Призрак неонацизма. Сделано в новой Европе - Сергей Дрожжин

Известный немецкий историк Андреас Хилльгрубер также принял самое активное участие в «споре историков». Его главный тезис состоит в том, что физическое уничтожение евреев в Европе – такое же преступление, как и разоружение «прусско-немецкой империи». Это означает, что немцев, по его мнению, следует рассматривать в качестве жертв событий, произошедших во время и сразу после Второй мировой войны. При этом речь не идет о какой бы то ни было ответственности за уничтожение миллионов людей на территории бывшего СССР. Подобная точка зрения оказалась чрезвычайно популярной среди неоконсервативных кругов в Германии, о чем красноречиво свидетельствуют последние заявления бывшего кандидата в канцлеры от блока ХДС-ХСС и премьер-министра федеральной земли Баварии Эдмунда Штойбера, открыто поддерживающего требования «Союза изгнанных».

Эрнста Нольте и Андреаса Хилльгрубера в «споре историков» активно поддержали также Микаэль Штюрмер и Клаус Хильдебранд. К числу их наиболее последовательных и активных критиков следует отнести американских историков Феликса Гильберта и Питера Гея. Активное участие в дискуссиях как оппоненты Нольте и Ко принимали видные немецкие историки – Эберхард Йекель, Мартин Бросцат, Ханс Моммзен, Вольфганг Моммзен, Юрген Кока, Хайнрих Аугуст Винклер и многие другие.

Историк и публицист Микаэль Штюрмер, пользующийся в последнее время в стране большой популярностью, родился в 1938 году. Он защитил диссертацию в университете Марбурга под руководством профессора истории Э. Маттиаса. Диссертация была посвящена созданию коалиций и оппозиционных движений в Веймарской республике и, по мнению некоторых специалистов, до сих пор не утратила своего значения.

Следующее историческое исследование М. Штюрмера было проведено им уже в университете города Мангейма и было посвящено особенностям государственной системы Германии во время правления О. фон Бисмарка.

В определенный момент М. Штюрмер вместо того, чтобы продолжить свою успешно начатую научную карьеру, стал в большей степени заниматься написанием популярных статей и журналистикой, выступать с лекциями вне студенческих аудиторий для широкой публики. Уже тогда он начал обращать особое внимание на вопросы геополитики, национального самосознания и интерпретации истории. К этому же периоду относится и его знакомство с будущим федеральным канцлером Гельмутом Колем.

Более интенсивные занятия политикой, а также журналистская работа привели М. Штюрмера к тому, что в его арсенал вошли традиционные для Германии клише, в первую очередь такие, как «опасность с Востока».

В этот момент центральное место в системе координат немецкой истории для М. Штюрмера стало занимать понятие «срединного» положения Германии в Европе. При этом он опирался на мнение английского специалиста по Германии Джона Селея (John Seeley), по мнению которого степень свободы внутри отдельно взятого государства в значительной мере зависит от того давления, которое оно испытывает на своих границах (Wehler, 33).

Дж. Селей узнал о существовании подобной теории, истоки которой уходят к начальному периоду геополитики, находясь в Германии, и сразу же с большим энтузиазмом взял ее на вооружение, а затем эта теория была уже реэкспортирована на свою родину как авторитетный английский интеллектуальный продукт (Wehler, 34).

Взгляды М. Штюрмера оказались близки Г. Колю, и это привело к тому, что М. Штюрмер стал советником Г. Коля и так называемым «спичрайтером», то есть автором текстов его публичных выступлений или только «гострайтером» («ghost-writer»), время от времени редактирующим эти выступления, – по этому поводу нет единого мнения. В любом случае он стал человеком политически весьма близким к руководству партии ХДС-ХСС.

В это время одна из самых влиятельных и консервативно настроенных газет «Франкфуртер альгемайне цайтунг» два раза в месяц предоставляла М. Штюрмеру место на первой полосе, где он публиковал свои передовые статьи. В то же время он активно продолжал свою публицистическую работу, активно печатался и в других изданиях. В своих выступлениях М. Штюрмер активно призывал к тому, чтобы историческая наука стала принимать активное участие в формировании немецкого самосознания.

Наиболее значительные статьи М. Штюрмера появились в 1986 году в сборнике «Диссонансы прогресса» – как раз тогда, когда и разразился в Германии так называемый «спор историков».

