Наперекор страху - Наталья Беляева

Ах, какая это была замечательная девочка! Огромные зеленые глаза с длинными ресницами украшали ее лицо. Золотые кудри спускались до плеч, кожа была нежно-розовой. Небольшого роста, она очень походила на ангелочка с какой-то старинной картины. Честное слово, ей не хватало только крыльев. Андрей и Юра, разинув рты, смотрели на чудное виденье.

– Я – "оно"! – весело сказала незнакомка. – А вообще-то меня зовут Дана.

– Андрей!

– Юра!

Ребята вскочили с дивана одновременно. Они стояли перед Ланой в столбняке, не зная, куда деть руки. Лица их заливала алая краска.

– Ты оттуда? – ткнул пальцем куда-то в стену Кремаев.

– Оттуда, – охотно согласилась девочка.

– Со звезды? – спросил Лобов.

– Нет, не со звезды, – просто сказала девочка. – Но об этом потом. Давайте, как у вас говорят, гонять чаи. Я никогда в жизни так не хотела клубничного варенья!

Нежные щеки девочки покрыл легкий румянец.

– Сейчас, сейчас, – заторопился Андрей. – Я мигом все приготовлю.

Он бросился на кухню. Вскоре оттуда донеслось приветливое позвякивание посуды. Через некоторое время юный хозяин квартиры появился в комнате.

– Прошу вас, – радушно сказал он, – чай на столе. Извините, что принимаю на кухне, но там как-то уютнее.

И все отправились в гости к самовару. Сначала пили чай молча. Дана, не смущаясь, уплетала варенье и веселыми глазами поглядывала на мальчиков. Те же почти что не отрывали голов от чашек, лишь изредка бросали на девочку мимолетные взгляды. Наконец, любопытство одержало верх над приличием.

– Дана, – сказал Андрей, – открой все-таки тайну: откуда ты взялась такая… Ты очень похожа на наших девчонок, только красивее. Неужели и на других планетах живут существа, как две капли воды похожие на нас?

– Не инопланетянка я, – улыбнулась Дана. – Я коренная землянка.

Кремнев и Лобов уставились на нее.

– Как же понять все это… это… – Юра никак не мог подобрать точных слов для определения ее мистических штучек. Лана поняла его и буднично ответила:

– Просто я из другого измерения.

О других измерениях Андрей имел весьма смутную информацию. Он читал где-то, что якобы рядом с нами параллельно живет еще несколько цивилизаций. Но осмыслить это реально у него никак не получалось.

– Но где вы умещаетесь? И каким образом? – спросил он.

– Объяснить по-научному я вам не смогу, – ответила девочка. – Сложно очень. А примитивно это приблизительно так: мы живем как бы за матовым стеклом особого преломления света атмосферы Земли. Короче говоря, нас вам не видно. Не видели бы и мы вас. Но наша цивилизация могуществен" на, и мы уже давно научились вторгаться в вашу жизнь. И даже иногда появляемся среди вас. Вот я и пришла к вам в гости. К тебе, Андрюша, – потупилась Лана, – к твоему внутреннему миру…

Лана вдруг погрустнела.

– Так почему бы нам почаще не ходить друг к другу в гости? – улыбнулся ей Юрка.

– Нельзя, – вздохнула Лана. – Не всем нам разрешается в гости ходить.

– Но ты же пришла, – сказал Андрей.

– И много, много радости детишкам принесла… – вспомнилась Юре песенка про елочку.

– Я пришла, – нахмурилась Лана. – Но я нарушила наш основной закон, появившись перед вами. Я – урод!

– Ты – урод?! – рассмеялся Андрей, – Все бы уроды такими были! Красота царствовала бы на Земле!

– Да, я – урод! – упрямо продолжила девочка. – Так говорят мои родители и мой дядя Цибиус, известный в нашей цивилизации ученый. О своем лице я ничего не говорю. Я "имею в виду, что я – урод моральный.

Девочка замолчала. По щеке ее покатилась слезинка. Ребята смутились, не зная как и чем успокоить гостью.

– В чем же это выражается? – рассердился Кремнев. – Не велико преступление- пообщаться с равными себе!

– Велико! – нахмурилась Лана. – Если я, например, учусь у тебя великому, мужественному и доброму, то уже никогда не смогу питаться страхом ваших душ.

– Как это – питаться страхом? – изумился Юрка.

– Мой дядя Цибиус, как я говорила, великий ученый, утверждает, что мы станем самой могущественной цивилизацией только тоща, когда все будут питаться вашим страхом. Проще: ты, скажем, пугаешься, а я наслаждаюсь твоим сиюминутным страхом и, значит, – твоим ничтожеством. В данный момент я выше тебя, могущественнее. Постепенно ваша цивилизация должна прийти в упадок, а наша возвыситься. А если человек нашего измерения перенимает у вас совсем другие эмоции, то он уже не желает подчиняться Цибиусу. Для дяди он становится бунтарем. Вот и боится Цибиус незапланированных общений с вашим измерением, посылает сюда только самых преданных ему людей. Но их мало, чтобы сразу покорить ваше измерение. Цибиус убедил правительство в гениальности своей научной теории. Теперь он властвует над всеми.

– Так неужели у вас нет умных и мужественных людей, которые могли бы восстать против твоего препротивного дядюшки? – спросил Андрей.

– Есть, конечно. И немало. Но их преследуют, записывают в сумасшедшие и отправляют в клинику Цибиуса. Там их залечивают до полного идиотизма. Боюсь, что скоро наступит и мой черед попробовать дядюшкиных лекарств. Пока его шпионы милуют меня, побаиваются родства с Цибиусом. Но если о моих перемещениях узнает сам дядюшка, то мне придется туго-Черная тяжесть забралась в сердца ребят.

– Что же делать? Что же делать? – в отчаянии сказал Лобов, который был готов уже совершить для этой "Дюймовочки" любой подвиг.

– Делать ничего не нужно, – остудила его горячий порыв Лана. – Я буду приходить к вам, если сегодня из-за этого запретного путешествия не попаду в беду.

– А как мы узнаем об этом? – спросил Андрей.

– Всегда держи на столе бумагу и фломастер. Если случится что-нибудь нехорошее, то мой лучший друг непременно даст знать вам об этом.

Лана поднялась со стула, легким взмахом руки остановила ребят и вышла из кухни.

В воздухе медленно таял аромат каких-то трав, неведомых Андрею Кремневу к Юре Лобову.

ГЛАВА 3,

Три последующих дня не принесли Кремневу и Лобову никаких известий. Все вокруг было тихо и спокойно. Но эта тишина будоражила ребят больше, нежели разрывающиеся стаканы или летающие пластинки. Юрка с утра пораньше постоянно названивал Андрею и бросал в телефонную трубку единственное слово:

– Ничего?

– Ничего. – вздыхал в ответ Кремнев,

И обе трубки глухо шлепались на рычаги.

Третий день пребывания в неизвестности близился к концу. Андрей сидел в своей комнате и зубрил английский. Вдруг краем глаза он увидел* что фломастер, лежащий на ватмане, подпрыгнул в воздухе. Кремнев замер и начал наблюдать. Фломастер, раскачиваясь из стороны в сторону, будто лихорадочный, стал выводить что-то на листе. Делал он это медленно и как-то неуклюже. Очень хотелось Кремневу подбежать к столу и посмотреть, что же там выцарапывается. Но он спрятал свое нетерпение глубоко внутрь, ожидая окончания многотрудной работы карандаша. Наконец, фломастер обессиленно шлепнулся на белое полотно бумаги. Андрей подождал минуты две и ринулся к столу. На ватмане корявым почерком было начертано: