Кровавые кости - Лорел Гамильтон

— Я тоже буду, Берт. Мне надо заехать по дороге кое-куда, так что, если опоздаю на пару минут, не волнуйся.

— А ты не опаздывай.

— Приеду как только смогу. — И я повесила трубку, пока он не успел ничего сказать.

Мне надо было принять душ, переодеться и заехать в школу, где преподавал естественные науки Ричард Зееман. У нас на завтра было назначено свидание. Как-то Ричард Зееман предложил мне выйти за него замуж. Предложение вроде как повисло в воздухе, но все равно я не могла просто наговорить ему на автоответчик, дескать, извини, дорогой, не могу прийти, потому что меня не будет в городе. Это было бы просто, но трусливо.

Я упаковала все в один чемодан. На четыре дня хватит. Если взять запасное белье и вещи, которые можно надевать в разных сочетаниях, то маленького чемодана может хватить на неделю.

Кроме белья, я взяла кое-что еще. Девятимиллиметровый «файрстар» и кобуру, которая надевается под штаны. Патронов столько, что хватит утопить линкор, и пару ножей с ножнами, крепящимися на внутренней стороне запястий. У меня было четыре ножа, сделанных вручную для меня, любимой. Два из них оказались загублены так, что не восстановить. Я заказала замену, но это дело долгое, особенно если заказчик настаивает на высочайшем возможном содержании серебра в стали. Два ножа и два пистолета — этого на деловую командировку должно хватить. Возьму браунинг.

Упаковаться — не проблема. Проблема в том, что надеть. Они могут заставить меня поднимать зомби сегодня ночью. Черт, они же могут полететь прямо на стройплощадку. То есть идти придется по сырой земле, костям, обломкам гробов. Не слишком удачно для туфель на каблуках. С другой стороны, если младший партнер одет в трехтысячедолларовый костюм, наниматели вправе ожидать от меня приличного вида. Я могу одеться либо профессионально, либо в перья и кровь. Помню, был один клиент, неприятно пораженный, что я появилась не в голом виде и не измазанная кровью. Может, конечно, у него не единственная была причина разочарования. Вряд ли нам когда попадался клиент, возражающий против некоторых профессиональных экстравагантностей, но джинсы и кроссовки почему-то не внушают доверия. Почему — понятия не имею.

Можно взять комбинезон и надеть поверх чего угодно. Эта мысль мне понравилась. Вероника Слимз — то есть моя лучшая подруга Ронни — уговорила меня как-то купить модную темно-синюю юбку. Она была так коротка, что я несколько смущалась, зато юбка нормально умещалась под комбинезоном. И не морщила и не сминалась, когда я надевала на нее свой наряд для закалывания вампиров или осмотра места преступления. Снять комбинезон — и можно идти в офис или на званый вечер. Мне это так понравилось, что я пошла и купила еще две, разных цветов.

Одна была алая, другая — сиреневая. Только черную мне пока не удалось найти. По крайней мере достаточно длинную, чтобы я согласилась ее надеть. Да, надо признать, что в короткой юбке я кажусь выше. Даже кажусь длинноногой. Если в тебе росту всего пять футов три дюйма, это что-то. Так, но сиреневая юбка не подходит к другим моим вещам, значит, берем алую.

Я нашла блузку с короткими рукавами того же оттенка красного. Красное с лиловым отливом — холодный и жесткий цвет, отлично сочетается с моей бледной кожей, черными волосами и темно-карими глазами. Очень красиво на этом фоне смотрится и девятимиллиметровый браунинг в наплечной кобуре. Черный ремень опоясывает талию и держит петли кобуры. Я повертелась перед зеркалом. Юбка не намного длиннее жакета, но пистолета не видно — если не присматриваться. Если не шить на заказ, то пистолет спрятать нелегко, по крайней мере в нарядной женской одежде.

Косметики я наложила ровно столько, чтобы красное меня не подавляло. Я ведь хочу еще на несколько дней попрощаться с Ричардом, так что немного косметики не помешает. Когда я говорю «косметика», я имею в виду тени, тонкий слой румян, помаду — и все. Тон я клала только раз в жизни — на телеинтервью, на которое меня уговорил Берт.

Если не считать колготок и черных туфель на высоких каблуках, которые я надеваю к любому костюму, одежда была удобной. Если только помнить, что не надо наклоняться, то опасаться нечего.

Единственными украшениями у меня были серебряный крест под блузкой и часы на руке. Часы на шейной цепочке сломались, и я никак не соберусь их отдать в починку. Те, что я надела, — мужские часы ныряльщика, которые на моем тонком запястье смотрятся не на месте, зато светятся в темноте, если нажать кнопку. Еще они показывают дату, день недели, и у них есть секундомер. Женские часы, которые все это умеют, мне ни разу не попадались.

Отменять тренировку с Ронни не придется — Ронни нет в городе. У частного детектива работа никогда не кончается.

Я сунула чемодан в джип и уже в час дня ехала к школе, где работал Ричард. В офис я опаздываю. Ну и ладно, подождут, а если нет, то упущенная возможность полетать на вертолете не разобьет мое сердце. Я и самолетов терпеть не могу, а уж вертолетов боюсь до… скажем, до судорог.

Летать я не боялась, пока не оказалась однажды в самолете, который за несколько секунд потерял несколько тысяч футов высоты. Стюардессу прижало к потолку и залило потоками кофе. Пожилая женщина рядом со мной взывала к Господу по-немецки. Она перепугалась до потери сознания, слезы залили ей все лицо. Я протянула ей руку, и она крепко в нее вцепилась. Я знала, что сейчас погибну и ничего не могу сделать. Но я погибла бы, держась за человеческую руку, в человеческих слезах и человеческих молитвах. Потом самолет выровнялся, и все оказалось в порядке. С тех пор я ненавижу перелеты.

Как правило, в Сент-Луисе нормальной весны не бывает. Стоит зима, потом две недели промежуточной погоды, и летняя жара. В этом году весна пришла рано и задержалась надолго. Воздух ласкал кожу. Ветер пах травой и деревьями, а зима казалась неприятным сном. Цветы багряника свешивались с деревьев по обеим сторонам дороги. Сиреневые лепестки, как тонкий лавандовый туман, выглядывали из обнаженных ветвей. Листья еще не появились, но уже виднелся намек на зелень, будто кто-то гигантской кистью наметил все, что растет. Если приглядеться, деревья стояли черные и голые, но общее впечатление было такое, что не каждого дерева в отдельности, а всей их массы коснулась зеленая кисть.

Шоссе 270 в южном направлении приятно для езды, насколько только может быть приятен хайвей: оно быстро тебя выносит туда, куда ты едешь, и скоро кончается. Я съехала на Тессон-Ферри-роуд. Там полно магазинов, больничных корпусов и забегаловок, а когда оставляешь за спиной торговую зону, попадаешь в такую плотную жилую застройку, что дома чуть ли не встык стоят. Есть еще кое-где рощицы и пустыри, но это ненадолго.