Ритуальный перформанс - Дарья Бухарина

— Эй, эй, — осторожно окликнул он голосом, который теперь Лера безошибочно узнает из тысячи. — Кофе будешь?

— Буду. Да и поеду, пожалуй, — на самом деле, она уже бодрствовала, но мечтала улизнуть незамеченной.

— Пока будешь пить, покажу тебе, что получилось!

Меж делом, ночью Макс оставил смартфон включенным на стеллаже с пластинками и умудрился записать перформанс на видео! И это стало последней каплей. Лера резко поднялась с дивана, бесцеремонно отпихнув хозяина.

— Слушай, ничего личного, но это кринж… Я поехала, — она накинула блейзер и ринулась в коридор. — Обещаю, что никому не расскажу.

Максим растерянно наблюдал, как его гостья удаляется, оставляя после себя лишь гору ощипанных голубых лепестков.

— Я не понял тебя, наверно… ты ж сама слушать села.

— Я из вежливости села.

— Класс.

Повисла неловкая пауза.

— Не знаю, всем ли бабам ты так поешь, но… завязывай. В смысле, петь не завязывай, у тебя талант, но вот такое — это уже перебор! Все, удачи тебе, а я побежала.

Она поспешно выскользнула из двери, не дав ему шанса ни оправдаться, ни извиниться за то, что переусердствовал в попытках произвести впечатление. Максим и сам не понял, то ли вино ему ударило в голову, то ли тоска по вниманию: в караоке он не был с прошлогоднего корпоратива. «Актриса — и есть актриса. Слишком самовлюбленная», — невзирая на все, подумал он.

К одиннадцати утра певец Максим уже просиживал штаны на своей официальной работе, о которой Валерии не рассказал — в офисе международной звукозаписывающей компании, где трудился пиар-менеджером последние несколько лет.

Все эти годы Макс ежедневно обслуживал настоящих артистов: подобно официанту, он на блюде преподносил им рекламные идеи, горячие пресс-релизы, макеты промо-материалов, в которые они неизменно вносили более или менее безумные правки. Конечно, где-то глубоко внутри ему претил статус прислуги, но он привычно тормозил и бездействовал, вскормленный солидным окладом и ДМС.

Так что, контракт с «мейджором» у него действительно был, только назывался чуть прозаичнее — трудовым договором.