М+Ж. А черт с ним, с этим платьем! - Андрей Жвалевский

Словом, если бы не поэтическое томление души, прошел бы мимо и ничего бы в груди не екнуло.

А поскольку екнуло, то я двинулся не мимо, а прямо на сладкую парочку.

– Катька! – воскликнул я как можно грознее. – Ты где ходишь? Опять во что-то вляпалась? Ты уже и здесь скандал закатила?

Нахрапистость, или, как выражаются грубые люди, нахальство, – второе счастье. Первое счастье – обеспеченность денежными знаками. Мент ощутил во мне присутствие двух счастий одновременно и переключил внимание с безденежной клиентки на меня. Уже через пять минут мы расстались, довольные друг другом: сто рублей – прекрасный повод для взаимопонимания. Женщина, которую я окрестил Катериной, к счастью, оказалась сообразительной. А может, была ошарашена. Во всяком случае, вела она себя правильно: заткнулась, кивала в нужных местах и только после выхода сержанта из зоны слышимости потребовала назад сумку. Еле удалось убедить ее, что не стоит дразнить гусей, даже если в зобу у них новенькая сотенная.

Выводя незнакомку из пасти метрополитена, я чувствовал себя Героем Советского Союза Водопьяновым, вывозящим со льдины первую партию больных и обмороженных челюскинцев. На по-вечернему освещенной улице моя новая знакомая показалась мне даже симпатичной. Для улучшения экстерьера я не пожалел свежего носового платка, которым дамочка принялась выковыривать тушь из зареванных глаз. В порыве благородства я решил донести сумку до нужного места.

Выяснилось, что нужное место – моя собственная квартира, потому что прекрасная незнакомка оказалась в чужом городе без документов и адреса своей подружки.

«Может, аферистка? – встрепенулось мое тренированное здравомыслие, но тут же получило отпор от романтики: – Слишком уж сложно! Это твой шанс, дубина!»

Благодушно простив романтике «дубину», я выкатил грудь и перешел на «ты»:

– Меня Сергеем ЗОВУТ. А тебя?

– Катя, – протянула она, озираясь в сторону не видимого уже милиционера.

– Да не бойся, – усмехнулся я, – не убью!

Моя новая знакомая затравленно втянула голову в плечи, а я вдруг сообразил:

– Что значит «Катя»?

– Значит Екатерина. – Собеседница посмотрела на меня круглыми, как у селедки, глазами и добавила: – Ивановна.

– Ладно,– покладисто сказал я,– Екатерина Ивановна. Переночуешь у меня. А чтобы не потерялась по дороге, я тебе свой адрес на бумажке напишу. В пяти экземплярах.

И повел нежданную вечернюю добычу в свое логово.

Когда я поняла, что мое имя Сергей просто угадал, то изо всех сил постаралась расслабиться. Как ни странно, получилось. У него оказалась нормальная холостяцкая квартира: с одной стороны, уютная, с другой – в меру грязная и неухоженная.

Сергей, не умолкая ни на минуту, приготовил простой ужин и даже вытащил откуда-то бутылку вина – весьма кстати, потому что, оказывается, вся эта история здорово расшатала мне нервы. После первого бокала перестали дрожать руки, а после второго я окончательно успокоилась. Я просто забыла, что с этим мужчиной знакома всего пару часов…

Это я обнаружила, случайно глянув на часы. Мы легко трепались на околокнижные темы, нашли пару общих «шапочных» знакомств, выдули бутылку вина и чувствовали себя совершенно замечательно. Но кроме относительного времени, часы показывали еще и абсолютное. Стукнуло двенадцать часов ночи. Пора спать.

– Сергей Федорович, спасибо за все, я очень устала, спать хочу страшно, можно, я уже пойду…

Слова еле выдавливались. Ни простоты, ни естественности… Что делать? Как себя вести? С одной стороны, не хотелось изображать из себя жеманную недотрогу, с другой, нельзя, чтобы он воспринял мое поведение как намек на то, что я не против.

Если бы мы были знакомы получше, я бы в лоб спросила, где кто сегодня будет спать. А вдруг он и не собирался ко мне приставать? Я полезу с какими-то дурацкими вопросами, а он будет смотреть на меня, как на последнюю дуру… Еще подумает, что напрашиваюсь. Мне стало так стыдно, что даже жарко. Я быстренько сделала вид, что зеваю, и, закрыв лицо руками, сбежала из кухни.

Надеюсь, он не воспринял мое бегство как намек на то, что нужно побыстрее ко мне присоединиться. Да-а. Ничего себе у него постелька… Метра два на два, но подушка одна, одеяло одно, – как будто ничто не говорило о том, что у него на сегодня какие-то планы. Ладно, разберемся.

Улеглась, а сна, само собой, ни в одном глазу. Интересно, что он там делает. Небось, душ принимает. Сейчас завалится в комнату, такой выбритый, благоухающий, и скажет какую-нибудь пошлятину, типа «не найдется ли для меня местечка?». Фу! Гадость какая!

Что-то он долго не идет… Наверное, паузу держит. Ждет, когда меня разморит после вина, он придет, а я тут такая сонненькая, тепленькая, он ко мне под одеяло юрк… А я ему ногой в пах бабах! А чего лезешь!..

Что-то он еще не пришел, а я уже издергалась вся. Пойти, что ли, посмотреть, чем он там занимается? Тогда он точно решит, что я его ждала…

Нет, сил нет ждать. Пойду посмотрю, а если его встречу, скажу – в туалет, тем более что это будет кстати.

Когда я крадучись вышла из комнаты, то увидела, вернее, услышала, что хозяин квартиры спит мертвым сном.

И только усталость так и не позволила мне разобраться, почему кроме огромного облегчения я испытала совершенно неуместное разочарование. И злость. Я тут про него думаю, а он в это время спит, а еще…

На самом деле я заснула гораздо быстрее, чем додумала.

Продолжая партию доброго самаритянина, я всю дорогу до квартиры развлекал гостью изящной светской беседой, от которой оторвался лишь однажды – открыть дверь. Надо признать, что операция эта требует полной концентрации внимания даже от меня. Посторонний человек ни за что не проникнет (не покинет) в мою крепость, даже вооруженный всеми ключами. Там нужно эдак потянуть, одновременно приподнимая ручку под углом шестьдесят два градуса и надавливая на левый нижний угол двери носком ботинка.

Впрочем, Екатерина Ивановна любезно не заметила секундной заминки в беседе и вообще была естественна и расслаблена.

– Хорошо еще, что косметичку не забыла, – заявила она с подкупающей искренностью, – завтра я была бы похожа на пугало!

Тут она на себя наговаривала. Смыв под душем слой штукатурки, Катя стала даже привлекательнее. И это становилось все большей проблемой. То, что Екатерина Ивановна также работала в книжном бизнесе, никак не делало нас с ней существами среднего пола. Бутылка красного сухого ситуацию только усугубила.

Слушая ее полусонную болтовню о том, что она благодарна и все такое, а завтра с утра поедет на выставку и найдет там блокнот и паспорт, и как хорошо встретить в чужом городе коллегу, а то что бы она делала сейчас, просто непонятно, – слушая все это, я напряженно размышлял о предстоящей ночи.