Фуэте на пороховой бочке - Татьяна Луганцева

– Администратора, – пожал плечами Митя.

– Ну да… поваром меня не стоит пускать… Единственный кулинарный шедевр, который я умею готовить, – тост из черного хлеба с расплавленным сыром твердых сортов, – согласилась Настя.

Митя засмеялся:

– Да, балетных на пушечный выстрел к кухне допускать нельзя. У нас с детства воспитано отвращение к еде. Или порции будем накладывать лилипутские, или продвигать сырую спаржу.

– Ага! И прикладывать к блюду таблицу с содержанием калорий в каждом продукте, – поддержала его Настя.

– Вряд ли кто придет в такой ресторан, – согласился Митя.

– А официанткой возьмешь? – спросила Настя. – Мне как раз сейчас санитарную книжку оформить могут.

– И ты пойдешь официанткой? – удивился Митя. – Брось. Я этого не допущу. Ты мой друг, с таким образованием, и – официантка…

– Возьми, пожалуйста! – вцепилась в него Настя. – Мне лишь бы дома не сидеть. Да и не буду же я всю жизнь работать официанткой, потом найду что-нибудь посерьезнее. Может, учиться пойду… Точно! Правда, возьми меня, Митька, на первое время!

– Ладно, ладно, не фонтанируй энергией-то, – отшатнулся ее друг и бывший партнер. – Будешь старшей среди официанток.

– Ну, если это хоть как-то успокоит твою совесть… – засмеялась Настя, увертываясь от его шутливого подзатыльника. – Только не говори, что я стара для этой должности. Второй раз за день я не вынесу!

– Конечно, не скажу. Ты ведь в отличной форме. Но вообще-то девушки у меня все до двадцати пяти лет, – задумался Митя.

– Так ты поэтому назначаешь меня старшей в смене?! – ужаснулась Настя, чуть не запустив в него пустой бутылкой.

– Вовсе нет, исключительно из дружеских чувств, – успокоил ее Митя.

– Смотри мне! – погрозила она ему.

– Только, Настя, работа официантки опять же сопряжена с нагрузкой на ноги. Мои девочки иногда жалуются, что у них устают ноги, – вспомнил Митя, тревожно посмотрев на подругу.

– Чтобы они не атрофировались на диване, мне нужна хоть какая-то нагрузка. Да и какая там может быть для меня нагрузка? Я тебя умоляю! Детский сад!

– Хорошо-хорошо, уговорила. Выходи хоть завтра, – отмахнулся он.

– И к тому же я не собираюсь работать на тебя, капиталиста, каждый день. – Настя показала другу язык.

– Вот за что я тебя ценю, так это за детскую непосредственность, несмотря на твой возраст, – сказал Митя.

И правда, не бутылка, а всего лишь подушка полетела в его сторону.

Глава 3

Наступил новый ноябрьский день. Климат на нашей планете давно сдвинулся неизвестно в какую сторону, а уж в таком мегаполисе, как Москва, и подавно. Казалось, тысячи предприятий и миллионы людей уже надышали здесь себе «парниковый эффект». Лето теперь не лето, а зима – не зима. Удалившись от классики, природа ударилась в сплошной авангард. Данный ноябрь был холодным и злым, словно рвался войти в тройку зимних месяцев.

Настя с большим трудом со стоном открыла глаза. Чувствовала она себя препаршивейше. То, что находится на кровати Дмитрия, то есть Мити, она сообразила сразу, так как ночевала у своего друга достаточно часто. Лежала она в его спальне, заставленной всякой всячиной: сувенирами, статуэтками, тарелками, куклами, которые Митя всегда привозил из разных городов России и из-за границы.

«Однако давно я так не напивалась, – поморщилась Настя. – Да что там говорить… я вообще так не напивалась никогда! Что мы вчера пили-то? Ой, как же плохо мне… Вряд ли можно себя чувствовать так всего лишь после коньяка… Явно, я что-то намешала. Неужели мы с ним пили водку с пивом? Нет, Митя – эстет, вряд ли он бы на такое пошел…»

Анастасия сползла с кровати и, осторожно ступая, чтобы боль не отдавала острой пикой в голову, пошла в ванную. Холодный душ несколько вернул ее к жизни, но совершенно не унял головную боль. Она прошлепала на большую кухню Дмитрия, которую хозяин тоже умудрился захламить ненужными вещами. Именно там Настя и застала Митю, находившегося в глубокой задумчивости. Он сидел с влажными волосами в махровом халате, элегантно задрав длинные ноги на кухонный стол (привычка задирать ноги на все поверхности наблюдалась у него давно, он говорил – чтобы лучше был отток крови от ног и чтобы возвращать их к жизни после большого перенапряжения). Митя смотрел в окно и курил. Последним, то есть сигаретами, он стал баловаться после того, как ушел со сцены.

