Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья - Генри Саггс

В хассунской культуре можно выделить несколько фаз. Первое поселение в самой Хассуне развилось уже после самых ранних стадий производства продуктов питания, что доказывает присутствие мельниц, каменных инструментов, предположительно являющихся мотыгами, и гончарных изделий, включая сосуды для хранения зерновых. Однако оно было типично неолитическим в том смысле, что, если не считать ввоза обсидиана, оставалось замкнутой независимой экономической единицей. Более того, оно было не просто неолитическим, а ранним неолитическим, потому что присутствие глиняных «пуль» для пращи (или рогатки?) означает, что охота все еще играла важную роль в обеспечении людей продовольствием. Инструменты предполагают, что там практиковалось мотыжное земледелие. Известно, что оно довольно быстро истощало почву, и потому примитивные общины время от времени были вынуждены перебираться на другое место. Можно сказать, что ранние неолитические общины хассунской культуры оставались в какой-то степени кочевыми.

После первой стадии временного заселения хассунских стоянок последовал длительный период их продолжительного заселения, предполагающий, что начали внедряться более эффективные сельскохозяйственные методы (в первую очередь вспахивание), предотвращающие быстрое уничтожение плодородного слоя почвы. Появились типичные восточные дома. Они состояли из нескольких комнат, сгруппированных вокруг центрального внутреннего двора. Подобные дома до сих пор строятся в Ираке. В хассунский период появились камни с гнездами, на которых могла двигаться дверь. Найдены глиняные печи для выпечки хлеба, а для сбора урожая зерновых – серпы, состоящие из кремневой пластины, закрепленной на деревянном основании с помощью смолы. Металл пока не использовался.

Украшенные гончарные изделия, важные не только для эстетического восприятия, но и являющиеся признаком культуры, с которой они ассоциируются, появились также в хассунский период. Изделия, идентичные хассунским, были найдены даже в Амуке (Сирия) и Мерсине (Киликия). Это подтверждает предположение, что хассунские поселения с самого начала были частью обширной культурной группы. Обсуждается и их связь с Ираном. В этот период получила развитие торговля и, кроме обсидиана, стали ввозиться и другие полудрагоценные камни, такие как бирюза и малахит. Они использовались для изготовления бус и амулетов. Наверняка перевозились и другие товары, только они были скоропортящимися и не оставили следов своего присутствия археологам.

Религиозные идеи хассунского периода нашли свое отражение в существовании глиняных статуэток богини-матери и погребении детей в сосудах под полами домов. Присутствие сосудов, ассоциирующихся с погребениями и, возможно, содержащих пищу и воду, намекает на веру в жизнь после смерти.

Для более поздней части хассунской культуры характерны гончарные изделия с украшениями из геометрических фигур и стилизованных изображений животных. Это самаррская керамика, получившая свое название от известного поселения в среднем течении Тигра, где она была впервые обнаружена в 1911 г. Она была также найдена при раскопках других поселений в среднем течении Евфрата и на севере, включая Ниневию. Пока нет твердой уверенности в ее точной хронологической позиции в последовательности культур. Взгляды археологов расходятся даже на то, что именно должно включаться в понятие «самаррская керамика». Р.Дж. Брэйдвуд считает, что самаррская керамика представляет не «культуру» (слово, которое ему в таком контексте не нравится) и даже не «скопление» (этому слову он явно отдает предпочтение). Для Брэйдвуда, слово которого имеет вес, самаррская керамика – это лишь нечто чуть большее, чем стиль украшенных гончарных изделий. Учитывая эти ограничения, можно упомянуть, что есть археологи, которые видят связь между культурой, ассоциирующейся с самаррской керамикой, и современной иранской цивилизацией. Во-первых, есть много общего между дизайном самаррской керамики и керамики с других иранских раскопок. Кроме того, хотя свидетельств, связанных с погребальными обрядами, немного, те, которые есть, поддерживают теорию о связи между Ираном и людьми, ассоциирующимися с самаррской керамикой. Последние хоронили своих умерших лежащими на спине. В таком же положении хоронили своих покойников представители обейдской (убейдской) культуры, которые, по общепризнанному мнению, имеют иранские корни. Можно привести аргумент против последнего утверждения. Существует убедительное доказательство (см. далее в этой главе), разъединяющее две упомянутые выше культуры. Ни одна конструкция самаррского периода (строители которого использовали крупные необожженные кирпичи) еще не была раскопана таким образом, чтобы можно было сравнить архитектуру этого периода с архитектурой других доисторических культур. Что касается религии самаррских людей, учитывая крайнюю скудность свидетельств, можно сказать только одно: религия по большей части являлась культами плодородия, ассоциирующимися с богиней-матерью, и вовсю использовала магию.

