Дорога висельников - Наталья Резанова

С этими бабами иначе нельзя. Вечно они шепчутся у меня за спиной: «Это, мол, бес, а не мальчишка, и не просто так он на свет появился», а то и причитать начинают, пока Давина их не припугнет. Ну их совсем.

Отец уже спешился и шел к главному крыльцу. Будь он один, то есть если бы с ним не было никого, кроме оруженосцев и латников, я бы бросился к нему. Но вместе с ним приехал один из тех господ, что бывали в Веллвуде и прежде, на охотах и просто так. Я вспомнил его имя и титул – граф Гарнет. Напыщенный такой господинчик, ни в какое сравнение с отцом он не шел. Отец был высокий, красивый, сильный, а этот – тьфу, глянуть не на что, только строит из себя великого воина.

Но, поскольку он был здесь, я не подбежал, чтобы приветствовать отца. Изгваздался я, ползая туда-сюда, и рядом с прибывшими был сущее чучело. Но и стоять столбом не подобало. Я поклонился так, как надлежало приветствовать отца и сеньора. Он увидел меня и помахал рукой. Граф Гарнет тоже повернул голову в мою сторону, с некоторым недоумением – с кем это хозяин здоровается? Вряд ли он когда изволил меня замечать. А выглядел я, как уже сказано, не лучше дворовых.

Что ж, нужно было соблюдать учтивость. Меня ведь не только драться учили и молитвы зубрить. Я поклонился и ему, но уже по-другому – как гостю.

И тут этот надменный господинчик, расфуфыренный по последней тримейнской моде, в бархате и шелках, в берете со страусиными перьями и при шпаге в золоченых ножнах, – не то чтобы поклонился в ответ, но счел возможным наклонить голову, а для таких, как он, это верх вежливости.

Еще бы. Нет в нашей провинции человека, который не чтил бы, не уважал или не боялся моего отца.

А я – его единственный сын.

Незаконный.

Род Веллвудов владел этой землей и этим замком с незапамятных времен, еще когда не было империи, а в Тримейне сидели короли. И это был богатый и влиятельный род, хотя и нетитулованный. Притом что количество владений, находившихся под рукой Веллвудов, позволяло им претендовать на титул не ниже графского. Но Веллвуды этим пренебрегали. В империи Эрд-и-Карниона чем моложе знать, тем громче у нее титулы и замысловатее гербы – так сказал мне Бранзард, а он читал об этом в книгах и слышал от своего отца, и я ему верю.

То, что мой отец, Торольд Веллвуд, был первым человеком в провинции Тернберг, сомнению не подлежало. Но на чем строилось его влияние, я не шибко задумывался. Он умел подчинять себе людей. Его почитали. Боялись. А почему боялись, я не знал. Ко мне он всегда был добр, а если секли меня иногда, так то за дело. И вообще я не видел, чтоб он был жесток. Может, он прежде сделал что-то такое, чтоб его боялись? Я не думал об этом, я его любил. Тем более что он никому не отдал меня на воспитание, как было принято, и рос я при нем.

Я плохо помнил свою мать. Она умерла, когда мне было шесть лет. Помнил, что она была красивая и добрая. Говорили, что здесь она была госпожой во всем, кроме имени. Она была не из знатных, а из горожан, из семьи судейских, и только поэтому не стала хозяйкой Веллвуда. Конечно, я узнал об этом не от отца. Главным образом – от Давины. Она была единственная, кто открыто говорил со мной о матери. Дворня, если и болтала, при мне примолкала. Из страха перед отцом и Давиной. А я не подслушивал. Не подобает дворянину слушать кухонные сплетни.

Так или иначе, я с рождения жил в замке Веллвуд и дальше Тернберга никуда не выезжал. Я не знал, какую судьбу предназначил мне отец. Может, он собирался отправить меня в университет. Он ведь и сам учился в Тримейне. Я слышал, что университет – это для мещанских детей, но если отец не счел ниже своего достоинства там бывать, то и мне нечего из себя строить невесть что.

А может, он решил отправить меня служить? Это было бы лучше. Не то чтоб я когда-нибудь осмелился нарушить волю отца, но мне больше хотелось быть военным, чем занудой в профессорской мантии. И потом, отец не только учился, он и воевал. Правда, сейчас войны в Эрде-и-Карнионе нет, но кто знает, что будет через год, через два? И не обязательно воевать в империи. Мир большой, и где-нибудь война обязательно есть.

А возможно, вскорости она будет и у нас.

Что-то зачастили в Веллвуд важные гости вроде графа Гарнета. И не похоже, чтоб приезжали они ради развлечений. И отец стал чаще уезжать из замка. Старый император умер аккурат после Рождества, и на престол вступил принц Георг-Эдвин. А когда меняется власть, в государстве всегда происходит смута. Так говорится в книгах, которые достались мне от лиценциата Ираклиуса.

Но кругом вроде бы все обстояло как прежде. Мужики без страха выходили в поле, купцы ездили по дорогам. И отец, отбывая из Веллвуда, брал с собой не больше людей, чем обычно.

А на другой день после того, как граф Гарнет от нас уехал, отец сказал, что собирается навестить полковника Рондинга. И возьмет меня с собой.

Я обрадовался. Не то чтоб мне было так скучно в Веллвуде. Но побывать в городе всегда интересно, да и в крепости есть на что посмотреть. И с Бранзардом я был бы рад повидаться. Хоть он и слабак.

Наирне не ехал с нами. И при всем моем к нему уважении я радовался и тому, что несколько дней отдохну от его уроков. Да и он, наверное, чувствовал то же.

От нас до Тернберга два дня пути. Это если не гнать коней. А если гнать – и за день доберешься. Но нам особая спешка была ни к чему.

Мы уезжали на рассвете. И я удивился, когда, уже поднявшись в седло, увидел во дворе Давину. Странно. Старухи любят поспать подольше, а Давину к тому же никто не стал бы будить без особой надобности. И все же она поднялась ни свет ни заря и вышла проводить нас. Ни слез, ни причитаний разводить не стала. К чему бы? – уезжали мы ненадолго и недалеко, да и вообще за ней такого не водилось. Просто стояла и смотрела.

На меня.

А потом я обернулся и увидел, что отец это заметил. Давина тоже повернула голову, и взгляды их пересеклись.

На какой-то миг мне стало не по себе. Я и прежде видел, что они иногда вот так молча обмениваются взглядами, как будто понимают друг друга без слов… как будто им известно что-то, неведомое другим.

Я не понимал, что это такое и что может быть общего у такого человека, как мой отец, и старой знахарки, деревенской ведьмы, пусть она и живет в замке.

Но затем мы тронулись с места, и я как-то сразу успокоился. Ну, давно здесь живет Давина, привыкла, тревожится за нас, и отец про это знает… Вот и все.

Прежде чем ворота закрылись за нами, я забыл о ней.

Тернберг – город старый. Правда, новых у нас в провинции нету. Еще от других городов он отличается тем, что он не вольный, а имперский. В чем именно разница состоит, я не шибко понимал, ведь все города у нас признают власть императора. Бранзард что-то толковал мне об этом – каких-то вольностей нет, какие-то привилегии сверху, налоги, то-се – но я не запомнил. Это и неважно.