Восточный роман - Александра Гардт

На этом моменте брови поднял Чжаён, и я нехотя им залюбовалась: хорош, слов нет.

– Если честно, судья, – с нажимом сказал он, – мне надоело играть в игры. Давай сразу к делу. Я тебя старше, но можешь обращаться ко мне на равных.

Поколебавшись, я бросила взгляд на улицу. Солнца все еще не было, так что вряд ли двадцатидвухлетний Чжаён схлопотал тепловой удар. Хотя на удар в целом было похоже, да еще русский такой…

– Это розыгрыш, да?

– Какой розыгрыш, я специально летел уйму времени – зачем? Чтобы разыгрывать судью, а не входить с ним в курс дела? Что с Ямато и Нари? Почему ты ведешь себя так, будто ничего не знаешь?

Я почувствовала себя совсем уж дурно и начала размышлять над тем, как бы половчее сбежать в туалет и набрать Маринке с криком: «Чжаён не вынес нашей действительности и двинулся!» – когда тот вдруг улыбнулся:

– Простите, нуна, захотелось повалять дурака. Марина-нуна меня отпустила погулять, как это, самостоятельно, а я случайно заметил вас.

От сердца отлегло. Хотя бы так, одной проблемой меньше, не придется ничего объяснять безутешным родителям.

– Может, ты тогда к нам присоединишься? – спросила я для разнообразия на корейском, и Чжаён восхищенно зацокал языком и тут же принялся нахваливать меня и мои познания.

На мгновение даже грустно стало: от его слов про каких-то судей, Ямато и Нари веяло тайной и загадкой, а объяснилось, как обычно, банальнее не придумаешь. И вон какой тихий сделался, будто не ольччан ни разу. Только «нуна», только уважительные интонации. Интересно, Маринка лезет на стену от этого обращения? Не мешало бы уточнить.

– Пойдем заберем девчонок и сходим до Китай-города. Там красиво.

– И китайцы? – уморительно поинтересовался Чжаён.

– Боюсь, нет. Там церквей много, иностранцам обычно нравится.

Я встала из-за столика, зашла внутрь, только чтобы обнаружить, что девчонки уже расплатились и очаровали абсолютно все кафе. Соён вообще отбивалась от нежданного поклонника.

– Пошли, – скомандовала я, посылая скользкому на вид типу не самый добрый взгляд.

На улицу мы вывалились дружно, я раза три застряла в дверях. Второй вышел не особенно удобным, потому что застревали с Чжаёном, и я ткнулась носом в его пахнущую дорогой туалетной водой майку. Извинялся, впрочем, он, громко и излишне стандартно. Потом намеренно отстал, уткнувшись в телефон, мне пришлось его подгонять, а дальше, где-то в районе Покровки, мы наткнулись на Маринкину группу, все кинулись обниматься, даже мне перепало – собственно, от подруги, и я уже была готова объявить день удавшимся (сигарет бы купить, но черт с ними, подожду), когда вдруг что-то словно толкнуло меня.

Чжаён стоял, прислонившись спиной к стене, и говорил, быстро, отрывисто. Понять я не поняла ни слова: неудивительно, японский, однако имя «Ямато» словила достаточно быстро. В принципе из вариантов было все-таки купить сигарет и просто держаться от ольччана Ким Чжаёна подальше весь оставшийся год.

Глава 3

Первое сентября выдалось солнечным, но никаким: половина группы все еще прохлаждалась в австралиях, швециях и на морях, оставшаяся половина вяло обсуждала новоприбывших и строила далекоидущие планы на их мужскую часть. Костик – и тот признал Чжаёна, хотя сам по себе был очень ничего, худющий блондин с вечно модной стрижкой. На третью пару выпало окно, поэтому мы в разной степени уныния сидели в аудитории со стаканчиками из соседнего «Старбакса».

– Ой, девоньки! – трагично провозгласил Костик вдруг и полез на преподавательский стол.

Я закатила глаза: наш местный шут был в своем репертуаре. На него уже даже внимания никто не обращал, а все туда же.

– Дарлин, ты ведь не станешь Павлом Волей, – отрезала Маринка и сделала глоток.

Я рассмеялась: что-то общее и правда угадывалось.

– Марин, перестань, между прочим, – хрипло отозвался Костик уже со стола и закашлялся.

– Ну что, вторую пачку начал или первую докуриваешь? – спросила я, невольно включаясь в игру «достань одногруппника».

– Да вы только посмотрите! – Костик встал на ноги и почти уперся головой в потолок. – Наша сонная дева ожила. А мы думали, понадобится корейский принц Ким Чжаён, чтобы ее растормошить.

– Тебя хватило. Что ты топчешься, кеды грязные. Как первоклассник, честное слово.

