутился я, охваченный праведным негодованием на вопиющую халатность телохранителя при исполнении профессиональных обязанностей.

- Не хипишуй, Евген, зазря. Я этого типа давно засек и пасу каждое его движение. Мой шпалер уже взведен и снят с предохранителя, а кобура расстегнута. Беспокоиться тебе не о чем - гад и прицелиться не успеет, как я из него знатный дуршлаг сотворю. Гарантия! - Верный Цыпа скосил на меня самодовольный взгляд. Если начнется заварушка, махом падай на пол.

Как-то враз я успокоился и вернулся к прерванной трапезе:

- Пустяки, братишка. На киллера он совсем не похож. Скорее всего банальный "топтун" из уголовного розыска.

- Я тоже думаю, что из наружного наблюдения, - солидаризировался со мной соратник, пренебрежительно выпятив губы, блестевшие от жира.

- Салфеткой, Цыпа, не забывай пользоваться, - по-отечески попенял я. - Мы же культурные люди как-никак! Скорее никак, чем как.

Зал ресторана, где мы приземлились отужинать, весьма напоминал дорогой импортный гроб - продолговатый и овальный по форме, а стены почти сплошь обиты красивеньким красным шелком поверх полированных дубовых панелей. Впрочем, данный малосимпатичный нюанс на моем и Цыпином аппетите никак не отразился. Мы люди совсем не суеверные. Да и нервные наши системы по прочности, думаю, не уступят железобетонной конструкции. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

Благополучно прикончив по две порции хорошо наперченной прожаренной баранины и запив это нехитрое дело бутылкой полусухого шампанского, мы покинули "гробовое" заведение без всякого хипиша и ненужной стрельбы. Я даже где-то в глубинах души слегка порадовался такой приятной неожиданности.

- А ведь рыжий гад все-таки за нами увязался, - сообщил Цыпа, включив двигатель "мерса". - Вон за руль белой "шестерки" садится, падла.

- Ничего опасного, братишка. Он всего лишь один, - успокоил я бдительного соратника, всмотревшись в зеркало заднего обзора. - Обычная профилактическая слежка ментов. Ладушки! Давай домой рули.

Учитывая факт неотвязно-назойливого внимания рыжего кадра, я поехал не в законспирированную однокомнатную фатеру, а в свою легальную четырехкомнатную. Осторожный Цыпа не просто высадил меня у подъезда, как обычно, а проводил до самых дверей квартиры для полной страховки.

- Может, на обратном пути аккуратненько разберусь с филером? - предложил на прощание всегда радикально мыслящий соратник.

- Не стоит, Цыпленок, - усмехнулся я, дружески потрепав преданного костолома по непослушным рыжим вихрам. - Он не опаснее осенней мухи - жужжать жужжит, а кусать не в состоянии. Ладушки. До завтра!

В родных пенатах с удовольствием позанимался привычными бытовыми делишками - обильно полил водичкой все цветочные горшки на подоконниках, сыпанул прожорливым "кардиналам" сухого корма в аквариум и чуток подегустировал любимый марочный коньяк на сон грядущий.

Отправляясь на свидание с пуховой подушкой, не удержался и поглядел через толстое бронированное стекло окна во двор. Белый "жигуль-шестерка", совершенно не скрываясь, стоял с погашенными фарами у детской песочницы прямо посреди двора.

- Ну и нахал! - невольно восхитился я беспримерной лихости неизвестного бойца легавого наружного наблюдения. - Впрочем, может, ты просто дурак? Ладно, паси малину. Авось от вечного недосыпания шизиком вскорости станешь!

Приятно согретый мыслью, что у меня совсем иная доля - с юности выбрал другую жизненную стезю, - я отправился в спальню на завлекательный просмотр своих, обычно цветных и приключенческих снов. Каждому свое, как говорится. И это справедливо.