Человек в своем времени - Брайан Олдисс

Катая шарики из хлеба, чтобы скрыть замешательство от того, что не знает, о ком идет речь, Стекпул ответил:

- Не знаю, мне трудно сказать что-либо. - Он пытался выиграть время, делая вид, что вовсе не смотрит на часы.

- Директор был очень мил, правда, Джек? - сказала Жанет, помогая Стекпулу.

- Да, он производит впечатление неплохого игрока, - тон Вестермарка указывал на то, что он согласен с чем-то еще не сказанным.

- Ах, он! - воскликнул Стекпул. - Да, пожалуй, это хороший человек.

- Он процитировал Шекспира и заботливо сообщил мне, откуда взята эта цитата, - сказала Жанет.

- Нет, спасибо, мама, - вставил Вестермарк.

- Я нечасто общаюсь с ним, - продолжал Стекпул, - но раза два мы вместе играли в крикет. Он неплохой игрок.

- В самом деле? - воскликнул Вестермарк.

Все замолчали. Мать Джека беспомощно огляделась, встретила стеклянный взгляд сына и сказала, чтобы хоть что-то сказать:

- Возьми еще соуса, Джек. - Потом вспомнила, что уже получила ответ, снова чуть не выронила нож и в конце концов вообще перестала есть.

- Я сам вратарь, - сообщил Стекпул.

Это прозвучало, как удар пневматического молота, после чего вновь воцарилась тишина. Не получив ответа, он упорно продолжал, расписывая преимущества крикета. Жанет сидела, наблюдая за ним, слегка удивленная тем, что восхищается Стекпулом, и гадая, почему, собственно, это ее удивляет. Потом она вспомнила, что решила его не любить, и тут же изменила свое решение. Разве он не на их стороне? Даже его сильные волосатые руки стали терпимее, когда она представила, как они держат клюшку для крикета, готовясь отбить мяч... Закрыв глаза, она постаралась сосредоточиться на том, что говорит Стекпул.

Игрок.

Позднее она встретила Стекпула на втором этаже: он курил, а она несла подушки. Мужчина преградил ей путь.

- Я могу чем-то помочь, Жанет?

- Я просто стелю себе постель.

- Ты не спишь с мужем?

- Он хочет остаться один на несколько ночей. Пока я буду спать в детской.

- Тогда разреши мне отнести эти подушки. И пожалуйста, называй меня по имени - Клем. Все друзья зовут меня так.

Она пыталась быть милой, слегка расслабиться, вспомнить, что Джек не прогоняет ее из спальни навсегда, но когда сказала:

- Простите, это все потому, что когда-то у нас был терьер по кличке Клем, - это прозвучало не так, как ей хотелось.

Он положил подушки на голубую кровать Питера, зажег ночник и сел на край кровати, держа в руках сигару и дуя на ее тлеющий кончик.

- Может, это и несколько неудобно, но я должен кое-что тебе сказать, Жанет.

Говоря, он не смотрел на нее. Женщина принесла ему пепельницу и встала рядом.

- Мы опасаемся, что психическое здоровье твоего мужа находится под угрозой, хотя, уверяю тебя, пока не заметно никаких признаков утраты психического равновесия, за исключением, пожалуй, необычайной увлеченности окружающими его явлениями - но даже в этом случае нельзя сказать наверняка, что он поглощен больше, чем следовало бы ожидать. То есть ожидать в таких беспрецедентных обстоятельствах. Нам нужно поговорить об этом в ближайшее время.

Она ждала, что будет дальше, с интересом глядя, что он проделывает с сигарой. Внезапно Стекпул взглянул ей прямо в глаза и сказал:

- Честно говоря, мы считаем, что Джеку поможет, если ты снова начнешь с ним жить.

Слегка удивленная, Жанет ответила:

- А вы можете себе представить... - но тут же поправилась: - Это зависит от моего мужа. Я вовсе не неприступна.

И Стекпул тут же ответил прямо и непринужденно:

- Я в этом уверен.

Погасив свет, она лежала в постели сына.

Жанет лежала в темноте в постели Питера. Разумеется, она хотела этого, даже очень - раз уж позволяла себе об этом думать. Долгие месяцы экспедиции на Марс, когда она была дома, а он удалялся от этого дома все дальше и дальше, она осталась ему верна. Она следила за детьми, навещала соседей, ей доставляло удовольствие писать статьи в женские журналы и давать интервью на телевидении, когда было объявлено, что космический корабль покинул Марс и направляется обратно. Она жила в летаргическом сне.

А потом это сообщение, поначалу старательно от нее скрываемое, что возникли трудности со связью с экипажем корабля. Бульварная газета выдала тайну, сообщив, что все девять человек экипажа сошли с ума, а корабль миновал зону посадки и упал в Атлантический океан. Ее первая реакция была чисто эгоистичной - нет, может, не эгоистичной, но своеобразной: он уже никогда не ляжет со мной в постель. Безграничная любовь и сожаление.

Когда же его все-таки спасли - одного из всех - каким-то чудом целого и не покалеченного, ее желания снова проснулись. И жили в ней с тех пор, как он жил в передвинутом времени. Она попыталась представить, как выглядела бы сейчас их любовь, если бы он испытывал все до того, как она хотя бы начала... он достиг бы оргазма, прежде чем она... Нет, это невозможно! Хотя, разумеется, возможно, если бы они сначала все это детально обдумали - если бы она при этом просто лежала без движения... Но то, что она пыталась себе представить, что могла себе представить, не было любовью, а лишь унизительным приспособлением к функции желез и течению времени.

Жанет села на кровати, жаждая движения, свободы. Потом вскочила, чтобы открыть окно, - в комнате до сих пор пахло сигарным дымом.

Если бы они все детально обдумали.

За несколько дней они набрались некоторого опыта. Солнечная погода словно пришла им на помощь, поддерживая равновесие духа. Приходилось медленно и осторожно, держась левой стороны, проходить сквозь двери, чтобы не столкнуться друг с другом (прежде чем об этом договорились, разлетелся вдребезги целый поднос бокалов). Они применяли простую систему стука в дверь перед входом в ванную, общались с помощью коротких сообщений, не задавая вопросов, если это не было абсолютно необходимо. Ходили, держась на некотором расстоянии друг от друга, словом, каждый оставался в сфере собственной жизни.

- В сущности, это совсем просто, если быть внимательным, - сказала Жанет миссис Вестермарк. - А Джек так терпелив!

- Мне даже кажется, что такое положение вещей ему нравится.

- Но, моя дорогая, как может ему нравиться такая невыносимая ситуация?

Сознание этого лишило ее вдруг всей стремительности. Можно уже не спешить, коль скоро, если говорить о Джеке, она уже сделала то, что собиралась. А если бы она вообще не вышла, взбунтовалась бы и вернулась к разговору со свекровью о хозяйстве? Тогда Джек, как сумасшедший, разговаривал бы на газоне сам с собой, находясь в фантастическом мире, куда для нее нет доступа. Хорошо, пусть Стекпул посмотрит, может, после этого они откажутся от теории опережающего времени и постараются вылечить Джека от обычного безумия и галлюцинаций. В руках Клема он будет в безопасности.