Новая и очень красивая желто-коричневая керамика, раскрашенная в красный, белый и черный цвета, является признаком халафской культуры – по названию Тель-Халаф, где она была впервые обнаружена. Представляется очевидным, что люди, научившиеся изготовлять такую красивую керамику, также внесли определенные усовершенствования в другие технологические процессы. Они выращивали больше зерновых культур и продвинулись в процессе одомашнивания животных, а находка вверенных блоков предполагает существование текстильной промышленности. В то время как камень оставался обычным материалом для изготовления инструментов, теперь появились бусы, заколки и даже некоторые орудия из меди. Прекрасное качество керамики предполагает наличие печей для обжига и сушки, в которых поддерживались высокие температуры. Остатки таких печей были действительно найдены в Каркемише и Арпачии. Возможно, учитывая немалый опыт, необходимый для работы с такими печами, гончар уже стал ремесленником.

Представляется вероятным, что появление колесных транспортных средств тоже произошло в халафский период. Основанием для такого предположения является изображение колесницы на халафской вазе.

Что касается религии, определенно представители халафской культуры верили в загробную жизнь, поскольку хоронили вместе со своими усопшими горшки, инструменты и украшения, предназначенные для использования их в ином мире. Глиняные статуэтки богини-матери являются свидетельством существования культа плодородия.

Существует много свидетельств существования торговли между общинами в этот период. Община халафской культуры добывала обсидиан в районе озера Ван. И вообще обсидиан широко использовался в халафских деревнях. Более того, в халафском поселении Чагар-Базар на Хабуре (Хаворе) (северо-запад Месопотамии) была найдена раковина моллюска, который мог быть доставлен только с Персидского залива.

В халафских деревнях – пожалуй, их было бы правильнее называть маленькими городами – были найдены мощенные камнями улицы. К сожалению, мы очень мало знаем о достижениях в области домостроения: было обнаружено несколько удивительных сооружений – круглые здания с куполообразными крышами. К ним примыкали длинные прямоугольные помещения. Сейчас их называют толои (tholoi). Каким бы ни было их назначение, они определенно не были частными домами. Толои интересны своей куполообразной крышей. Их возведение означает, что представители халафской культуры понимали принцип свода. За исключением Тепе-Гавры, где они встречались и дальше – в обейдский период, сооружения такого типа никогда не встречались после халафского периода. Учитывая консерватизм человеческих существ во всех вопросах, касающихся религии, это может означать, что сооружения имели все же светское, а не религиозное назначение. Правда, возможен и другой вариант. Они имели какие-то религиозные функции, а их полное исчезновение объясняется тем, что они были связаны с культом, который представители обейдской культуры полностью искоренили. То, что представители обейдской культуры сильно отличались от своих предшественников в вопросах религии, показывает тот факт, что они убрали из своего искусства все следы изображений людей и животных, которые имелись в предшествовавших культурах.

Халафская культура, возможно, появилась в Ассирии, где можно проследить несколько стадий ее развития. Во всей своей полноте она распространилась до побережья Сирии и Киликии, достигла Армении, а на юг продвинулась до Самарры. Но тот факт, что она появилась полностью сформировавшейся и иногда смешанной с чертами других культур, показывает, что ни в одном из этих мест она не возникла. Негативное свидетельство, касающееся места зарождения халафской культуры, дает и тот факт, что никаких ее следов не найдено в Иране. Что касается всего остального, здесь наличествует обширнейшее поле для гипотез и догадок. Представляется, что халафские люди не были захватчиками, вытеснившими предыдущую культурную группу. Распространение их культуры, насколько сейчас известно, сходно с распространением хассунской культуры, а это означает, что сложившаяся модель отношений между поселениями не была серьезно нарушена их прибытием.