Огонь в крови - Барбара Картленд

– А, это вы, мисс Пандия? – крикнула Нэнни из кухни.

– Да, я уже вернулась. На дворе очень холодно!

– А я разожгла для вас огонь в кабинете.

– Я уже видела. Ты очень добра! Может, тебе требуется моя помощь на кухне?

– Нет, я сама управлюсь. Лучше как следует погрейтесь, не хочу, чтобы вы заболели.

В голосе Нэнни прозвучало беспокойство. Пандия с сожалением посмотрела в сторону кухни: Нэнни не переставала корить себя за то, что хозяйка, мать девочек, умерла от простуды. Нэнни постоянно себя за это корила, приговаривая, что ей надо было получше топить печь и, конечно, настоять, чтобы мать семейства купила себе новое теплое пальто.

Желая доставить старой няне удовольствие, Пандия покорно ответила:

– Хорошо, я пойду в кабинет, а ты меня позови, когда закончишь.

Няня на это ничего не ответила, и Пандия снова направилась в кабинет, радуясь, что им повезло заготовить на зиму столько дров: у черного входа громоздилась большая поленница. Запасли они также, по крайней мере, три мешка угля, теперь покоившиеся в сарае, но уголь был дорог, и она расходовала его очень экономно. Пандия все время напоминала себе, что ей необходимо думать не только о себе, но и о Нэнни, которой скоро уже исполнится семьдесят. Она жила в их семье с того самого времени, когда Селена и Пандия только родились.

Увы, добрая и все понимающая Нэнни не могла заполнить пустоту, образовавшуюся в груди у Пандии после смерти отца: последние годы они были очень близки, особенно когда он заболел. Целыми днями они разговаривали обо всем, словно она, Пандия, была ему ровня по годам и опыту.

– Ты, конечно, выглядишь как взрослая женщина и, между прочим, очень красивая, но у тебя способности и умственное развитие как у настоящего мужчины. Если бы у меня был сын, которого мне всегда хотелось иметь, он был бы не умнее тебя.

– Спасибо, папа, мне так приятно это слышать.

Она усердно работала, чтобы доставить ему удовольствие. Когда она и Селена были еще детьми, их начальным образованием занималась гувернантка, жившая здесь же, в деревне. Но именно с отцом они изучали самые серьезные предметы, например, греческий и другие иностранные языки, английскую литературу и географию. География была для них очень важным и познавательным уроком: отец верил, что познание мира не исчерпывается изучением географической карты. Нет, они должны быть знакомы с обычаями и культурными особенностями народов, населяющих разные страны, всем тем, что отличает одну нацию от другой. Пандию все это очень влекло и захватывало, но, к сожалению, Селена оставалась равнодушна к географии.

– Я хочу встречаться с людьми, а не читать о них, – твердила она Пандии, когда они оставались одни. – Какой мне прок от того, что венгры – замечательные всадники, когда единственные лошади, которых я видела в своей жизни, – несчастные хромоногие клячи, которых ожидает живодерня?

– Но это же не так! – горячо возражала Пандия. – Фермеры любят наших родителей, они дают нам возможность пользоваться хорошими лошадьми. Некоторые из них с таким же норовом, что и породистые арабские скакуны! К слову, кобылой, на которой я ездила пару дней назад, было очень трудно управлять.

– Нет же, Пандия, это совсем не то. Мне хочется иметь лошадей самых породистых, и чтобы упряжь у них была самая богатая. Я бы ездила на них на охоту. Вот это жизнь! Разве ты так не хочешь, Пандия?

Но обо всем этом в их деревеньке можно было только мечтать. Графство Бедфордшир, где они жили, представляло собой скучную, малонаселенную равнину, где было мало богатых особняков, зато много полей, засеянных полезными сельскохозяйственными культурами. Поэтому графство и получило прозвище «огорода» Англии.

Пандии, однако, нравилась скромная красота этой местности, она любила неспешное течение реки Узы вдоль садов и лугов. Здесь Пандия весной искала грибы, собирала лютики, а зимой, вот как сейчас, на заснеженных полях то и дело встречала зайцев-русаков, которые шустро разбегались в стороны при ее появлении. Для Селены, однако, эта земля была всего лишь бедной и унылой провинцией, и Пандия уже не удивлялась, что сестра покинула эти края, даже не попрощавшись с самыми близкими людьми…

Кабинет, казалось, приветствовал Пандию своим теплом, которое сразу же окутало девушку, как только она отворила дверь. Пандия уселась на коврик перед очагом и спросила у огня:

– Папа, что мне теперь делать? Ты ведь считал меня достаточно умной, чтобы продолжать дело, которым ты занимался?

Вряд ли она действительно ожидала услышать его низкий голос, в котором, несмотря на превосходное владение английским, всегда слышался слабый венгерский акцент, но ответом было молчание. Вздохнув, Пандия сказала:

– Наверное, впервые в жизни мне необходимо самой принимать решение, а это трудно, так как я всегда руководствовалась твоими советами…

Она знала, что никогда не примет решение, которое предпочла Селена, но, может быть, это было не проявление слабости, а желание существовать в привычном ей, хорошо знакомом мире? Будучи «половинками», они с сестрой как бы дополняли друг друга.

Селена, целеустремленная, упрямая и решительная, обладала железной волей. А про себя Пандия могла сказать, что она вечно колеблется, чересчур мягка, всегда опасается кого-нибудь обидеть и совершенно неспособна быть жесткой или проявлять безоговорочную решимость, если встречает хоть малейший отпор.

«Да, такой быть нельзя, я прекрасно это понимаю, но ничего с этим не могу поделать», – твердила она себе.

Послышался голос Нэнни. Видимо, трапеза была готова. Пандия встала и пошла к двери, а подойдя к ней, привычно оглянулась, словно желая убедиться, что отцу в его любимом кресле удобно и у него есть все, что может понадобиться. Однако кресло пустовало, и Пандия вновь почувствовала почти физическую боль в сердце и невольно подумала, что, наверное, она никогда не перестанет думать об отце.

Пандия вышла в небольшой холл, который они с матерью некогда окрасили в бледно-зеленый цвет, решив, что старинные темные панели визуально делают его меньше. Пандия направилась на кухню, но вдруг услышала громкий стук во входную дверь. «Кто бы это мог быть?» – удивилась девушка, зная, что деревенские жители всегда пользовались черным ходом. Она подошла к двери, повернула ручку и на мгновенье окаменела, решив, что ей все это снится!

На пороге стояла Селена. Она выглядела как настоящая модница. Дорого, изящно одетая, вся в шелках, со страусовыми перьями на шляпе. Пандия даже удивилась, как это она сразу узнала сестру. Однако лицо Селены, как и прежде, было отражением ее собственного.

– Селена! – воскликнула Пандия, но сестра, почти оттолкнув ее, прошла в холл.