Но главная идея М. Штюрмера была сформулирована им значительно позднее, и это произошло уже в контексте самого «спора историков».

Предметами его изучения стали теперь такие понятия, как «нация» и «национальная идентичность». Какая сила может стабилизировать эту идентичность, – задает он вопрос и сам на него отвечает: только история. Точнее – ее толкование, удобное для политиков (Wehler, 69). Историки, по М. Штюрмеру, и должны формировать национальное самосознание.

В мае 1986 года в журнале «Парламент» М. Штюрмер опубликовал статью, в которой заявил, что «потеря ориентации» в обществе и «поиск идентичности» являются родственными понятиями (Wehler, 70). «Однако тот, кто думает, – продолжает М. Штюрмер, – что все это не оказывает никакого влияния на политику и на будущее, тот игнорирует то обстоятельство, что в лишенном истории государстве именно тот выигрывает битву за будущее, кто заполняет сферу воспоминаний, определяет понятия и истолковывает прошлое» (Wehler, 70). По мнению М. Штюрмера, эту задачу способны выполнить только историки.

В такой постановке вопроса в рамках немецкой интеллектуальной традиции нет особенно ничего нового. Еще известный немецкий философ В. Дильтей говорил: «То, что мы определяем в будущем как цель, обусловливает определение значимости прошедшего».

Здесь напрашиваются столь привычные для германской традиции сравнения. Историки должны выступать в качестве благородных рыцарей, охраняющих священную чашу Грааля, верховными понтификами и жрецами национальной традиции. М. Штюрмер, по сути дела, предлагает создать касту избранных, которые, в интересах государства и национального самосознания, будут, во-первых, выбирать определенные исторические эпизоды, а во-вторых, будут толковать их, используя специально подобранные для этой цели термины.

Естественно, сразу же возникает вопрос: а какую часть из немецкой истории М. Штюрмер предлагает избрать для того, чтобы толковать ее с целью конструирования элементов национального самосознания? Совершенно очевидно, что он будет в данном случае таким образом подбирать исторические факты, чтобы Германия воспринималась самими немцами в первую очередь как страна «поэтов и философов» (и немного историков?).

По мнению самого М. Штюрмера, история Веймарской республики для этого не подходит. «Плюрализм ценностей и интересов, – подчеркивает он, – рано или поздно приводит к социальной гражданской войне, как это было в конце Веймарской республики» (Wehler, 71). Это очень показательное замечание М. Штюрмера, тем более, если учитывать при этом, насколько близко он находился в определенный момент к высшим эшелонам власти в ФРГ.

Можно ли сказать, что современных немцев возможно объединить на их негативном отношении к Советскому Союзу? Несомненно. Получается так, что если сделать на этом акцент, то одновременно можно решить и еще одну задачу – релятивировать преступления немцев во время Второй мировой войны, особенно совершенные на оккупированных территориях Советского Союза.

При выборе удобоваримых исторических сюжетов, а также при их толковании М. Штюрмер использует традиционные для этого «апологетического» направления приемы. Так, он называет бомбардировку Дрездена в феврале 1945 года американцами и англичанами «второй Хиросимой». Этот прием, который использует и Э. Нольте, уже получил название «тривиализация через сравнение». Но ведь это не точное сравнение. При бомбардировке Дрездена не применялось атомное оружие. Конечно, и в том и в другом случае речь идет об акциях устрашения, направленных в том числе и против гражданского населения. Но разве немцы, развязавшие войну, пощадили гражданское население других стран? А в 1945 году всем было ясно, что нацистская Германия не может победить в этой войне. А это означает, что сотни тысяч жизней, если не миллионы, могли бы быть спасены, если бы руководство «третьего рейха» заняло более разумную позицию. Вместо этого была реализована самоубийственная концепция «тотальной войны».

Здесь опять приходится констатировать, что многие в Германии до сих пор выражают сожаление только по поводу собственных жертв. Это «неумение сострадать» в последнее время стало особенно актуальным после того, как в моду вошла тема «немцы как жертвы Второй мировой войны».

Все это делается, конечно же, не случайно. Таким образом препарируется история, ее резервуары заполняются соответствующим содержанием, и именно этот состав предполагается использовать для формирования устойчивого национального самосознания.