Любовь на службе царской. От Суворова до Колчака - Олег Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В декабре 1773 года Александр Васильевич пишет фельдмаршалу П. А. Румянцеву: «Вчера имел я неожиданное мною благополучие – быть обрученным с Варварою Ивановною Прозоровскою». Помолвка состоялась 18 декабря 1773 года, обручение – 22 декабря, а 16 января 1774 года – свадьба. Венчались молодые в церкви Федора Студита, той самой, где в свое время крестили Александра. Был и медовый месяц, который проходил в доме отца на Большой Никитской. А в середине февраля Суворов возвращается в армию, на театр военных действий в свою привычную среду. Молодая жена остается в Москве. Остается на время, потому что потом ей придется вкусить всей прелести жены военачальника, произведенного в марте в чин «генерал-поручика».
Как подчеркивает Олег Михайлов, «Варваре Ивановне приходилось все эти годы нелегко. Она то живала в Опошне под Полтавою, то следовала за своим генерал-поручиком. Бесконечные путешествия, очевидно, не прошли ей даром: из-за тряски по ужасным дорогам в 1776–1777 годах она дважды выкинула. В Крыму, в нездоровом климате, восемь месяцев не вставала с постели из-за лихорадки. Заваленный по горло делами, Суворов по полгода не видел жену. Молодая красивая женщина, не имевшая к тому же твердых нравственных понятий, поддалась искушению».
Стоит отметить, что Варвара Ивановна, следуя за своим мужем, побывала и в Таганроге, и в Астрахани, и Крыму, и на Украине, то есть там, где для нее муж мог создать более или менее сносные бытовые условия. Временами он просто не отпускал ее от себя. Вот только не всегда это было возможно.
По свидетельству французского маркиза Дюбокажа, Александр Васильевич «…не любил женщин, считая их помехою славы для военного человека, расстраивающих здоровье, действующих на нравы и отнимающие бодрость». На брачный союз он смотрел, как на обязанность: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за рождение». «Богу неугодно, – говорил он, – что не множатся люди». Однако, женившись, был по-своему счастлив, и свой брак называл не иначе, как «неожиданным благополучием». Например, в апреле 1775-го он не без удовольствия писал другу, что душа его летает часто в Киев, туда, где в это время находилась его супруга. А 1 августа 1775 года Варвара Ивановна Суворова родила дочь Наталью. Александр Васильевич был на седьмом небе от счастья, встретив это известие как самое великое событие в своей жизни.
Жену он любит, жалеет, постоянно думает о ней, проявляя заботу и беспокойство, о чем периодически сообщает своему другу П. И. Турчанинову в сентябре 1778 года:
«Жена родит, коли будет жива, в исходе ноября…» и на следующий день:
«Томящуюся в болезни чреватую жену, равно мою девчонку, себя – забываю, помня себя в единственной части – высочайшей службы, где бы она ни была, хоть в бездне океана. Бог да подкрепит мои силы».
«…но жене – 8-й месяц, в постели; снова напала на нее жестокая горячешная лихорадка… на сих первых днях едет к Полтаве. Дочь же почти еще в горшей опасности. Если Бог даст благополучно, надо бы мне было к жениным родинам на краткий час приехать к ним…» – напишет Суворов в октябре.
В Полтаву жену с дочерью он отправляет в сопровождении своего племянника, Николая Сергеевича Суворова. А уже в декабре с сожалением отмечает:
«От Варвары Ивановны с прочими в Полтаву слуху нет…» Молчание жены было странным, но абсолютно не случайным. Все выяснится очень скоро…
«Николай Суворов под начальством своего дяди служил в Польше и был тяжело ранен в руку, – рассказывает про родственника полководца М. Скачидуб. – Суворов протежировал племяннику и просил своего благодетеля Г. А. Потемкина оказать милость и благоволение Николаю… «беспомощного секунд-майора»: – «Воззрите на него, Светлейший князь, как на несчастного по службе».
Просьба была уважена, и Николай Суворов был зачислен секунд-майором в Санкт-Петербургский драгунский полк. Однако служил при дяде «приставом при Светлости Хане и употреблен от меня к важнейшему ему поручениям в выводе христьян». И снова дядя Александр Васильевич просит Г. А. Потемкина милостей для племянника, посылая его в Петербург. Вновь повышение…
В самом начале июня 1779 года А. В. Суворов с кратким отпуском из Крыма примчался в Полтаву навестить давно не подающую о себе вестей жену и, к своему ужасу, с поличным застукивает ее в любовной связи с племянником, Николаем Суворовым.