– Привет… Однако не плохой я инвалид – так нажралась, что ничего не помню. Все инвалиды могут позволить себе столько выпить? – Настя села напротив него, уныло подперев голову.

– Ты теперь ненавидишь меня? – спросил Митя.

– Я? Тебя? Почему? – искренне удивилась Анастасия.

– После вчерашнего, – вяло пояснил Митя. – Мне стыдно смотреть тебе в глаза… – Он глубоко затянулся и выпустил причудливый клуб дыма.

Настя, проследив за его взглядом, тоже посмотрела в окно. Там было белым-бело из-за выпавшего девственно-чистого снега. По ярко-синему безоблачному небу можно было предположить, что на улице морозно. Внезапно от нахлынувших мыслей, а заодно и от застучавшей в висках крови все изображение перед глазами Насти поплыло и потемнело, словно как-то вдруг наступила полярная ночь, а заодно и полнолуние. Оставалось только завыть на луну.

Она вскочила с места и подбежала к кулеру с водой, залпом осушив два стакана.

– А что, между нами что-то было? Только честно! – вытирая губы, спросила она.

– Ты что, ничего не помнишь? – покосился на нее Митя.

– Ничего такого… Ой, а может, мне лучше и не знать? Хотя нет, говори всю правду, какой бы горькой она ни была! – Настя вернулась на свое место.

– Мы напились… – элегантно махнул рукой Митя.

– Это я уже поняла!

– Не перебивай, и так трудно говорить… – Он снова затянулся. – Потом ты начала плакать…

– Я?

– Ну да. И еще как! Рыдала у меня на плече. Мол, у тебя могут начаться какие-то проблемы со здоровьем, если не будет секса. Стала сыпать какими-то жуткими диагнозами, до сих пор мороз по коже… Напугала меня до смерти, ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь, просто не вынесу, если ты заболеешь. Да к тому же сам пьяный был… – Митя продолжал тупо наблюдать пейзаж за окном, словно вместо окна перед ним был телевизор с интересной передачей. – А уж фраза о том, что тебе надо привести в действие гормоны, как сказала доктор, вообще ввергла меня в шоковое состояние.

– И мы… – закрыла рот рукой Настя, зная, что у друга никогда не было ни одной женщины по принципиальным соображениям.

– Не радуйся, – буркнул Дмитрий. – Ради тебя, Аська, я был готов даже на такой подвиг. Да! Но не смог… Только не подумай, что дело в тебе. Если бы я это и сделал с женщиной, то только с тобой. Просто ты для меня как родственница. Извини, но… Заниматься сексом с тобой для меня как инцест. И теперь я буду виноват в твоих болезнях…

Настя же от охватившего ее счастья даже дышать забыла.

– Митька! Как же хорошо! – кинулась она к нему на шею. – Как же я рада, что ничего не было! Уж кому-кому, но тебе я жизнь точно портить не хочу!

– Вообще-то я не настолько плох, – обиженно покосился Митя на нее. – Чего ты так обрадовалась?

– Молчи, олух! Наоборот, ты извини меня за то, что поставила тебя в такую ситуацию. Я действительно плохо соображала и совершенно ничего не помню. Я больше никогда не поведу себя так, честное слово! Дорогой мой Митька!

– Ладно… Ты уж все-таки не пугай меня больше, – сконфузился он и встал, чтобы разлить горячий кофе. – Когда придешь ко мне в ресторан?

– Сегодня… или завтра. Да, завтра! Сегодня у меня дела, – вздохнула полной грудью Ася.

– Не пугай меня, – покосился на нее Дмитрий.

– Ничего криминального, – спокойно заверила его Ася.

Квартира Мити находилась не совсем в центре Москвы, но очень удобно – рядом с метро, а вот Анастасия жила, как говорится, у черта на куличках. Двушка в панельном доме на четвертом этаже досталась ей после родителей, и проживала она там в гордом одиночестве. Обстановка в квартире была самой обыкновенной. Единственное, чем гордилась Настя, так это двумя балконами в обеих комнатах, да еще большой и очень красивой люстрой из венецианского стекла в гостиной, которую она привезла с гастролей, отдав за нее весь свой гонорар, а также самой современной посудомоечной машиной. Она ненавидела мыть посуду, а моющее средство сразу же разъедало ее нежную кожу, плюс к тому руки до локтей покрывались аллергической сыпью даже от средств, ласковых, как мама, папа и бабушка вместе взятые. Вся остальная обстановка в квартире у Насти была совершенно обычная, среднестатистическая.

Вернувшись домой, она прямиком прошла к шкафу с одеждой, чтобы выбрать более красивый костюм. Потому что собралась выполнить то, что ей советовала доктор-гинеколог. Ася давно прочла написанное на визитной карточке и тогда сначала ужаснулась, а потом задумалась. Дело в том, что на карточке значились слова: «Вера Горячая – стопроцентная сваха».