– Мамочка, погоди. – Вот же зараза! – Девоньки, у нас все плохо. Я только что получил сообщение от Женьки. Она рассталась с Майклом и приземлилась в Шарике. Говорит, надо напиться. Всем вместе. Да, вместо пар. Да, я косноязычное чмо, Нин, брось в меня чем-нибудь!

Телефон было жалко. Информация регистрировалась медленно: Женька, Австралия, Майкл…

– Придется сваливать, – сказала Катька, надувая и без того полные губы. – Ну что, мы ее в беде оставим?

– А как насчет перелета в сутки? – вмешалась Маринка. – Может, стоит дать человеку поспать для начала?

Костик притопнул ногой:

– Она мне все написала. Говорит, в самолете срубило от слез. Поэтому, дамы, линяем.

– А с преподавателями что? – спросила я.

Нет, всегда хорошо пробить пары, да только нам не по восемнадцать, и не очень, по правде говоря, хочется подставлять людей.

– Нин, не занудничай. Если даже Анька согласна, то чего ты мнешься?

Анька, словно в ответ на слова Костика, покладисто вскинула на плечо сумку и направилась к выходу. За ней с первого курса тянулся ореол отличницы и просто ангела, но, по моему мнению, к последнему году магистратуры святость изрядно выветрилась и работала на хозяйку по назначению. Плохих оценок ей не ставили просто так.

Я прикинула, кого бы из преподавателей предупредить о том, что группу не ждать целиком, не нашла ни одной миролюбивой кандидатуры и со вздохом поплелась в коридор последней. Зная нашу отчасти золотую, отчасти посеребренную группу, пить поедем в какое-нибудь пафосное место. Нет, денег у меня хватит, но вот тратить последние сбережения совсем впустую не хотелось. Что до Женьки и Майкла, какое мне дело. Не дружим толком, общаемся-то из-под палки.

– Давай-давай, не отлынивай, – будто услышала мои мысли Маринка, дожидавшаяся снаружи. – Поедем. Последний год вместе. Будет, что вспомнить.

– Лучше бы остались и Чжаёна ловили. Ты должна уже его окрутить, моя Тейлор.

Маринка захихикала и потащила меня за руку вверх по улице. Очень удобное расположение факультета: самый центр, до всего рукой подать.

Мы предсказуемо выбрали нечто, именующееся кафе и являющееся рестораном, закатились внутрь: даже слова никто не сказал, ну да, гурьба золотой молодежи. Пускай закатываются, если им так хочется.

Женька ехала около часа по пробкам (конечно, кому нужен аэроэкспресс), ввалилась внутрь с чемоданом, на безумных каблуках и с не менее безумным макияжем и сразу же разрыдалась на Костике. Поскольку счет у нас восьмерых был уже весьма приличный, слова ей никто даже не посмел сказать. Страдает девушка, а чемодан мы тут в угол поставим, и вообще – с пониманием.

Захотелось упасть на пол и побиться в конвульсиях (ох, как я не любила всю эту претензию на сладкую жизнь), но Маринка стукнула меня локтем в бок, Анька повисла на шее, а дальше нам принесли первый круг шотов, и Женька принялась излагать подробности душещипательной истории, едва отрываясь от текилы.

Часам к шести вечера прониклась даже я.

– Выходит так, – провещала я, чувствуя, как язык смешно заплетается во рту. – Выходит, что Майкл пошел на концерт. Но! Пошел вместе с Женькой. И тут они встретили эту, ну. Не помню, в общем, его первую любовь. А потом все заверте… и вот уже по дому Майкла летают канде… свечи вместе с Минди, черт, точно, вот так ее звали, а Женька собирает вещи, покупает билет, и мы в этом прекрасном ресторане в этой прекрасной компании?

Ответа не последовало. Я завертела головой и обнаружила отблеск Маринкиных рыжих волос где-то у резной колонны напротив. А кому я тогда распиналась все это время… Я призвала на помощь остатки трезвости и внезапно обнаружила, что сижу не за нашим центральным столом, а за боковым. В какой-то момент Костик всех пересаживал и меня сдвинул, но не настолько же? Или настолько?

Факт оставался фактом, я сидела в горьком одиночестве и рассказывала свое видение ситуации пустоте. В этот момент что-то подсказало мне, что пора переходить на воду, и я, тяжело вздохнув, стала крутиться в поисках официанта. Народу было предостаточно, и мы перестали быть приоритетом.

Когда я повернулась назад, изо всех сил стараясь не свалиться, например, под стол, прямо напротив меня уже сидел какой-то парень. Я хотела было извиниться, но слова застряли у меня в горле, и я решила: задохнусь тут по пьяни от эстетического шока. Эффектная стрижка (мои любимые бритые виски), чувственный рот, четкий рисунок бровей – и, ах да, стопроцентный азиат. По нашей части. Кожа белая-белая, как снег. Я уставилась на видение в немом шоке, оно чуть улыбнулось и понесло отборную тарабарщину.