В громе и молниях разгневанный, в ярости муж ускакал в военный лагерь на реке Малый Карасу, откуда полетело грозное письмо управляющему его делами И. К. Канищеву:
«Канищев! Бывшей моей… весьма мне хочетца ведать похождение в девках, с кем… и с кем родила, как?… Ежели ее поступки в Москве будут такие ж непотребные, то тебе меня тотчас уведомить… Не думай на одного Николая Суворова: ей иногда всякий ровен… Она очень лукава, однако видали Николая Суворова, как к ней по ночам в плаще белом гуливал… Его ко мне на двор не пускать, а других таких, сколько можно. Только то и мудрено: она будет видатца с такими по церквам, на гульбищах, в чужих домах, как бы хотя и мои служители то ни присматривали… О девичьих поступках мусие-мадаминых должно знать…»
Скандал разгорелся нешуточный. Однако Суворов, несмотря на кривотолки, сплетни и прочие разговоры, решил твердо: добиваться развода. Хотя в те времена это было не очень-то и просто.
В сентябре 1779 года полководец подает прошение в Духовную консисторию, в котором объясняет все без утайки:
«…Но когда в 1777 году по болезни находился в местечке Опошне, сперва оная Варвара, отлучась своевольно от меня, употребляла тогда развратные и соблазнительные обхождения, неприличные чести ее, почему со всякою пристойностью отводил я от таких поступков напоминаем страха Божия, закона и долга супружества; но не уважая сего, наконец презрев закон христианский и страх Божий, предалась неистовым беззакониям явно с двоюродным племянником моим С.-Петербургского полка премьер-майором Николаем Сергеевым сыном Суворовым, таскаясь днем и ночью, под видом якобы прогуливания, без служителей, а с одним означенным племянником одна по дворам, пустым садам и другим глухим местам…»
Несложно понять душевную боль великого полководца, чистого и прямодушного человека, которого предали сразу два близких человека.
В описании того самого соблазнителя О. Михайлов краток, но более точен:
«Внук Ивана Ивановича Суворова, сводного брата Василия Ивановича, он приходился великому полководцу внучатым племянником и пользовался долгое время его расположением. Под началом А. В. Суворова он служил в Суздальском полку и высказал недюжинную храбрость при Ландскроне и осаде Кракова. В 1778 году Николай Суворов находился в Крыму в качестве пристава при Шагин-Гирее. Услужливые люди поспешили во всех подробностях расписать потаенные отношения Варвары Ивановны и Николая Суворова».
«После короткого и бурного объяснения Суворовы разъехались: Варвара Ивановна с Наташей отправилась в Москву, в дом на Большой Никитской. Опережая ее, в первопрестольную летели письма Суворова его присным, вроде отставного капитана Ивана Дмитриевича Канищева. Растравливая себя, генерал-поручик сообщал подробности измены, бывшей для него именно изменой, равноценной предательству в бою. В ослеплении он даже готов наговорить на Варюту лишку, возможно, желая очернить ее не только в глазах какого-то Канищева или московских тетушек Варвары Ивановны, сколько в своих собственных. Он хочет окончательно убедить себя в вероломстве и испорченности ее натуры». И тем не менее он настойчив.
Прекрасно понимая, что получить разрешение на расторжение брака будет весьма и весьма сложно, Александр Васильевич обращается за поддержкой к самому Г. А. Потемкину:
«Светлейший Князь! Милостивый Государь!
По благополучном окончании военных действий, когда все в том подвиги воспринявшие наслаждаются покоем, надеялся и я вкусить от плодов оного; но среди того постигли меня толь горестные обстоятельства, коих воспоминание желал бы я скрыть навсегда от света, если б честь и достояние звания моего не исторгали от меня поминутно их признания. Обесчестен будучи беззаконным и поносным поведением второй половины. Молчание было бы знаком моего в том соучастия… удостойте, Светлейший Князь! Высокого внимания Вашего, будьте представителем у Высочайшего престола к изъявлению моей невинности, в справедливое же возмездие виновнице, к освобождению меня в вечность от уз бывшего с нею союза, коего и память имеет уже быть во мне истреблена, не нахожу иного способа к моему успокоению, и нет посредства к прежнему присоединению; ибо сему преимущественно смерть, яко единый конец моего злоключения, предпочесть я долженствую…»
Но на этот раз все усилия полководца оказались тщетными. В декабре 1779 года не без помощи Потемкина Суворова пригласили на торжественный прием в Зимний дворец.
Сама императрица Екатерина, осведомленная о твердом желании полководца расторгнуть брак, вмешалась в ссору и в приватной беседе дала понять – развода не будет. Нет сомнения в том, что именно она настояла на примирении. И оно состоялось…
